Фронтовик (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

Школу так и не эвакуировали куда в тыл, до последнего учились, каждый месяц набирая новый набор. Миномётчики в войсках, особенно командиры, были островостребованы. Вон, сержанты командовали взводами. Да и командиры пулемётных взводов и рот также требовались. Звучали часто сирены воздушной тревоги, нас спускали в подвал, где было бомбоубежище, потом всё продолжалось. Три месяца обучали, всё честно, и вначале ноября, десятого числа, у нас был выпуск, когда враг уже стоял под стенами столицы. Учили плотно, я старался тянуть, но в среднячках держался, в отличники не выбился. Впрочем, это не помешало мне получить кубари, и направление в действующую армию. С Юрченко мы держались вместе. Вообще послуживших уже курсантов было от силы процентов тридцать, а повоевавших среди них, процентов десять от силы. Мы с Юрченко входили в эти проценты. Остальные это недавние школьники, что закончили десять классов и от военкоматов получили направление в это училище. Если возраст позволял. Салаги совсем. В город вырваться особо не получалось. Да и увольнительная всего одна была, не отличник я, на рынке побывал, закупил всего понемногу, заполняя те полсотни кило что свободных было в личном хранилище. От полевой кухни я подумывал избавится, полторы тонны свободного занимает, это с учётом готовых блюд, но пока решил не делать этого. Дефицит пока она. Среди множества минусов, у неё есть существенный плюс, можно готовить на ходу. Для подразделения неплохо, а для меня лично несущественно.

Как видите осень, эту слякоть и морозы, да множество дождей, я пережидал в тёплых аудиториях, в казармах, что мне не могло не нравится. Пережил три месяца на войне вполне благополучно, даже сытно. Кормили хорошо. Училище-то столичное. Да, раз в неделю выезжали на полигон, отрабатывали практику, стреляли из миномётов и пулемётов. Хотя немного, мол, на фронте попрактикуетесь вдоволь. Главное знать матчасть. Чему не радоваться? Есть ещё один момент, я об этом знал и даже подталкивал к решению такого вопроса. Переводчики. Я хотел уйти в переводчики. Жить при каком крупном штабе, питаться со штабной кухни, вполне безопасно, есть немалые шансы дожить до конца войны. Во всех училищах, есть те, кто отслеживает таких знатоков, тут и особисты, и учителя по иностранным языкам. Они и подают информацию кому нужно. У нас в училище как раз немецкий был, ещё преподаватель меня и второго такого знатока, брал в помощники, других обучать. Хорошая практика. Таких спецов берут на заметку, и вот если есть надобность, оформляют направление не по той специальности что изучал, а как переводчика. У меня же что-то не сложилось, когда получил направление, там было указано где я буду служить. Командир миномётного взвода в Сто Пятьдесят Седьмую стрелковую дивизию, что состояла в списках Приморской армии. Слышал о ней, в Крыму воевала. Да и документы, дорожные, как раз и предписывают мне отправится на юг. Удивили. Где Москва, а где Крым? Что, поближе училищ схожего назначения нет? Впрочем, я особо не возражал.

В коридоре спросил у Юрченко, что тоже получил направление:

- Куда тебя?

- Юго-Западный фронт. В Воронеж. Командиром миномётного взвода в Сорок Пятую стрелковую дивизию. Какой полк, пока не знаю.

- Я тоже не знаю. На месте назначение получу. Сто пятьдесят Седьмая, Приморская армия. Это у Крыма.

- Ого. Далеко.

- Знаю.

Оба мы были в новенькой форме, шинели новые, туго обтянутые скрипучими ремнями, шапки-ушанки уже ввели, ну и сапоги, всё новое. Да, мне не повезло с оружием, как многие думали, выдали «Наган». «ТТ» закончились, а их очень ценили. Хотя я этот револьвер, пусть и устаревшее оружие, тоже высоко ценил, поэтому не расстроился. Узнали куда другие парни получили назначение. Не все в миномётчики шли, были и командиры пулемётных взводов. Вообще раньше в батальонах были миномётные роты, но их ещё летом упразднили, и сейчас в каждом батальоне миномётный взвод, в два орудия, и всё. Так что скорее всего и я в какой батальон получу такое назначение. Что важно, в большинстве парней распределяли по фронтам, что недалеко, а вот чтобы в такую даль, то это редкость. Пусть не меня одного заслали, трое нас, двое командиров пулемётных взводов, и я. И все трое в одну дивизию. Стоит ли говорить, что отправится решили вместе? Так что прощались с товарищами и друзьями, за три месяца подружится успели, хотя я старался держать дистанцию. Да я просто взрослее чем эти салаги, это курсанты чувствовали и обращались ко мне уважительно, по имени отчеству. Да и награды видели. Между прочим, мне с ними жутко повезло, ну редко награждали в сорок первом. Тут стечение многих обстоятельство должно быть, вот дважды и было. Так что я редкий везунчик. На своих бойцов миномётного взвода я наградные раза четыре писал. На Юрченко тоже, тот в курсе, помогал, и что? Получили они что? Именно что нет. Так что это тоже на авторитет мой фронтовика влияло.

Попрощавшись, отмечать не стали, в пути будет возможность, сразу на вокзал, ветка на Рязань, там немцы ещё не перерезали, придётся изрядными маршрутами крутится, но доберёмся. Пайки имеем в дорогу, выдали на пять дней, должны добраться. Военный комендант на вокзале обеспечил нам место в вагоне, отправление уже через час, хорошо с вещами были, вскоре погрузились, поезд, что странно, пассажирским был, не военный эшелон, и мы двинули на Рязань. Купе четырёхместное, на трёх полках мы, на четвертой семья из женщины с двумя детьми. Мы с ними припасами делились, пока ехали. Кубари обмыли, я достал бутылку водки. По стакану каждому, храпнули, и дальше продолжать не стали, спать. Да во сне так и прошёл в основном путь. Трижды меняли поезда и эшелоны, пока не прибыли в Новороссийск где и стояла наша дивизия. В домино играли, принимали пищу, и спали, отсыпались от тяжёлых будней учёбы. Я разве что делал зарядку в коридоре, тесно, а надо, кровь разогнать, дать мышцам потрудится. А на четвёртый день у нас вещмешок с припасами спёрли. Пришлось мне своими запасами попутчиков кормить. Ничего, добрались, и дальше проследовали к месту дислокации штаба дивизии. Патруль подсказал куда нам, проверив документы, да видно, что только из училища. Ну меня понятно, в миномётчики, а вот двух других лейтенантов думаете в пулемётчики, как в предписании указано? Нет, тоже командирами миномётных взводов. Было кого ставить командовать пулемётными подразделениями, а миномётчиков остро не хватало.

Выяснилось, что дивизия ещё только передислоцируется в Новороссийск. Нас оказывается должны были морем в Крым доставить и там мы бы вошли в состав дивизии, но за время пути планы поменялись. Молодец командир патруля, знал что часть штаба дивизии уже тут, в городе, хотя сама дивизия ещё в Крыму, перевозят её судами и баржами, правильно направил. Вот так мы и приняли свои взвода. По сути их с нуля пришлось формировать, потери не слабые. Я попал в Триста Восемьдесят Четвёртый стрелковый полк, командовал взводом, усиливая третий батальон. Двое моих попутчиков попали в другой полк, там формировали взвода. Времени хватило, после чего мы участвовали в Керчинско-Феодосийской десантной операции. Начали неплохо, но немцы с румынами быстро оправились, и дальше уже начали давить. Мой взвод со своими обязанностями справлялся на пять с плюсом, если бы не частое отсутствие мин, вообще бы красота была. Впрочем, румыны, а против нас они действовали, оценили точность, с которой их поражали. Наш батальон как раз и оказался на острие удара противника, первый выдержали, второй уже нет, да и я всё выпустил до железки. Как раз меняли позицию, отходили, когда на нас пехота вышла. Не румыны, немцы были. Не отбились, их тупо больше, пусть и поддерживало два бронетранспортёра, оба я подбил из противотанкового ружья, это не изменило ситуации, смели мой взвод, и досталось санвзводу, что был за нами. Ещё и румыны второй линией шли, а эти вообще нелюди.

Нет, в плен я не попал, мы вырвались из полуокружения, раскидывая ручные гранаты, мои личные запасы, просто три ранения у меня, одно проникающее в грудь, а вывел всего четырёх бойцов, тоже раненых. Как перевязывали у наших, помнил смутно, потом вроде качка была на волнах, рёв мотора грузовика, потряхивание на колдобинах, и яркий свет операционной в госпитале. Это уже в Новороссийске было. Выжил, и это радует. В плечо осколок влетел, в грудь пуля и ещё осколок по боку глубокую царапину пробороздил, вот и все мои ранения. Отправили дальше, на моторном катере, и лечился я в госпитале Туапсе. Вот такие у меня приключения. Наград не заработал, зато звание дали, действия моего взвода были замечены и высоко оценены, трижды благодарность получал от командования дивизии, за накрытие важных целей. Так что лейтенант я уже. Вполне неплохо. Из попутчиков, один погиб, ещё при высадке десанта, а второй воюет, и говорят неплохо. Лечится скучно было, хотя раны заживали так, что врачи дивились, а высокое восстановление видимо мне с обортничеством досталось. Поэтому два месяца всего в госпитале пролежал, когда медицинская комиссия решила, что хватит мне на белых простынях лежать и с медперсоналом шуры-муры устраивать. Дважды чуть с поличным не взяли, но две постоянных любовницы у меня было, это есть. Вот так собрался, уже был конец марта, и обратно в дивизию. А та ещё в Крыму, держались. Нормально, ночью переправили, миномётный взвод мне нашли, из двух в один свели, и людей, и орудия, и пошла работа. Ох и скучал я по ней. Хорошо воевали, мне к апрелю новая награда упала. Подтвердили награждение на орден «Боевого Красного Знамени». Вот только получить я его не успел. Накрыли нас всё же при отходе немцы, гаубицами работали. А очнулся в плену. Дивизия отходила, на Тамань переправлялись ночами, мы прикрывали, но как видите сами уйти не смогли.