Мировой кризис - Андрей Мартьянов

Затем мадемуазель Чорваш изложила полиции и репортерам назубок затверженную непротиворечивую версию событий — Люк Анно нарочно подобрал описания реально существующих людей, занимавшихся противозаконным промыслом, которых можно было опознать по методу Бертильона. Одна беда: все эти темные личности или недавно сбежали в Новый Свет, или умерли, причем полиция о их смерти ничего не знала, да и не могла знать. Следователь жадно заглотил наживку и вскоре было объявлено, что громкое дело, почти целый месяц занимавшее ведущие европейские газеты, раскрыто, личности преступников установлены, злодеи объявлены в розыск. За поимку бандитов установлено немалое вознаграждение.

С тем Евангелина, раздававшая в Страсбурге одно интервью за другим, собралась домой, в Будапешт. На вокзале ее провожали представители магистрата и полицейские (следователя повысили в должности, участвовавшие в «освобождении» нижние чины получили по медали), бургомистр еще раз принес пострадавшей извинения и сообщил, что искоренение преступности станет первейшей задачей властей Эльзаса.

…Если бы они только знали, что Евангелина вовсе не скучала в подполе, а успела за минувшее время совершить рискованнейший вояж через океан под именем Анны Медковец и поучаствовать в смертельно опасной игре, в которую были вовлечены как силы мистические, так и весьма могущественные тайные организации! Однако эти подробности навсегда остались общей тайной концессии и приветливого толстячка Люка Анно.

— Для вас подготовлен королевский люкс, — ненавязчиво журчал управляющий «Генриха IV». — Багаж распакован. Портье вас проводит… Да, прошу прощения, совсем забыл! Третьего дня на ваше имя пришла телеграмма до востребования! Анри, подайте пожалуйста!

«Лондон? Странно, — подумала Ева, вскрывая конвертик. — Кто бы это мог быть?»

Текст телеграммы гласил: «Немедленно приезжайте тчк отложите все дела тчк это связано с нашей находкой на рейне тчк джералд слоу зпт лорд вулси тчк»

— О господи, — Ева аж задохнулась, положив ладонь на грудь.

— Что-нибудь случилось? — обеспокоился управляющий.

— Пока еще нет… Мсье, вы можете безотлагательно заказать для меня билеты первого класса до Лондона?

— Экспресс Страсбург-Кале через Лилль отправляется в девять с четвертью пополудни. Я телеграфирую в пароходную компанию, чтобы вам забронировали каюту. Значит, вы не остановитесь у нас?

— Только до вечера. Закажите мне номер в лондонском «Амбассадоре», отправьте багаж. Когда в город доставят автомобиль, распорядитесь, чтобы его железной дорогой перевезли в Вену.

— Как будет угодно, мадемуазель.

Французская Республика,

Париж,

15 марта 1914 года

Корабль прибывал в Шербур в безбожную рань — пять утра. Стюарды разбудили сходивших на берег пассажиров за полтора часа и пригласили к завтраку. Стоянка на рейде продолжалась всего сорок минут, за это время команда с помощью судового крана перегрузила багаж и почту на вспомогательные катера, пересекшие Атлантику путешественники спустились по трапу на борт «Номадика», казавшегося рядом с гигантским лайнером утлой лодчонкой. Над туманным побережьем полуострова Котантен разнесся протяжный звук ревуна, застучала машина и катер пополз к пристаням.

«Титаник» дал задний ход, развернулся и взял курс на север, к Ливерпулю — конечной точке очередного трансатлантического рейса.

— Я, док, всегда катаюсь в Европу только на «Титанике», — пронзительно-рыжий молодой человек в клетчатом пальто и фетровой шляпе говорил по-английски с тягучим акцентом южных штатов. — Мне нравится это судно, столько воспоминаний связано… Вообразите, док, в 1913 году на первый рейс после ремонта билеты купили всего триста человек, остальные боялись. Но ничего, потом привыкли, все-таки корабль-легенда…

— Еще бы, — ответил собеседник рыжего, глядя вслед почти исчезнувшему в тумане черному корпусу лайнера. — После тогостолкновения все мы имели реальный шанс оказаться на океанском дне. Недобрая примета — первое же плавание, и такая серьезная авария! Почти катастрофа. Насколько я знаю, больше никаких инцидентов с «Титаником» не было?

— Так, ерунда. Прошлой осенью случился пожар в угольном бункере одной из котельных, тушили два дня — хорошо, дело было в порту Нью-Йорка. Больше никаких серьезных происшествий. Вы что же, док, думаете, будто корабль тоже получил свою долю проклятия Фафнира?

— Не знаю. Предпочитаю не гадать — материи подобного рода не подвластны человеческому разуму.

— Подвластны, не подвластны, — американец-южанин зло сплюнул за борт. — В любом случае золото исчезло навсегда, до него теперь никто не доберется…

— Тогда каковы причины столь спешного вызова в Лондон? Джералд ничего не объяснил в своей телеграмме, однако намек более чем прозрачный — он отыскал нечто, имеющее прямое отношение к кладу Нибелунгов!

— Незачем гадать, док. Скоро все узнаем.

Окончательной целью путешествия мистера Тимоти О'Донована и доктора медицины Курта Шпилера являлась, как можно было понять, столица Британии, но по пути им следовало непременно заглянуть в Париж. Экспрессы из Шербура отходили через каждый час после прибытия очередного трансокеанского лайнера — очень удобно, есть время не спеша выпить чаю в вокзальном буфете для пассажиров первого класса, затем устроиться в купе и подремать: встали затемно, а впереди длинный день.

Поезд шел до Парижа шесть с половиной часов, можно отлично выспаться. После десятиминутной остановки в Эврё господам подали ланч и принесли газеты — французские и английские. Трения на Балканах, строительство железной дороги в Индии, акцизы на тростниковый сахар и каучук… Скукотища.

Тимоти погрузился в изучение обширного спортивного раздела в «Таймс», доктор вынул из саквояжика нью-йоркский журнал «Терапевтический вестник».

Если мистер О'Донован был «природным» американцем (его предки-ирландцы эмигрировали в Новый Свет сто двадцать пять лет назад и поначалу обустроились в Луизиане, затем перебравшись в Техас), то господин Шпилер натурализовался в САСШ меньше двух лет тому, вскоре после истории с кладом. Возвращаться в Германию было бессмысленно и опасно — концессионеров разыскивала полиция, вдобавок они не только пренебрегли законом, но и наступили на ногу радикальной организации социал-демократов, а кроме того, смертельно поссорились с людьми, называвшими себя представителями некоего «Сионского приората».

Лорд Вулси и остальные решили, что бросать товарища в одиночестве в чужой стране — бесчестно, а потому Джералд одолжил доктору крупную сумму для покупки частной практики или места ординатора в хорошем госпитале, а Тимоти через имевшего влияние в конгрессе штата папашу, нефтепромышленника и миллионера Дугала О'Донована, поспособствовал быстрому получению гражданства САСШ и врачебной лицензии.

Таким образом repp Шпилер, подданный его величества кайзера Вильгельма II, превратился в мистера Спайлера, как его фамилия произносилась американцами — гражданина Североамериканских Соединенных Штатов и добропорядочного налогоплательщика. Курт приобрел одну практику на двоих с доктором Луисом Кридом (познакомились в Далласе) и навсегда обосновался в Техасе. Жаловаться не приходилось — за неполные два года трудолюбивый и внимательный доктор Спайлер заслужил в городе хорошую репутацию, купил небольшой дом и даже подумывал о женитьбе на дочери солидного аптекаря Эрвина Дитца, тоже эмигранта из Германии.

Долгосрочные планы пришлось отложить — восемь дней назад примчался взъерошенный Тимоти и положил на стол доктора срочную депешу из Лондона. Судя по контексту, лорд просил помощи. Шпилер немедленно нашел себе замену, извинился перед господином Кридом, сообщил ему, что уезжает «посемейным делам» в Европу и вернется минимум через месяц. Затем Тимоти и доктор добрались до Нью-Йорка и весьма удачно купили билеты на «Титаник», который отплывал в Ливерпуль через Шербур тем же вечером. Это показалось им символичным — как-никак «Титаник» был своеобразным крестником концессионеров.

…Шербурский экспресс промчался по мосту через Сену и начал снижать ход. За окнами мелькали кварталы северной части Парижа. До прибытия на вокзал дю Нор оставались считанные минуты.

— Чемоданы сразу отправят в Кале, — напомнил доктору Тимоти, выходя из купе. — Сейчас берем экипаж и едем за нашим увальнем. Если откажется — получит в рыло, это я обещаю.

— Тим, пожалуйста, следи за лексикой! Мы в Париже, а не в Далласе или Хьюстоне!

— Как скажете, док. Вроде французский язык я еще не забыл, в Оксфорде его вбивали намертво.

— В Гейдельберге тоже…

Рессорная коляска с мягкими кожаными сиденьями направилась по бульвару Сен-Мартен к площади Республики, возница свернул к Тамплю. Вот и знакомое бежевое здание в четыре этажа с обязательной мансардой. Богатая вывеска гласит: «Банковский дом Монброн ле Пари». У парадного входа в главную контору банка прохаживается высокорослый представительный швейцар с пышными седыми бакенбардами и двумя медалями на пестрых ленточках за франко-прусскую войну.