Измперение инкогнито - Эдуард Пак

Очертание овала странным образом само по себе повисло в воздухе, а его обод загорелся ярким оранжевым пламенем.

Старик сделал шаг и мигом исчез по ту сторону. Овал схлопнулся за его спиной в яркую точку, которая последний раз мигнув, без следа исчезла.

На холодном песке так и остались сиротливо лежать его магические принадлежности и горящий фонарь.

— Эй, эй папа, а как же я, подожди меня! — взвизгнул Мункис и с хохотом исчез тоже.

Глава 4

Ах как же он устал…

Почти вся его жизненная энергия ушла на возвращение из неизведанных далей, на то, чтобы прошагать там, где не ступала еще нога ни одного человека до него — по нехоженым тропам, по не изведанным и невозможным в принципе для прохождения путям. Ему пришлось вступать в битвы с монстрами, которых не возможно себе даже вообразить в самой больной фантазии и это было не самое страшное в его странствиях. Но он сумел, он прошел все это, ведь его вела мечта.

Книга мироздания — его путеводная нить — ни разу не подвела его в пути, не обманула и в самом главном — с ее неоценимой помощью он нашел то, что мечтал найти всю свою жизнь.

Лишь с великим трудом он отыскал путь обратно с самого края веера миров. Со стороны, где кончались миры порядка и начинался первозданный хаос, где разум отказывался повиноваться хозяину, где только лучшие и сильнейшие могли побывать и сохранить свою личность.

Эмир грандиозной империи и величайший маг. Ему отнюдь не были чужды слабости обыкновенного человека. Большой гурман, он любил женщин, уют и удобства, которые предоставляло ему его положение, но больше всего на свете он любил путешествовать, открывать неизведанное и постигать тайны мироздания.

В другом мире он мог бы стать ученым, несомненно одним из первых, но так выпала игральная кость его судьбы и он стал властителем грандиозной империи.

Его великий двухлетний поход наконец то окончен. Прошло всего несколько минут, как он появился во дворце, а стены уже как будто давят на него. Он материализовался прямо в своих любимых покоях, за закрытыми дверями.

Какими же жалкими и маленькими они ему показались! После бескрайних просторов, где на много дней пути можно было встретить всего лишь пару низкорослых скрюченных деревьев, после бескрайних лугов с травой в рост человека, которые не пересечь и за неделю, после высочайших гор до небес, после миров, где не существовало даже такого основополагающего понятия как твердь под ногами.

Он знал, что до самого вечера, когда многочисленная челядь приводит в порядок внутренние покои, ни кто его не побеспокоит. Ну и ладно, так было даже лучше. Ему не улыбалось встречать бесконечные приветственные делегации своих верных подданных.

Он подошел к резному шкафчику из полированного железного дерева. Живая ткань, укрепленная заклинаниями, податливо откликнулось на его команду. Обманчиво легкая дверца украшенная затейливыми арабесками плавно отворилась в сторону, открывая взору свое довольно любопытное содержание. С нижней полки в его руку полетел пузатый прозрачный флакон с густой янтарной жидкостью.

Ароматный бархатный эликсир нежно заскользил по горлу, наполняя его члены энергией и в то же время сладкой истомой.

Не сумев удержать порыва, эмир подошел к маленькому полированному столику черного дерева. На нем стоял приземистый и довольно большой ларец, матово отбрасывая свет своими лакированными боками. В нем находилось то, ради чего и затевался весь этот трудный и опасный поход.

Эмир обхватил ларец руками и прижался к нему щекой, пальцы его прошлись по его крышке, нежно, словно женщину, лаская гладкую поверхность. Мимолетная торжествующая улыбка коснулась его губ.

Выпрямившись, эмир прикрыл глаза и проделал причудливое, трудное для повторения движение руками. Воздух задрожал и подернулся рябью, словно маревом в знойный день. Столик с ларцом исчезли. Эмир поместил их в безопасное место, откуда достать их мог только он.

Все, теперь спать. Кажется он все сделал правильно.

Не раздеваясь, эмир повалился на мягкие перины и тут же уснул глубоким и спокойным сном.

Почти сразу после того, как он отошел ко сну, в воздухе нарисовался огненный овал из которого вывалился старик в длинном халате, в обширных складках которого путались его худосочные ноги.

— О величайший из великих! — заголосил старик, кулем валясь на колени — о-о-о, о-й… он спит — перешел он на шепот.

Старик подполз к подножию мягкой постели и притих в благоговейном трепете, боясь потревожить сон своего владыки.

— Па-а-па! — раздался тонкий голосок Мункиса.

Эмир беспокойно зашевелился на своих взбитых подушках, его дыхание стало неровным и потеряло свою глубину.

От гнева брови у старика собрались в кучку, морща и без того изборожденный, словно вспаханная земля, лоб. Он ловко схватил за горло несносное существо и от души отвесил ему полновесного щелбана, основательно к тому же придушив беспардонного нарушителя. Глаза Мункиса выпучились, а длинный язык вывалился на бок. Он засучил в воздухе своими тонкими лапками, но поняв тщетность своих попыток, покорно затих.

— Если ты издашь еще хоть один писк, клянусь всеми пророками, я тебя удушу — зашипел на него старик.

— Не стоит этого делать — раздался хриплый со сна голос с высоты ложа.

Старик оглянулся. На него сонными глазами, однако с великой радостью смотрел его повелитель, его друг и соратник.

— Приветствую тебя, друг мой.

— О повелитель, наконец то вы вернулись! Мы так вас ждали, да продлит аллах ваши дни!

— Я тоже очень рад тебя видеть.

— Ну почему, почему же вы не взяли меня с собой, о великий!

— Это предприятие было слишком опасно для тебя, мой друг.

— Тем более, ведь я готов отдать за вас свою жизнь, мой господин.

— Вот поэтому то я тебя и не взял — вздохнул эмир — ты больше нужен был мне здесь, пока я отсутствовал, кроме тебя я не мог ни кому доверить дела империи.

Старик согнулся в глубоком поклоне. Мункис так и висел в его руке, зажатый крепкими старческими пальцами. Старик недоуменно воззрился на него, соображая, что же Мункис делает в его руках, затем небрежно отшвырнул его в сторону.

Гомункулус несколько раз нелепо перевернулся в воздухе, однако затем, невероятно извернувшись, словно кошка приземлился на все четыре лапы и мигом сиганул в приоткрытую дверь.

Эмир добродушно усмехнулся.

— Ну, рассказывай, как обстояли дела в мое отсутствие?

Великий и могучий повелитель мира, наместник аллаха на земле, затмевающий солнце днем, вечно сияющий в ночи, благодетель бедных и страждущих — так называли эмира, империя которого привольно раскинулась от самых дальних северных земель, где день сменял ночь лишь раз в году, где стужа сковала землю до самого основания и до тропических лесов Азубанги, где зимы не было вовсе, где аборигены носили на себе из одежды лишь набедренные повязки, а кое где не носили и вовсе ни чего.

— О мой повелитель — склонился в глубоком поклоне старый визирь — столь грандиозная империя сейчас нуждается в вашей твердой руке как ни когда. Новостей много и не все они добрые. Не знаю с чего начать…

Наш северный сосед — этот варвар, император Свалии — строит ледяную стену по всей нашей границе и ни один шпион не может пробраться за нее. Ходят слухи, что он нашел утерянную корону Ледяных варваров — артефакт, позволяющий ему заглянуть за границу времени, на этом фоне возведение столь грандиозного сооружения выглядит очень подозрительно и двусмысленно.

Мои чары почти бессильны, мне пришлось принести в жертву целое стадо отборных белых быков, чтобы только обозреть наши приграничные районы.

Удалось выяснить, что после столь важной находки наш северный сосед отправил послов во все государства, с коими граничит наша империя. Послов не дождались только мы, мой господин.

— Завидная находка — проговорил эмир, выделив из всго потока слов, самые важные — нам же доступны предсказания лишь великого оракула, коими не воспользуешься слишком часто. Давал ли он объяснения по поводу отосланных посольств?

— Вероятно не посчитал нужным, на наши косвенные вопросы он отвечал лишь отговорками, задавать же вопрос напрямую от вашего имени мы посчитали некорректным.

— Но хоть что-то вы узнали?

— Из его прозрачных намеков нам удалось понять, что все посольства были отправлены исключительно в экономических интересах.

— Чушь — ответил эмир, экономические интересы не нуждаются в столь строжайшей тайне.

— Вам виднее, о мой господин.

— На сколько она велика, эта стена? Я хочу сказать стена стене рознь.

— О мой господин, я скорее назвал бы это скальной грядой, к тому же непробиваемой для наших шпионских заклятий. Он перегородил ею всю долину, объединив таким образом между собой два горных кряжа Урейн и Тархоб, на перевалах же выставлена усиленная стража.