Снегопад - Элли Девайн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В близи ты, безусловно, потрясающий, но у меня отличная камера, так что я уже знала это. И учитывая, что ты хлопнул дверью перед моим носом, я не думаю, что причина в твоем обаянии. — Она пожала плечами. — Как ты и сказал, просто другой.
— Ты считаешь меня потрясающим? — спросил Эштон, его смеющиеся голубые глаза блестели от удовольствия.
— Вот оно, эго, которого я ожидала. Ты прекрасно знаешь, что великолепен. Весь мир знает, что ты потрясающий. Возможно, у кого-то в доме есть святилище, посвященное твоей красоте, с обрезками твоих волос и старыми кусочками жвачки, которые ты выплюнул.
Он мрачно кивнул.
— Карен Саладарис. Она живет в Шайенне, штат Вайоминг. Она прислала фотографии. У меня есть судебный запрет.
Лейни скорчила гримасу.
— Ну, это правда пугает, но видишь? То, что я фотографирую тебя, вряд ли что-то значит рядом с чем-то подобным.
— Ты сфотографировала меня голым. Это о многом говорит. — Слова прозвучали резко, и Лейни вздрогнула, размышляя, стоит ли говорить ему правду. Она не думала, что Эш бросит ее на произвол судьбы, если вдруг узнает, что она солгала… но точно не знала. Он мог быть другим, чем она ожидала, но Эштон Скотт все еще оставался знаменитостью и мог бы с тем же успехом сойти за инопланетянина, учитывая сколько у них общего. Она решила рассказать ему немного правды, хотя бы потому, что сегодня ей хотелось выспаться, а совесть не давала покоя.
— Может, ты и голый, но покрытый мыльными пузырями. Для человека, снявшегося в трех фильмах о супергероях, ты любишь очень пышные ванны, Скотт.
— А когда я садился в ванну или выходил из нее, Ортега? Как быть с этими фотографиями, которые, как полагаю, ты сделала?
На самом деле он уже лежал в ванне, когда Лейни удалось найти хижину и забраться достаточно высоко на дерево, чтобы получить хороший обзор. Однако она помнила момент, когда Эштон встал, чтобы выйти, в мельчайших подробностях. На его плечах были пузырьки, вода собиралась в волосах на груди, струйки стекали по линиям его резко очерченного пресса. Он походил на морского бога, выходящего из пены. Лейни разглядела, что именно Эштон Скотт имеет ниже пояса, и теперь поняла, почему он так уверенно передвигается по миру. Этот актер не только выглядел как бог, но и держался как бог. Она смотрела на него сейчас, в темных джинсах и белом хенли, и понимала, что прошло очень, очень, очень много времени с тех пор, как у нее имелась возможность поклоняться каким-либо божественным придаткам.
Он щелкнул пальцами перед ее лицом, и она отмерла.
— Что? — тупо спросила Лейни.
— Теперь ты пялишься.
— Я задумалась.
— Не думал, что вопрос, который я задал, такой сложный.
— У меня нет фотографий твоего члена на моей камере, ясно? — огрызнулась она. — Может, я и сволочь, но не геморрой на заднице.
Эштон с отвращением скривился, и если бы она не чувствовала такого раздражения, Лейни могла бы улыбнуться его тонкой чувствительности.
— Значит, ты солгала, — сухо сказал он, и она оттолкнулась от стола и встала, защищаясь руками.
— Я замерзла, проголодалась и попала в ловушку. Мне требовался рычаг давления на тебя.
Он тоже встал из-за стола и скрестил руки.
— Откуда мне знать, что ты сейчас снова не врешь?
На краткий миг Лейни удивилась, как они докатились до такого, ведь какое-то время у них получалось неплохо ладить. Ее взгляд остановился на двух пустых винных бокалах, и она сдержала очередной вздох. Вот в чем проблема. У них закончилась выпивка.
— Думаю, ты узнаешь наверняка, когда я отдам карту памяти своего фотоаппарата. — Хотя от одной этой мысли внутри Лейни разверзлась черная дыра отчаяния. Она не могла даже подумать о том, сколько денег потеряет. Ей придется найти другой способ возместить их, но это проблема будущей Лейни. У настоящей Лейни хватало забот.
— Я пойду спать, — сказала она, слишком уставшая, чтобы бороться дальше. Алкогольное чудо, которое они пили, явно иссякло, и у нее просто не осталось сил на еще один раунд. — Полагаю, у тебя найдется одеяло, которое ты готов пожертвовать.
— Где именно ты собралась спать?
— На полу, где же еще? Это жилище размером с почтовую марку.
— Ты замерзнешь.
— Есть другие предложения?
— Ты могла бы… Мы могли бы разделить кровать, — произнес он, с таким несчастным видом, что просто удивительно, как ему вообще удалось выговорить эти слова.
— Не делай себе больно, Скотт. Я уверена, что выживу на полу. Кто знает, может, я заползу под кровать, ведь там самое место для монстров.
— Ортега, — начал он, явно расстроенный, но Лейни подняла руку и прервала его.
— Все в порядке. Можно мне, пожалуйста, просто одеяло?
Его рот захлопнулся, и он отправился подниматься по крутой, узкой лестнице, ведущей на чердак, и появился через минуту с двумя одеялами и подушкой.
— Вот.
— Спасибо. — Она взяла сверток и переместилась к умирающему огню, расстилая небольшую походную постель. Когда Лейни наконец устроилась, подоткнув старое одеяло вокруг ног, то подняла голову и увидела, что Эштон наблюдает за ней.
— Я не думаю, что ты монстр, — тихо сказал он, и сердце Лейни забилось быстрее. Это не комплимент и уж точно не извинение, но уже что-то.
— Все в порядке, — снова сказала она, и, по идее, так оно и было, потому что в конце концов это не имело значения. Они оба в итоге вернутся в свои реальности, и все будет так, как будто этой странной интермедии никогда не случалось. Эштон выглядел так, словно собирался сказать что-то еще, поэтому она быстро легла и отвернулась.
— Спокойной ночи, Скотт.
Глава 3
Эш не мог уснуть. Он все время вспоминал лицо Элейны, когда обвинил ее во лжи. Она действительно выглядела… обиженной. Что не совсем справедливо. Они оба знали, что у него нет причин ей доверять. Но потом он вспомнил, как она положила руку на сердце и процитировала ему «Принцессу-невесту», поклявшись душой своей умершей матери хранить в тайне все, что будет сказано между ними. Эш ей поверил.
Он не мог вспомнить, когда в последний раз видел, чтобы кто-то говорил с такой искренностью или убежденностью, и это еще раз доказывало, что ему нужно убираться из Голливуда. Элейна, возможно, и солгала насчет фотографий, но она явно никогда не притворялась. За несколько часов она стала для него более реальной, чем любая из женщин, с которыми он общался последние годы.
