Мой любимый пират. Повести - Евгений Кремнёв

Доски зашевелились, поднялись домиком и развалились, явив миру Паху, облитого коричневой краской и похожего на вывалянное в грязи шоколадное эскимо.

– Это – убийство! – выдохнула Наташа изнеможенно и подавила опять поднимавшуюся смеховую истерию.

– Глаза водой промой, – посоветовал незнакомец поверженному противнику.

– Суки! Суки!.. – продолжал тот скулить.

Наташа, стараясь не глядеть в сторону Пахи, и тем самым не провоцировать новые приступы веселой истерики, подняла сумочку и натащила оттуда зеркальце.

– Боже! Ну и рожа! – воскликнула девушка: из-за потекшей из-под левого глаза туши, ее лицо приобрело легкую разбойничью асимметрию. Прямо подруга пирата.

– Надо уходить отсюда, – сказал незнакомец. Девушка закончила реставрацию глаза, посмотрела на раскачивавшегося в горестном трансе Паху и согласилась.

На улице-они представились. «Алексей» – «Наташа»…

– Я – в курсе. Я запомнил имя, когда вас представляли.

– Лучше не вспоминайте.

– У вас отличный голос и отлетная внешность.

– Спасибо.

У Наташи всплыла запретная мысль: «А каким бы отцом он стал для Мишки?.. Если бы он захотел, я бы позволила ему всё…».

– Где ты так драться научился? – спросила Наташа. Но ответить Алексей не успел. Ему махнула рукой молодая женщина, вышедшая из припаркованного автомобиля.

– О, жена! – сказал «пират». – Будут проблемы.

– Из-за меня?

– Из-за неё. Моя жена – ужасная ревнивица. Пока! Приятно было познакомиться!

Он ушёл. Наташа провожала его взглядом и чувствовала себя обманутой. Ей, вдруг, стало плохо от короткой, но такой острой и внезапно оборванной любовно-семейной фантазии. «Глупая дура! Дура! Дура!..». Она быстро пошла прочь, потом оглянулась. Супруги стояли около автомобиля. Жена жестикулировала – они ссорились. Наташе стало легче.

…Едва она вошла в квартиру, как зазвенел телефон. Она взяла трубку.

– Наташа, сука? – прокаркала трубка Пахиным голосом, – Один хер я тебя достану!..

– Ур-род! – прошипела она, и бросила трубку.

Телефон опять затренькал. Она схватила трубку и проорала. – Заткнись, урод!

– Извините! – сказали там. – Я туда попал? Вы Наташа?

– Кто это?

– Вы меня не знаете. Ваш телефон я взял в оргкомитете фестиваля.

Я из Росконцерта. Зовут меня Миша. Фамилия – Гросбах. Хотелось бы

встретится с вами. Так я с Наташей разговариваю?

– Да, это я. Извините, ради бога! То, что вы услышали, относится, конечно, не к вам. Тут… в общем, не важно. Так что?

– Встретиться, говорю?

– Давайте.

– Вы поете в ресторане «Зеркальный», это я тоже узнал. А я в гостинице «Зеркальной». Номер семьсот семь.

– Идет. Только знакомство не должно подразумевать постель.

– Хе-хе-хе! – заблеяла трубка. – Вы знаете, какая конкуренция в попсе? Мне не надо ставить условия. Девушки не должны так разговаривать с продюсерами, которые приехали в Тьмутаракань за тридевять земель.

– Ну тогда вам, Миша, надо искать девушку посговорчивей. Всего доброго!

Наташа бросила трубку. Ей стало тоскливо – это не первый случай, когда ей предлагали «продвижение» через постель. Она опять подумала, какой это мерзкий мир и нужен ли он такой ей?

III

…Новый 1997-й год выдался бурным. Сейчас, в три часа дня, Сергей еле очнулся, растолканный своей Ясноглазкой, державшей на подносе горячий кофе и булочки.

Ясноглазка была девушкой привлекательной, но иногда раздражала Серёжу своей наивностью и прекраснодушием, не раз он пытался объяснить, что жизнь не так чудесна и добра, как она себе представляет, но эффекта это не производило. Он бросил эти попытки – жизнь все равно её обломает, а на прошлой неделе сделал ей предложение. Ясноглазка завизжала-запрыгала от счастья и пообещала, что родит ему пару-тройку наследников. Она так мечтает об этом! Серёжа сказал, что пацан в этой когорте обязателен. Как же ему без наследника! Папа будущей жены, не знавший об их отношениях, был точкой неизвестности в его планах. Серёжа не знал, как он – большое региональное начальство – отнесётся к будущему замужеству дочери с ним – парнем, выбившемся из грязи в князи и бывшим, с точки зрения будущего тестя парвеню. Серёжа подумывал сделать, а точнее – заделать Ясноглазке ребёнка, буквально на днях, как только растворится и выветрится интоксикация новогодняя алкогольная, а потом поставить папашу перед фактом. И не важно будет, кто из них парвеню и достоин ли он руки его дочери. А на папу Ясноглазки у него были большие виды – рано или поздно он будет полезен Серёжиному бизнесу.

Отпив кофею, Серёжа заторможено поднялся, проходя мимо зеркала, остался недовольный собой. В последнее время он стал чаще пить, вкусно кушать и почти не ходил в спортзал (кубики на прессе заплыли жирком и еле читались), но – успокоил он себя, – к цели своей он двигался без остановок, чему свидетелем был особняк, в который он въехал три месяца назад. Он чуть не споткнулся о банки с краской, что оставили отделочники около ванной – ремонт и доводка покупки затянулись – чертыхнулся и полез под горячие струи душа.

Вода – расслабила, и он без прежнего раздражения стал думать об оборзевшем Пахе, требовавшем большую долю. Так же расслабленно сказал себе, что сразу после новогодних праздников «решит вопрос» с назойливым компаньоном.

Когда вышел из ванной, позвонили, Ясноглазка прибежала с тяжёлой мобилой. Паха! Легок на помине, мудак! Тот плёл что-то о зареченских, наехавших на один из их авторемонтов. Требовал его – босса – на стрелку, разбираться.

Серёжа нехотя оделся и потащился вниз.

Ясноглазка из окна наблюдала, как Серёжа подошёл к своему джипу, как в пустом проёме трёхметровой кирпичной ограды – ещё без ворот – внезапно появился черный автомобиль. Как из опустившегося бокового окна появилась чёрная штука и несколько раз хлопнула, выплюнув короткие языки пламени. Серёжа осел на грязный строительный снег, Ясноглазка закричала и бросилась вниз.

…Трёхлетний сын Наташи Мишка уже три недели ходил в садик. Сегодня – очередным «детским» понедельником – молодая женщина приехала в свой посёлок, они шли с мамой – Ольгой Васильевной – в детское заведение, забрать сына, поговорить с «воспеткой», как там ненаглядный ведёт себя, по-прежнему заводила и драчун?

Они уже шли вдоль сетчатого забора садика, уже видели закутанных покемонов, возившихся в снегу, как за забором закричали. Сначала детский крик, потом женский, потом – хором детские. Какой-то мужик или парень, весь в чёрном – метнулся из глубины садиковского прогулочного двора к забору, что-то на ходу засовывая в карман, перемахнул его и исчез за углом. Они ошеломлённо застыли, не понимая, что происходит, и побежали вдоль – к калитке.

На дворе две «воспетки» и дети стояли вокруг её Мишки и лили слёзы. Наташу охватил ужас, она растолкала ноющих и схватила сына. Он был цел. Она отстранилась и стала кричать. – Что случилось, Мишутка!! Что с тобой! – Зарёванный сын показал ей палец, на кончике которого мелкой вишенкой висела капелька крови. Наташа непонимающе оглянулась. Одна из «воспеток», оправдываясь. – Мы не успели ничего понять. Парень подбежал к вашему сыну. Он закричал, парень убежал. Что-то в карман спрятал. Мы подскочили – он палец показывает…

Садиковская фельдшерица недоуменно сама себя спросила. – У него что, кровь на анализ взяли?..

В милиции заявление приняли, но неохотно. Записали телефоны домашние, сказали – позвонят…

Наташа заявила матери и бабушке, что сына в садик больше не отдаст, и что в ближайшую неделю решит во городе вопрос с садиком, няней, и съёмом новой – более просторной – квартиры.

…Наташа сидит на лавочке, поодаль Мишка играет с мальчишкой из их двора. Февраль выдался тёплым, снег подтаял, пахнет весной. До работы ещё есть время, и Наташа наслаждается кратким часом передышки между суетой детско-семейной – садик, нянька, автобусы к черту на кулички – и кабаком с его надоевшим чадом вечерней пьяной жизни. Вне фокуса на окраине сквера остановился джип, из него вышел кто-то с палочкой. Сердце Наташи екнуло, даже прежде чем сознание подсказало «Это – он!».

Серёжа, опираясь на палочку, подошёл к ней.

– Ты-ы! – удивилась Наташа.

– Как видишь.

– Я слышала о покушении. Рада, что жив.

– Да, – неопределённо ответил Серёжа, разглядывая возящихся неподалёку пацанов.

– Какой из них мой? – спросил он.

– Твой?! – саркастично отреагировала Наташа.

– Да, мой!

– Ты же сомневался, что отец ты.

– Кто такую чушь тебе прогнал!

– Да уж нашлись люди добрые.

– Гони их в шею, людей этих добрых!

– Серёжа, тебе чего надо?

– Сына хотел увидеть?

– А, не поздновато? Ты больше трех лет как слился в туман.