Дорогая Лав, я тебя ненавижу - Элия Гринвуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Серьезно! – усмехается Диа. – Все только об этом и говорят. Не могу поверить, что ты еще ее не видела.
Даймонд толкает дверь своей маленькой спальни и падает на одноместную кровать, задвинутую в самый угол. Я не смеюсь над ее комнатой, которая когда-то была настоящим чуланом.
Семья Дии состоит из шести человек. Когда они усыновили младшего в прошлом году, у ее родителей не было больше комнат, поэтому им пришлось импровизировать. Через несколько месяцев мы все уедем в колледж, поэтому Диа дала родителям добро на то, чтобы до тех пор поселить ее в этой коробке из-под обуви.
– Пять баксов на то, что Ксавье бросит Бри из-за этого. – Диа хлопает по свободному месту на своей кровати. – Тащи сюда свою задницу.
Скрестив ноги, я послушно усаживаюсь рядом с лучшей подругой, пока она достает свой телефон и открывает галерею.
– Я записала ее историю, прежде чем она исчезла, – объясняет Диа, пролистывая фотографии, на которых она и Финн улыбаются, обнимаются, целуются – имейте в виду, эти двое все еще утверждают, что они просто друзья. Ей нужно время, чтобы найти сторис среди всего милого дерьма этой парочки.
– Нашла, – говорит она, открывая видео.
Бриэль Рэндалл – чирлидерша, президент студсовета и опытная дрянная девчонка – появляется на экране, рисуясь с щенячьим фильтром Snapchat. Должно быть, оно было снято, когда учительница вышла. Одной рукой приподнимая свои длинные огненно-рыжие волосы, Бри на камеру вытянула надутые губки в видео с подписью:
#НеМогуКонтролироватьСелфи
Сначала я ничего не замечаю, как, по иронии судьбы, и Бри.
Пока Диа не показывает сторис снова.
И я замечаю их на заднем плане.
Ксавье и Финн.
Совершенно не подозревая о направленном на них телефоне, парни обмениваются понимающими взглядами, когда Ксавье указывает на рюкзак у своих ног и пинает его поближе к Финну, чтобы тот мог заглянуть внутрь.
Они явно что-то замышляют, поэтому неудивительно, что школа сложила два и два меньше чем за десять секунд. Ксавье осматривается по сторонам, чтобы понять, не наблюдает ли кто за ними – видимо, недостаточно тщательно, – и засовывает руку в рюкзак. Видео обрывается как раз в тот момент, когда он достает бомбу-вонючку.
Ага. Этого хватит.
Удачи с доказательством своей невиновности, приятель.
Я знаю, что не должна смеяться над чужими страданиями, но это просто невозможная ирония – Его Величество Ксавье Эмери подставляет свою задницу в социальных сетях собственной девушки.
– И что дальше? Их отстранили? – я сдерживаю усмешку.
– Ты не слышала? – похоже, она в шоке.
Я фыркаю.
– Прости, ты что, не в курсе, с кем разговариваешь?
Диа прекрасно знает, что я не могу следить за школьными сплетнями. Только благодаря ей я остаюсь в курсе происходящего в эти дни.
– Точно, – хихикает она. – Ксавье взял вину на себя. Клялся, что Финн не имеет к этому никакого отношения. Во всяком случае, такова официальная версия.
– Он это сделал? Почему? – я не могу скрыть своего удивления.
– Думаю, чтобы спасти своего приятеля, – пожимает плечами она. – Финн сказал, что его собирались исключить из команды, поэтому вмешался Ксав. Это так на него похоже.
Я удерживаюсь от того, чтобы сказать ей, что я на самом деле думаю о мистере Славном Парне. Как будто вся школа – да что там, весь город – разделяет неугасающую страсть к лизанию задницы Ксавье Эмери.
Это вполне понятно.
Они не знают его так, как я.
Насколько можно судить, Ксавье – отличный, надежный парень. Он верен своей девушке, проявляет столько же таланта на корте, сколько и в классе, не создает проблем – ну, до сих пор.
Ксавье проводит все свое время с Финном и Тео, последние двое переспали практически со всем составом группы поддержки, и все же… Ксавье уже больше года состоит в серьезных отношениях с Бри.
Все знают, что Финн и Тео обожают это дерьмо: вечеринки, целый город, следящий за каждой игрой, как за святыней, фанатки. В защиту девушек скажу, что Сильвер-Спрингс, находящийся в Северной Каролине, совсем не «центр горячих парней» – обратная сторона жизни в городе с населением 5658 человек. Если вам когда-нибудь посчастливится увидеть прекрасный экземпляр, бродящий на свободе, можете поспорить на свою задницу, что двадцать других девушек тоже видели его.
Но Ксавье?
На самом деле он кажется немного… скучающим. Скучающим из-за легких побед, послематчевых вечеринок, хлопающих ресницами девушек. Для всего мира Финн – это спортсмен, который ударил ребенка в коридоре, а Ксавье – спортсмен, который помог малышу подняться на ноги.
Но я на это не куплюсь.
Ни на секунду.
То, что Ксавье чуть менее ужасен, чем остальные его друзья, не делает его святым. На самом деле, должно быть, я знаю не того же парня, что и весь остальной мир. Для меня Ксавье Эмери всегда был не чем иным, как королевской задницей. Конечно, нам было восемь лет, когда мы общались в последний раз, но какая разница.
Финн, Ксавье и я были своего рода друзьями, когда нам было восемь. Мы собирались у Финна дома каждое воскресное утро во время уроков пения моей сестры, ели поздний завтрак, бесили друг друга до чертиков, пока наши мамы сплетничали.
И под «бесили друг друга до чертиков» я имею в виду, что Ксавье и Финн раздражали меня. RIP всем Барби, которых они зажарили на барбекю тем летом.
Конечно, это было тогда, когда наши мамы еще могли терпеть друг друга. Оказалось, что единственное, что объединяло мою маму и Делайлу Эмери, маму Ксавьера, – это их дружба с Норой Ричардс. Поэтому, когда мама Финна трагически погибла в результате несчастного случая на лодке тем летом, троица распалась.
Затем все изменилось.
Больше не было ни поздних завтраков, ни игр, ни страданий от рук злых мальчишек. Потом Ксавье и Финн перевелись в другую начальную школу, и я больше не вспоминала о них. Пока на первом курсе я не увидела, как они вальсируют в Истон-Хай, словно они там хозяева.
Ладно, это ложь.
Я и правда немного думала о Ксавье после того, как он исчез из моей жизни. Но только из-за произошедшего в парке, когда мы в последний раз играли вместе. Мы даже не подозревали, что через двадцать четыре часа мисс Ричардс постигнет трагическая участь.
Чтобы вы понимали, прямо на глазах ее сына.
Я пряталась под большой горкой, захлебываясь соплями, а из моего колена хлестала кровь,
