Тулку на испытательном сроке - Вадим Шелудяков

— Мама, представляешь, Лайа такая шустрая, её почти никому не удавалось в этот раз поймать. А раньше она все время водила. Если она совсем не будет поддаваться, то ей только со взрослыми играть придётся! — вроде как пожаловался на сестрёнку Шелд, но так что та просияла от удовольствия.

Братика девочка очень любила. Ещё бы не любить человека, который тобой восхищается и постоянно хвалит за любой, даже самый незначительный успех. И никогда не пытается перетянуть на себя внимание взрослых. Лайа даже представить не могла, как она жила до рождения Шелда. Конечно, при появлении в доме маленького человечка она поначалу испытывала и ревность, и зависть, ведь внимание мамы переключилось на этот розовый комочек. Но как только этот комочек смог смотреть и улыбаться, так сразу стал одаривать сестрёнку любовью и восхищением. А как только смог ходить, тут же стал вступался за неё всегда, кто бы не собирался Лайу обидеть, хоть сверстники, хоть взрослые. После его заступничества если Лайе и попадалось за проделку от родителей, то в самой мягкой форме. Так постепенно малышка изменила своё отношение к новому члену семьи, признав его сначала безвредным, потом полезным, а затем — просто замечательным.

А ещё в отношении с маленьким братиком был секрет, в который взрослые ни за что не поверили бы, даже если бы узнали. Шелд почти каждую ночь приходил в Лайины сны и они вместе играли, разговаривали и даже летали в самые разные места. Конечно, взрослые вряд ли всерьёз бы стали анализировать подробности детских снов, но если бы мама внимательнее вслушалась в то, что по утрам взахлёб пересказывала дочка, то в описываемых местах узнала бы и дорогу в столицу, и Академию магии, которую совместно с мужем закончила двенадцать лет назад, и кучу мелких деталей, которые её малышке узнать было совершенно негде.

— Дети, если поели, сходите в лавку за солью, сказала Мирейна, убирая со стола. Хоть семья носила аристократический титул мерлов, но была слишком бедна, чтоб нанимать постоянную прислугу. Так что хозяйством и детьми мерла Мирейна занималась все то время, что у нее оставалось после выполнения обычно необременительных обязанностей единственной целительницы поселения.

Лайа, взяв у матери медную монетку и корзинку вышла из дома. Шелд тоже не заставил себя долго ждать и дети взявшись за руки весело побежали на другой конец небольшого поселения, где располагался местный Ашан-Метро-Пятерочка, единственная лавка, торгующая всем на свете от свежих продуктов и до гвоздей. Как обычно дети решили срезать и понеслись переулками, которыми мать строго-настрого ходить запрещала. И если обычно мамина логика была не понятна, то сейчас её худшие опасения проявились в виде огромного лохматого волкодава, чей не самый кроткий нрав подтверждался обломком забора, волочившемся за ним на длинной, толстой верёвке. Пёс грозно зарычал, а мальчишка кинулся к лежащей на обочине палке, чтоб иметь хоть какое-то оружие. И следом произошла череда событий, которая резко оживила наше повествование: волкодав рванул к мальчишке, девочка закрыв глаза руками истошно завизжала, а пацанёнок, не успевая схватить палку, испуганно выставил руки перед собой защищая горло. Но страшные челюсти не настигли свою жертву, так как со стороны девочки пса накрыло серебристо-белой волной, а с рук мальчика сорвалась волна радужного света. Ноги пса подкосились и он грузно осел на землю, а в глазах ярость медленно уступила место восторгу и обожанию, с которым он теперь смотрел на мальчика.

— Лаюшка, ты цела? — оценив обстановку мальчик кинулся к сестре, застывшей соляным столбом с крепко-накрепко прижатыми к глазам ладонями.

— А? А где эта ужасная собака?

— Представляешь, ты вдруг вся засияла и полыхнула светом! И собака сразу успокоилась! Смотри, какая она теперь добрая! Ты такая молодец! Наверное ты тоже маг, как мама с папой! — Шелд светился энтузиазмом, перекладывая всю заслугу в совместном спасении на сестрёнку. — Да иди же сюда, она хвостом виляет, дружить хочет!

Пёс действительно смотрел на детей затуманенным благодушным взором и лениво вилял хвостом, явно словив дзен и не видя повода куда-то спешить и на кого-то гавкать. А у мальчика на него были свои коварные планы. Он сам сейчас с трудом шевелился и потому обосновано подозревал, что его сестра после стихийной инициации тоже будет ели ноги волочить. Поэтому подойдя к огромной собаке он начал её гладить, мысленно пытаясь передать образами, как она везёт девочку на своей спине. Но единственное, чего удалось добиться, что его лизнули в лицо. Ну что ж, отрицательный результат — тоже результат. Похоже, что так магия не работает и одного лишь желания недостаточно.

Дальнейшая дорога до лавки и обратно прошла без приключений. Под восторженные комментарии Шелда девочка окончательно уверилась, что своей магией смогла успокоить собаку и теперь была невероятно горда этим. Свою же роль в прошедших событиях Шелд, как обычно решил опустить, разумно полагая, что чем меньше родители знают о его талантах, тем спокойнее и беззаботнее будет его жизнь.

Известие о спонтанной инициации юной магессы вызвало бурю эмоций не только дома, но и у соседей. Лайю затискали, заобнимали и запоздравляли, так что она вся пунцовая от смущения не знала, куда бы спрятаться. По такому радостному событию полагалось устроить пир горой, но к сожалению глава семейства в очередной раз сопровождал отряд по ту сторону границы и должен был вернуться лишь через пару дней.

Как вы уже наверное догадались, этот лучащийся радостью и оптимизмом пятилетний сорванец — я. В этой жизни — мерл Шелд Рислент, к вашим услугам. Старый, циничный я. Чего это я себя так веду? О, это такое наслаждение снова побыть ребёнком, гонять в догонялки, кидаться грязью, шлёпать по лужам босыми ногами и обниматься с мамой. Я себя точно такого удовольствия лишать не намерен. Поэтому никаких намёков на гениальность не по возрасту, никакого прогрессорства. Я планирую прожить тихую и незаметную жизнь, лишённую какой-либо интриги и экстремальной движухи, скучную, как дневник домохозяйки. Да и зачем лишать родителей ребёнка, изображая из себя взрослого? Тем более, что беременность и первые месяцы жизни у меня были тяжёлыми и безрадостными. О какой беременности я говорю? Так о той, когда матушка мной была беременна. Чтоб сохранить свою личность мне пришлось в непрерывном самоосознании без права на отвлечение провести девять месяцев до