Оружие Победы - Вячеслав Федоров

Атмосферу формирования команд бронепоездов могут передать только воспоминания. Вот как описывает те дни бывший начальник артиллерии бронепоезда № 4 Т. Д. Смирнов:

«На бронепоезд я попал уже бывалым солдатом. Мне в ту пору было всего-навсего двадцать шесть лет от роду, но я уже испытал сполна почем фунт лиха…

В первых числах сентября 1918 года вызвали меня в Галич и направили в Москву, в „Центробронь“.

Стройный отутюженный военспец, бегло посмотрев мой послужной список, молвил сухо:

— Мы вас направляем в распоряжение „Центроброни“ для формирования команд бронепоездов…

— А где это? — робко поинтересовался я.

— Нижний Новгород.

О бронепоездах я имел тогда смутное представление. В старой армии с ними мне не приходилось сталкиваться.

И вот теперь это назначение. Было над чем призадуматься мне, полевому артиллеристу.

Жаркая, душная осень. Все железнодорожные тупички и запасные пути Нижнего Новгорода заняты разномастными вагонами. Семь бронепоездов базировалось в приволжском городе. Месяца два нас, новичков, мытарили в учебной команде. Добрая половина из нас — бывшие фронтовики, артиллерийские премудрости не в диковинку. Это определяло настроение. Мы рвались на фронт, а нас заставляли повторять артиллерийскую азбуку.

Очумелые от жары и скуки бродили по городу, и тут произошла встреча, которая определила нашу дальнейшую судьбу…

— Что это вы, ешкина мать, носы повесили? — обратился к нам вдруг ни с того ни с сего веселый упитанный человек в кожанке.

Толстяк располагал к откровенности. Рассказали ему о себе. Озорно подмигнув, толстяк сказал:

— Айда за мной, братки, помогу вашему горю…

Долго плутали мы, пока выбрались к какому-то захламленному железнодорожному тупичку. Среди стоявших в тупичке пассажирских и товарных вагонов выделялся один — голубой, сверкающий отделкой, вагон первого класса. Веселый человек в кожанке проворно вскочил на ступеньку вагона и крикнул:

— Яков Николаевич!

— Что такое, дядя Ваня? — отозвался спокойный, сильный голос.

— Артиллеристов привел, ешкина мать! — радостно объявил дядя Ваня.

— Давай их сюда!

Мы вошли. В купе пил чай красивый парень лет двадцати трех. На нем солдатская гимнастерка. Галифе, хромовые сапоги, все пригнано в аккурат по нем.

— Присаживайтесь, товарищи, чайком попотчую, — сказал он и потом добавил, улыбнувшись: — Чаек в такую жару не помеха…

Так впервые мы познакомились с командиром бронепоезда № 4 Яковом Николаевичем Федоренко, впоследствии маршалом бронетанковых войск Советского Союза.

Дядя Ваня оказался комендантом базы бронепоезда. Фамилия его была Балашов.

Бронепоезд терпел нужду в артиллеристах, нас сразу зачислили в команду. Меня на первых порах назначили наводчиком первого орудия легкой части.

Бронепоезд № 4 состоял из нескольких частей: легкой, налетной и тяжелой.

В легкую часть входили четыре бронеплощадки и паровоз. Каждая бронеплощадка представляла собой тесную стальную коробку с четырьмя пулеметами по углам и трехдюймовым орудием. Бронеплощадку обслуживали десять-одиннадцать человек.

Тяжелая часть бронепоезда под командованием комиссара Якова Васильевича Околотина состояла из трех дальнобойных орудий и шести пулеметов на открытой площадке.

Бронепоезду был придан десантный отряд в 500 штыков. Десантники и команда бронепоезда размещались в 35 вагонах.

На тендере паровоза было начертано: „Бронепоезд № 4 — 1-й тяжелый“, на башнях бронеплощадок алели звезды».

Одним из первых покинул Сормовский завод «Бронепоезд № 10 имени Розы Люксембург».

Паровоз бронепоезда № 49. Так выглядели бронированные крепости.

Историю его боевого пути восстановили молодые железнодорожники подмосковной станции Лыткарино. Теперь она хранится в музее. Командовал бронепоездом Василий Ефимович Токарев. Старшему поколению следопытов удалось встретиться с ним и записать самые яркие эпизоды боев бронепоезда.

А начинается летопись с 16 января 1919 года, когда газеты сообщили, что в далекой Германии от рук убийц пали вожди германской революции Карл Либкнехт и Роза Люксембург.

Вечером того же дня команда строящегося на Сормовском заводе бронепоезда собралась в помещении железнодорожного клуба на станции Канавино. Был митинг. Собравшиеся клеймили убийц, призывали сплотить теснее ряды, напоминали о бдительности. В Совет броневых частей ушло письмо с просьбой о присвоении новому бронепоезду имени Розы Люксембург.

В конце января хорошо обученная команда получила новый бронепоезд и перед самой отправкой на фронт пришел приказ о присвоении ему имени немецкой революционерки.

Команда приняла крепость на колесах. Клепанные обтекаемые башни и броневые борта были внушительными. Рядом с официальным названием белела надпись покороче: «Даешь Колчака!» Бронепоезд отправлялся на Восточный фронт.

По тактическому назначению новый бронепоезд относился к типу «А».

«Бронепоезд № 10 имени Розы Люксембург».

Адмирал Колчак всеми силами рвался к Волге. Он намеревался совершить поход на Москву. Войска его были еще за Волгой, а головной разведывательный бронепоезд уже перешел ее по мосту и укрепился в районе береговой станции. Все в этом бронепоезде было кричащим и устрашающим.

Кому нужен Колчак? Вот он «Адмирал Колчак» — бронепоезд. Он не скрывает своей цели: «На Москву!».

Но Москва была еще далеко, а «Бронепоезд № 10 имени Розы Люксембург» — рядом. Его разведчики уже изучили повадки белогвардейского бронепоезда, знали, что он наскоком, неожиданно появляется в расположении войск красных, дает несколько залпов по заранее определенным целям, и скрывается. Решено было одну из таких атак сбить.

Как только «Адмирал Колчак» на полном ходу вылетел на открытый участок, так тут же получил полный залп всех орудий красного бронепоезда. Заскрипели тормоза, но бронированную махину сразу не остановишь. Еще залп! Черный дым окутал платформы «Адмирала». Превозмогая силу инерции, бронированная махина стал медленно набирать задний ход. О Москве предстояло забыть надолго.

Теперь уже разведка белых озаботилась о бронепоезде красных и начала его караулить, но она опоздала. Бронированная крепость все реже стала появляться на передовой. Ее снабдили аэростатом, с которого можно было корректировать огонь орудий. Сразу же значительно уменьшился расход снарядов, выстрелы достигали цели, поддержка пехоты стала успешнее.

«Бронепоезд № 10 имени Розы Люксембург» был награжден Почетным революционным Красным знаменем, на котором было вышито:

«Великий труд, твою творим мы волю,Твоих врагов сметаем мы с пути.Для нашей лучшей и счастливой доли,Мы красный стяг несем для всей земли.

Боевая история сормовского бронепоезда на этом не закончилась. Он получил приказ следовать в распоряжение Туркестанского фронта.

Василий Ефимович Токарев вспоминает, с каким трудом добрались до Ташкента. По дороге кончилось топливо. Где его взять в голой, прокаленной солнцем степи? Помогли жители. Они набили несколько вагонов саксаулом, а комендант одной из станции выделил вагон копченой рыбы. Он пообещал, что рыба не подведет и гореть будет жарко.

Пока добирались до Ташкента, прояснили обстановку. Регулярных частей Красной Армии в Средней Азии было маловато, а вот разрозненных басмаческих банд хоть отбавляй. Одно успокаивало: действовали они разобщенно, хотя советники из-за рубежа старались помочь им объединиться.

Бронепоезд тут же взял под защиту отряды местных добровольцев и поддержал их операции против банд огнем. Басмачи тут же прозвали бронепоезд «шайтан-арбой» — «чертовой колесницей». Они пробовали бороться с ним: отвинчивали рельсы и растаскивали их верблюдами. В открытую стычку с «шайтан-арбой» басмачи предпочитали не вступать.

О той поре сохранилось не так-то много документального материала. Василий Ефимович Токарев, работая в архивах, кое-что нашел.

Команде бронепоезда приходилось не только вести боевые действия, но и участвовать в самой хитрой восточной дипломатии.

Стало известно, что эмир Бухарский намерен вступить в тайный сговор с англичанами. Те настойчиво вели его к войне с Советской республикой. Сил у эмира было много, да и англичане помогли ему хорошо вооружиться.

1 мая броненосец пребыл на станцию Каган. К тому времени он был снабжен клубным вагоном. На праздник пригласили эмира и его гостей. Сам он не приехал, но прислал своего брата с царскими офицерами и военными атташе Англии, Ирана и Афганистана. Гостям разрешили осмотреть бронепоезд.