Список войны (сборник) - Валерий Поволяев

— Инна Безбородько, — добавила девушка и ловко, будто невесомый корабль, обогнув старшину, вошла во двор клуни.

Старшине показалось, что Инна вообще не обратила на него никакого внимания, и он немедленно запал на неё, даже уголки рта у Егора Сергеевича болезненно задёргались. Так уж у мужиков заведено: западать на женщин, которые смотрят на них свысока и кажутся недоступными, при этом страдать от внутренней боли и думать о собственной никчемности.

— Катя, — представилась следующая девушка, засмеялась радостно и беспричинно: Катя относилась к категории людей, у которых во рту спрятана смешинка — покажи им палец, и они будут смеяться; за Катей во дворе клуни очутилась ещё одна девушка, пожалуй, самая красивая из всех связисток, со злым персиковым лицом и ровными чистыми зубами, будто с открытки, приглашающей граждан отдохнуть в Крыму и обязательно посетить Ласточкино гнездо — редкостный дом, прилепившийся к краю скалы, и чеховский Гурзуф, побродить по местным каменным тропам и полюбоваться с высоты морем таким синим, что кажется — из глаз вот-вот польются слёзы от нереальной режущей синевы…

Такими же синими показались бравому старшине глаза у последней связистки, но когда она повернула к нему своё лицо, он вдруг увидел, что глаза у неё не синие, а ореховые, тёмные, с весёлыми желтоватыми крапинами. Наваждение какое-то. А вообще девушка царственная. И походка у неё царственная.

Старшина ощущал, как у него тоскливо сжалось сердце — даже воздух перед взором померк. Будь его воля, он ухлестнул бы за всеми четырьмя девушками сразу либо поочередно, но воли на то не было, ни своей, ни чужой.

— Жанна, — назвалась последняя связистка. Голос у неё был сочным, глубоким — девушки с таким голосом умеют проникновенно исполнять русские народные песни.

— Что мы пьём, мальчики, докладывайте! — хлопнула в ладони сержант Ася. — Шампанское из подвалов местного райпищеторга?

— Шампанское — это несерьезно, Асенька, — промурлыкал старшина, — берите выше! Наш напиток получил золотую медаль на выставке пузырчатых коктейлей во французском городе Пляс-Пигаль.

— О-о-го! — Ася даже глазом не моргнула, слушая белиберду, которую нёс старшина. — Что за напиток?

— Попробуйте — узнаете.

Дверь клуни раздвинулась, в разьёме возник Игорь Довгялло, подтянутый, в новых сапогах — пока девушки представлялись Охворостову как «старшему военному начальнику», он успел скинуть с себя разношенные вытертые кирзачи и натянул на ноги роскошные офицерские сапоги. Сапоги произвели впечатление — девушки невольно переглянулись.

— Наш главный толмач, — представил Игоря старшина, — знаток наречий всех немецких провинций. Ни один фриц не смеет пройти мимо него. Слушать, как Игорь допрашивает их, — одно удовольствие.

Отпихнув переводчика в сторону, из клуни вынырнул Арсюха, также прибранный, торжественный, и вот ведь как — украшенный медалью. Все разведчики успели принарядиться в клуне, кроме Мустафы, у которого места своего ещё не было.

Награды в ту пору были редкостью, давали, их мало и неохотно. «Эван! — запоздало удивился Мустафа. — Воюют здесь не только за кулеш из полковой. Награды тоже иногда дают».

— Ой, мальчики, сколько у вас орденоносцев! — Ася мечтательно вздохнула: — Чего же это мы вас раньше не знали? Недоработка.

— Это наша недоработка, Асенька, не ваша, — заметил старшина, — наша вина в том, что мы не знали, что у нас в полку водятся такие замечательные девчата!

Арсюха тем временем переломил один из позвонков в своей несгибающейся шее, с хрустом наклонил голову и, стукнувшись подбородком о тяжёлую твёрдую грудь, проговорил сдавленным, обесцветившимся от напряжения голосом:

— Арсений Васильевич Коновалов!

Мустафа не замедлил отметить: «Не кавалер! Чурка какая-то! Себя по имени-отчеству величает. Девушки таких не любят». Старшина той порой приметливым глазом отстрелил Пердунка — где тот находится? Кот сидел в клуне и из глубокой притеми внимательно наблюдал за происходящим, это старшину устраивало, и он удовлетворённо потёр руки:

— Ну что, девчата, за стол?

— А командир где ваш? — поинтересовалась Ася. — Командира что, ждать не будем?

— Командир в штабе. Может вернуться рано, а может и очень поздно, никто этого не знает, — старшина окинул Асю ласкающим взглядом, глаза у него заблестели, он вздохнул сладко, повернулся к клуне и погрозил коту пальцем: сиди там и носа на улицу не высовывай.

Кот всё понял и, как показалось Мустафе, послушно наклонил голову.

— Что за напиток, мальчики, откройте секрет, — Ася опустилась на плащ-палатку рядом с бутылкой.

— У нас собственный винодел есть, — туманно отозвался старшина.

— Кто он?

— А вот, — старшина указал на Мустафу, улыбнулся зубасто, словно бы хотел о чём-то предупредить башкира.

Мустафа отвел глаза в сторону: разные шуры-муры на фронте он не признавал, даже если эти шуры-муры исходили от разведчиков — людей очень уважаемых…

— А винодел у вас, похоже, немой, — заметила Ася.

— Он не немой, он — застенчивый.

— Как зовут вашего застенчивого?

— Мустафа.

— Что ж, попробуем огненное шампанское вашего Мустафы.

Старшина опустился на колени рядом с Асей, ловко ухватил бутылку пальцами, налил мутноватой светлой жидкости в стакан. Ася приподняла стакан, навела его на свет.

— На шампанское это не похоже.

— Зато вкус, Асенька, м-м-м, — старшина сладко почмокал губами, — попробуйте!

Ася попробовала, также почмокала губами, похвалила:

— Полуторки можно заправлять вместо бензина — быстро бегать будут. — Предупредила подопечных: — Аккуратнее, девочки, обжечься можно.

— Вы из каких краев родом будете, товарищ сержант? — спросил у Аси Охворостов.

— А что, не нравлюсь?

— Наоборот, очень нравитесь.

По лицу Аси проползла прозрачная тень, глаза потемнели.

— Из-под Витебска я, родилась в райцентре…

Старшина обрадованно вскинул руки.

— Боже мой, землячка! Земелюшка! Родненькая моя! — старшина полез к Асе целоваться.

Ася решительно выставила перед собой две маленькие крепкие ладошки, останавливая старшину.

— Я ведь тоже родился под Витебском и тоже в райцентре, — Охворостов поспешно налил крепкого напитка себе. — Это дело надо отметить. Вы из кого района, Асенька?

— Из Ушачского.

— А я из Браславского. Господи, да это же совсем рядом! Озёрами из одного района можно проехать в другой на лодке. Как тесен мир, как он всё-таки тесен! — старшина чокнулся с Асей, пригласил: — Девчата, дорогие, садитесь за стол. Мужики, тоже садитесь, чего вы ведёте себя, как чужие?

Странно, а Мустафа посчитал, что такой прочный мужик, как старшина Охворостов, обязательно должен происходить из Сибири.

На фронте редко выпадают такие минуты — и думать ни о чем не надо, и врага опасаться не надо, он далеко, а вот рядом… рядом находятся такие родные существа, такие желанные, что просто дух захватывает. Старшина залпом выпил «шампанского» и у него стиснуло горло, глотку словно бы обжали чьи-то крепкие пальцы — зелье хоть и вкусное, но пить его надо понемногу, мелкими глотками, как коньяк…

Мустафа скромно пристроился на уголке плащ-палатки и в разговоре участия не принимал — слушал. Охворостов пару раз остановил на нем взгляд, подморгнул ободряюще — держи, мол, хвост пистолетом, но Мустафа не дворняжка, чтобы хвост держать пистолетом, в ответ он лишь вежливо улыбнулся…

Командир в штабе не задержался, вернулся скоро, возник над изгородкой и, не открывая дверцы, поинтересовался насмешливо:

— По какому поводу пир? В честь годовщины Парижской Коммуны или по поводу расформирования команды городошников города Бердичева?

Старшина поспешно вскочил с плащ-палатки.

— Извините, товарищ командир, что без вас начали… Мустафу в коллектив принимаем. Садитесь с нами!

Горшков, не замечая приглашения старшины, лихо откозырял девушкам:

— Старший лейтенант Горшков!

Ася сощурилась насмешливо:

— А имя у вас есть, товарищ старший лейтенант?

— Естественно. Иван Иванович.

— А просто по имени можно? — Ася потянулась томно, у неё даже кости захрустели. Связистки дружно засмеялись. — Очень хочется звать вас просто по имени: Ваня.

— А почему бы и нет, — Горшков покраснел малость, но смущению не поддался, — Иван — хорошее русское имя.

— А просто Ваней — можно?

— Можно, — старший лейтенант перемахнул через калитку, не открывая дверцы, и через мгновение уже сидел на плащ-палатке.

— Вам, товарищ командир, штрафной положен, — Охворостов наполнил стакан «шампанским», много налил, — придвинул к старшему лейтенанту. — Пра-ашу!

— Это чересчур, — сказал старший лейтенант, — перебор, как в игре в очко, — но Охворостов отрицательно мотнул головой: