История Франции. С древнейших времен до Версальского договора - Уильям Стирнс Дэвис

Таким образом, положение Галлии было совершенно неустойчивым, когда на севере заявила о себе новая сила, которая быстро накрыла своей тенью всю Галлию. Это были франки – свободный союз германских племен, который существовал на правом берегу Рейна с III в. Иногда они сражались против римлян, но чаще были – за хорошую плату – их союзниками и посылали своих воинов в армии римских цезарей. Долгое время франки не проявляли никакого желания вторгаться в Галлию. Но в V в. они постепенно начали следовать примеру своих сородичей – других германцев и стали занимать те земли, которые сейчас являются крайним севером Франции. Это было медленное, не слишком уверенное движение, потому что франки, к сожалению, не были едины. Более того, салические франки, рипуарские франки и другие племена этого союза точили свое оружие больше для сражений друг против друга, чем для борьбы против Сиагрия. В любом случае это были свирепые дикие воины и даже не ариане, а язычники с жестокими обычаями и большой охотой решать все вопросы с помощью своих боевых топоров, которые назывались «франциски» и по которым, возможно, франки получили свое имя. В 481 г. вождь салических франков Хильдерик умер, передав свою бурную власть своему пятнадцатилетнему сыну Хлодвигу[6]. Этот сын – плохой человек, но могущественный правитель – силой вписал свое имя в историю.

Хлодвиг был отвратительно аморальным даже для своей эпохи коварства и крови. Самое лучшее, что можно сказать по этому поводу, – что для избавления от зол той эпохи нужен был суровый хирург, чтобы цивилизация не погибла от анархии. И мы можем не сомневаться, что Хлодвиг никогда не отказывался применить скальпель хирурга. Этот человек отличался неустрашимой отвагой, неукротимой энергией и неисчерпаемой выносливостью, но был совершенно лишен жалости, сомнений и угрызений совести. Должно быть, его толпа смелых и закаленных воинов была безгранично предана ему с того дня, когда они подняли его на своих щитах, громко восклицая «Айе! Айе!», и провозгласили королем, а он взмахнул своим мечом и объявил, что будет править ими. В 486 г. возле Суасона он полностью разгромил Сиагрия, последнего защитника Римского государства. После этого Северная Галлия была в руках Хлодвига – точнее, оказалась в его руках, как только он смог покорить или убить всех других менее значительных франкских вождей, которые могли бы попытаться оспорить его право.

Способы, которыми он действовал, потрясали воображение отрядов, которые шли за ним, и не оставляли следа от страхов у его воинов. Однажды этот король потребовал себе в качестве добычи красивую чашу, но какой-то непокорный солдат возмутился тем, что правитель явно пытается взять себе больше чем королевскую долю, разрубил эту чашу боевым топором и крикнул: «Ничего ты не получишь, кроме того, что полагается тебе по обычаю!» Король ничего не ответил: он действительно нарушил свои формальные права. Но через год во время смотра, который король устраивал своим воинам, обидчик встал перед ним и предъявил ему для осмотра свое вооружение. «Никто не ухаживает за оружием хуже тебя!» – воскликнул Хлодвиг и с презрением бросил боевой топор обидчика на землю. Когда тот наклонился, чтобы поднять секиру, король внезапно взмахнул своим топором и разрубил несчастному воину голову, сказав при этом: «Так поступил ты с этой чашей!» Такие суровые и грубые поступки были рассчитаны очень точно: они были идеальным средством добиться беспрекословного повиновения от определенной разновидности воинов, тем более что почти всегда были оправданы своим полным успехом.

Нетрудно догадаться, что Хлодвиг был язычником. Вероятно, на него уже давно производили большое впечатление великолепные молебны и обряды, происходившие в галло-римских церквях, и политические выгоды, которые он получил бы, став единоверцем своих новых подданных – не германцев. Невозможно представить себе, чтобы он понимал хоть что-то из духовного учения христианской религии. Но ему казалось, что Белый Христос священников – видимо, очень сильный бог с «доброй магией», и это ему нравилось: такой бог, если вести себя с ним почтительно, может помочь королю в борьбе против врагов. Вскоре Хлодвиг женился на бургундской принцессе Клотильде, которая была католичкой, хотя большинство ее родных были арианами. Король не сразу принял веру своей жены, но чем дальше, тем более вежливо выслушивал ее доводы в пользу христианства. И вот в 496 г. он вел жестокий бой против соперничавшего с франками племени алеманнов. Сражение шло неудачно для Хлодвига: его самые стойкие воины с секирами начали отступать. Прежние языческие боги франков не приходили на помощь. Настало время для отчаянной попытки. «О Господь Иисус Христос, Которого чтит Клотильда! – воскликнул король. – Если Ты дашь мне победу, я поверю в Тебя и окрещусь во имя Твое!» В ходе сражения произошел перелом, алеманны бежали, и Хлодвиг вернулся домой победителем.

У короля были все причины для того, чтобы исполнить договор и сдержать обет. Разумеется, такого бога он будет поддерживать и станет его сторонником. Хлодвиг принял хрис тианство. Обряд крещения был великолепным и происходил в Реймсе (несомненно, в той церкви, которая была предшественницей более позднего знаменитого кельтского собора). Крестил короля почтенный епископ, святой Ремигий, который разработал для этого случая огромную процессию и религиозное празднество. Хлодвиг и 3 тысячи его могучих воинов все вместе подошли к купели. «Склони покорно шею, – приказал епископ, когда молодой свирепый король-воин приблизился к нему для крещения. – Поклоняйся тому, что раньше сжигал, и сжигай то, чему раньше поклонялся!» Это был счастливый день для епископа. Король Северной Галлии был завоеван для христианства, и притом для самого ортодоксального – католического, что тоже было большой удачей. Став католиком, он установил самые дружеские отношения с могущественным и многочисленным галло-римским духовенством. Хлодвиг в полной степени проявил религиозный пыл новообращенного, и в остальной Галлии галло-римляне католического вероисповедования были готовы приветствовать его, если бы он стал их государем вместо королей-ариан, правивших другими германскими захватчиками.

Вскоре оказалось, что Хлодвиг-христианин – еще более грозный завоеватель, чем Хлодвиг-язычник. В 500 г. н. э. он покорил бургундов. В 507 г. н. э. он сказал своим знатным людям: «Мне очень не по душе, чтобы эти арианские еретики [визиготы] владели какой-нибудь частью Галлии. Пойдем с Божьей помощью вперед, одолеем их и сделаем их землю нашей!» И святые снова благословили его копьеносцев и воинов с секирами. Почти весь юг Галлии был захвачен франками – кроме узкой полосы земли возле Пиренеев. В 511 г. этот коварный и кровожадный король наконец умер, успев разгромить почти всех своих врагов – и внешних и внутренних. С точки зрения служителей церкви, писавших наши хроники, у него все же было одно огромное достоинство: со дня своего обращения он был неутомимым и безжалостным защитником ортодоксального христианства. «Поэтому, – писал благочестивый историк Григорий Турский, – Бог каждый день сокрушал его врагов и увеличивал его королевство от того, что он ходил перед Богом с открытым сердцем и делал то, что нравилось Богу».

Хлодвиг оставил своим наследникам очень компактное государство. Но франкские законы были плохо приспособлены для того, чтобы сохранить королевство единым. Старший сын не был единственным наследником, а потому каждый из четверых сыновей Хлодвига потребовал себе часть отцовского государства. Вскоре деление страны на части, а частей – на более мелкие частицы привело к настоящей вакханалии гражданских войн между кровожадными и честолюбивыми людьми. Эти войны королей – Меровингов (которых так называют по имени Меровея, одного из предков Хлодвига) не подчинялись какой-то общей закономерности. Подданные были беспомощными жертвами разрушительных столкновений между буйными королями-соперниками и между их столь же буйными воинами. Иногда страна, которую мы теперь можем называть страной франков, делилась больше чем на четыре несчастных королевства, которые сражались одно с другим. Эти королевства, как крестьянские хозяйства, делились на части, а те делились снова между спорившими между собой наследниками. Иногда какому-то одному умелому потомку Хлодвига везло, он устранял со своего пути всех своих братьев и племянников и несколько лет правил один.

Сыновья Хлодвига унаследовали от своего великого, хотя и порочного отца по-настоящему грозную власть. Но при его внуках авторитет королей стал явно уменьшаться, уступая место авторитету знатнейших франкских воинов, которые стали требовать себе должности, почести и земли в уплату за поддержку во время непрерывных войн. При правнуках Хлодвига страна была снова, как ей положено, объединена под властью одного короля, но лишь формально. Было очевидно, что монархи все больше становились игрушками в руках некоторых своих главных министров, в особенности того очень высокомерного своего чиновника, который назывался майордом (Major Domus), что значило «палатный мэр». Появились также признаки того, что королевство франков начинает делиться на три большие части согласно границам, которые были в какой-то степени естественными и пото му продержались очень долго. Этими частями были Нейстрия (почти вся северная часть современной Франции), Австразия (находилась к востоку от Нейстрии и включала в себя крайний восток современной Франции и запад современной Германии) и Аквитания (вся современная Франция южнее Луары). Дагобер (628–638) был последним королем из Меровингов, который действительно имел хоть какую-то власть. После него верховными правителями королевства франков были властолюбивые майордомы, которые становились все сильнее, а их «повелители» – короли – все слабели.