Феминизмы. Всемирная история - Люси Делап

Америка, держащаяся за свои представления, застыла в оцепенении, тогда как весь остальной мир шагает по пути прогресса — к моральному и материальному совершенствованию общества?

Газету O Jornal das Senhoras открыла в Рио-де-Жанейро и редактировала Хуана Паула Мансо де Норонья (1819–1875), уроженка Аргентины. Мансо де Норонья видела в O Jornal das Senhoras платформу для деятельности во имя «совершенствования общества и моральной эмансипации женщин». В рамках своей риторики ей было удобно различать страны «развитые» и «отсталые», однако реформы, аналогичные английским, французским, американским и так далее (действительным или воображаемым), разворачивались и в Бразилии. Первое в Англии высшее учебное заведение для женщин — кембриджский Гёртон-колледж — открылось в 1869 году. Всего через десять лет, в 1879 году, бразильянки обрели право на получение высшего образования; в том же году французское государство решило организовать лицеи (то есть учреждения среднего образования) для девочек. Возможность предоставления женщинам избирательного права в Бразилии бурно обсуждалась Конституционной ассамблеей в 1891 году — одновременно с Англией и США. И все же, сетуя на отсталость своей страны, Мансо де Норонья была убеждена, что Европе необязательно играть ведущую роль — ведь «знамя просвещения гордо реет на благоуханном бризе тропиков»[14].

Путешествия Мансо де Нороньи по миру напоминают нам, что история феминизма не ограничивалась рамками одного государства, одного региона или империи. Проводниками влияния в глобальном масштабе выступают перемещающиеся по миру студенты, беженцы и трудовые мигранты. Например, в 1851 году в Англии Энн Найт из Женской политической ассоциации Шеффилда подала петицию о предоставлении женщинам избирательного права — после того, как она провела революционные дни 1848 года в Париже вместе с французской активисткой Жанной Деруан. А Жанна Деруан в 1852 году поместила в своем журнале L’Almanach des Femmes написанную за год до того статью Гарриет Тейлор-Милль «Предоставление избирательных прав женщинам». С развитием в XIX веке транспорта и коммуникаций некоторые женщины стали активно перемещаться по миру. Так, историк Бонни Андерсон проследила за путешествиями еврейской аболиционистки и суфражистки Эрнестины Роуз (1810–1892): Польша, Берлин, Париж, Лондон, Нью-Йорк. Роуз разорвала свой брак по расчету и погрузилась в социалистическую и феминистскую деятельность[15].

Получившие новый импульс историки тщательно реконструируют (по имевшей всемирное распространение периодике, съездам и конференциям, задокументированной деятельности союзов и федераций) процесс создания пространств транснационального взаимодействия. Иногда транснационализация намеренно носила тактический характер, например в виде всемирной мобилизации, предпринятой в XIX веке объединениями вроде Женского христианского союза трезвости. Международные организации (например, Международный совет женщин) способствовали укреплению таких важных элементов глобального управления, как комитет Лиги Наций по правовому статусу женщин (1937). Во второй половине XX века левофеминистская Международная демократическая федерация женщин построила аналогичную систему агитации и мобильности. Позднее это помогло устроить важные всемирные конференции ООН, посвященные положению женщин, в Мехико (1975), Копенгагене (1980), Найроби (1985) и Пекине (1995)[16]. Подход глобальной истории позволяет заметить и взаимное влияние известных во всем мире текстов, и взаимосвязи между местными интеллектуальными традициями и традициями активизма[17]. Так, значимая книга Джона Стюарта Милля «О подчинении женщины» вышла в Англии в 1869 году, когда автор, депутат парламента от Вестминстера, пытался провести законопроект о предоставлении женщинам избирательного права. Книгу быстро перевели на множество языков. Испанский перевод, выполненный в 1872 году Мартиной Баррос Боргоньо, напечатал чилийский журнал Revista de Santiago. Чилийское женское движение опиралось на тексты европейских авторов, однако сохраняло самобытность. В стране, где голосовать могли далеко не все мужчины, самым насущным вопросом было не предоставление женщинам избирательного права, а их защита от эксплуатации в промышленности, и это способствовало переосмыслению «порабощения» женщин по Миллю.

Феминизм стоит рассматривать не как систему заимствований, но как систему взаимовлияний, как диалог, причем ведущийся одновременно во многих регистрах. Собеседники находились в неравных условиях. Голоса одних звучали громче, другим не уделяли должного внимания[18]. Специалисты по глобальной истории с помощью концепции «переплетенной истории» демонстрируют, как идеи, индивиды и тексты преодолевают границы, порождая многочисленные «пересечения». Так, Кэтрин Глиддл предлагает взглянуть на феминистскую историю как на нелинейную ризомоподобную структуру с множеством неожиданных точек роста, тупиков и закономерностей влияния[19]. Беседа растянута во времени: феминистки и другие активистки продолжают критический диалог с текстами из прошлого и творчески трансформируют содержащиеся там идеи. Якобы само самой разумеющийся приоритет образованных белых американок и европеек оказался мифом[20]. Ниже я подчеркиваю особые, местные сочетания идей, способствовавших развитию и конкуренции феминистских проектов, идей и действий. Иногда следы влияния едва заметны, но с той же вероятностью возможно и отторжение, и новации. Вместо того чтобы искать истоки в Европе, я работала с более широкой концепцией «мозаичного феминизма», конструируемого из унаследованных элементов и предлагающего своеобразные паттерны и картины. Подобно взгляду на мозаику издали и вблизи, рассмотрение течений феминизма в разных перспективах может дать очень различный результат. Как и мозаика, феминистские коалиции составлялись из тех кусочков, которые оказывались доступны: из других движений, вовлеченных участников, поступков и идей. Одни мозаики оказались прочнее, прочие рассыпались, некоторые детали потерялись, а другие снова пошли в дело.

В этой картине Европа утратила привычное центральное положение, а мировая история подверглась «провинциализации» — посредством включения в нее иных сетей и мест. (Например, приютившая в начале XX века китайских диссидентов Япония оказалась площадкой интенсивного взаимообмена.) Мы познакомимся также с активистами международного масштаба и авторами, писавшими о проблемах борьбы за избирательное право, за мир и за трезвость, об антиколониализме. Эти авторы вытеснили тех, кто не вышел за рамки национального государства. Я буду чередовать широкие обзоры феминистских убеждений и кампаний с детальными очерками жизни отдельных женщин, которые боролись с гендерным неравенством. Таким образом я намереваюсь выявить возникавшие в истории важные способы толкования феминистских практик и идей. На меня повлияла концепция «политики в трещинах» Кимберли Спрингер, и я предлагаю рассматривать не только составляющие мозаику фрагменты, но и пространство между ними. В работе об организациях темнокожих феминисток (Альянсе женщин третьего мира и других) Спрингер описывает политику, творимую в «трещинах» — в свободное от работы и бытовых забот время. Мобилизация темнокожих женщин также располагается в пространстве между движением за гражданские права и женским движением и иногда творчески, а иногда просто странным образом демонстрирует пересечения классового, гендерного и расового характера[21]. «Трещинная» политика Спрингер привлекает наше внимание к заботам, которые едва принимаются в расчет существующей феминистской политикой, а также к возникающим вследствие этого перспективам и трудностям. Таким же образом можно задаться вопросом, что же