Александр Меншиков. Его жизнь и государственная деятельность - Берта Порозовская

Сцены, вроде описанной, без сомнения, повторялись не раз и еще более скрепляли связь между царем и Меншиковым. Петр, всегда охотно признававший свои ошибки, конечно, должен был чувствовать признательность к человеку, удержавшему его вовремя от поступка, в котором ему потом пришлось бы раскаиваться, и эта признательность была тем более заслужена, что противоречить царю, когда он был не в духе, было далеко не безопасно даже для его любимца. Случалось, что царь и его под сердитую руку угощал жестокой потасовкой[3].

Впрочем, как ни заметно уже было в то время влияние Меншикова, он все еще числился только сержантом Преображенского полка и, вероятно, по-прежнему исполнял при царе обязанности денщика. Из сохранившегося письма к нему Петра от 1700 года видно, что он заведовал и домашним хозяйством царя.

“Мейн Герценкинт (дитя моего сердца)! – пишет ему Петр. – Вели вычистить везде и починить. Также вели в спальной сделать пол липовый, да и в других вели новые полы переделать. Также вели пиво слободское и другое Андреева в лед засечь. Также вели сделать вновь погреб под тем местом, где бот стоит или где старая баня. Также и во всем осмотри и прикажи. А сам для Бога не мешкай, а для чего, сам знаешь. За сим передаю вас в сохранение всех хранителя Бога”.

Что этот расторопный денщик, мастер на все руки, займет когда-нибудь первое после царя место в России – это, конечно, никому и в голову не приходило. Для всех – и русских, и иностранцев – он пока не более как любимый слуга, который имеет подчас влияние на государя и которого поэтому не мешает задобрить на случай нужды. Генерал Гордон в своих записках от 1694 года рассказывает, что в праздник Рождества к нему пришли для поздравления некий Ермолай Данилович, “известный Алексашка” и другие, и что первому он подарил червонец, а прочим, в том числе и “известному Алексашке”, всего по талеру. В описываемое время, по возвращении из чужих краев, Меншикову, надо полагать, не предложили бы уже одного талера, но и теперь, как мы видели, он для всех только “известный Алексашка”, любимый камердинер и не более. Сам Петр, конечно, более высокого мнения о своем Алексаше. “Дитя моего сердца” – называет он его в вышеприведенном письме, и это обращение, в связи со многими другими чертами, кажется нам очень характерным. В нем слышится какая-то особая сердечность, что-то действительно отеческое, словно Петр, пользуясь пока услугами своего любимца лишь в делах домашнего обихода, предназначает его в будущем к более широкой деятельности, словно он видит в нем своего ученика, подающего большие надежды. Пока эти надежды еще не оправдались на деле, пока ученик не проявил себя на чем-нибудь существенном, Петр, ставивший всегда на первый план интересы государства, награждавший не лица, а заслуги, не станет награждать его чинами, выделять из среды других. Напротив, выказывая ему открыто свое расположение, он в то же время не хочет возбуждать в нем чрезмерных надежд, сдерживает его разрастающееся честолюбие. “Когда кто-то из придворных, – рассказывает Корб, – ходатайствовал перед царем, чтобы он своего любимца возвел в дворянское достоинство и дал ему звание стольника, царь отвечал, что Александр уже и без того присваивает себе почести, на которые не имеет права, и что надобно уменьшать в нем честолюбие, а не увеличивать его”. Но эта сдержанность со стороны Петра соблюдается только до поры до времени. Как только заслуги его любимца станут явными для всех, царь не пожалеет для него никаких почестей, будет награждать его с истинно царскою щедростью.

Глава II

Великая Северная война.– Возвышение Меншикова.– Меншиков – губернатор Петербурга. – Награды и милости. – Ментиков в Литве. – Победа при Калише. – Меншиков – “светлейший” князь. – Победа под Лесным; взятие Батурина; Опошня, Полтава, Перевалочная. – Меншиков-фельдмаршал. – Военные заслуги Меншикова. – Отзывы о нем современников; их пристрастность. – Общая ненависть к фавориту

Начавшаяся в 1700 году Северная война, имевшая такие громадные последствия для России, является также поворотным пунктом в жизни Меншикова, которому открыла путь к возвышению.

Известны главные фазисы этой войны. После первых поражений, понесенных неопытным русским войском, Петр не упал духом и, действуя более осторожно, набираясь опыта и сил, постепенно научился побеждать своих “учителей” – шведов. В то время как Карл XII, презирая противника, которого без всякого труда разбил при Нарве, обратил все свои силы против более опасного, на его взгляд, Августа, Петр, пользуясь тем, что “швед увяз в Польше”, стал прочищать себе путь к Балтийскому морю. Один за другим сдавались ему плохо защищенные города Лифляндии и Ингрии. Главным начальником русских войск был Борис Петрович Шереметев, но при войске находился сам царь – бомбардирский капитан Петр Михайлов – и поручик Меншиков (в поручики он был произведен после Нарвского сражения, в котором также принимал участие), и одна из первых побед русского оружия была одержана при их содействии. 11 октября 1702 года сдался Петру Нотебург, переименованный Петром в Шлиссельбург, и Меншиков, выказавший при штурме крепости особенную храбрость, был назначен ее комендантом. В следующем году он участвовал во взятии Ниеншанца, маленького городка, сторожившего устье Невы, а спустя несколько дней (10 мая 1703 года) одержал вместе с Петром морскую победу над шведами. Победа была в сущности незначительная – русским удалось на лодках окружить и взять два шведских корабля, подошедших к устьям Невы; но это был первый наш успех на море, и Петр с особенной радостью поздравил своих сподвижников с “никогда не бывалой викторией”. За это дело Меншиков наравне с царем были пожалованы от адмирала Головина орденом Андрея Первозванного. 16 мая того же года на одном из островов шведского устья был заложен новый городок, который должен был служить пристанищем иностранным кораблям. Это и был знаменитый “парадиз” Петра Великого, его “окно в Европу”, новая столица России – Петербург. Один из больверков нового укрепления, раньше всех других выстроенный Меншиковым, назван по его имени, и скоро на Петербургской стороне, против царского дворца, известного теперь под названием “домика Петра Великого”, выстроился и дом для Меншикова, получивший название Посольского двора, так как в нем принимались иноземные послы. Первым губернатором Петербурга и вновь завоеванного края назначен Меншиков.

Уже со времени своего назначения комендантом Шлиссельбурга Меншиков получает возможность действовать более самостоятельно. Петр, дотоле неразлучный со своим любимцем, уезжает в Москву, и последний, оставшись один на театре военных действий, с честью исполняет возложенные на него обязанности. На берегах Невы он отбивается от шведов, ездит в Олонецк, где занимается приготовлениями к постройке флота, необходимого для отнятия у шведов устья Невы. А у губернатора Петербурга еще больше дела. Устройство нового города и защита только что покоренного края, на который шведы в продолжение нескольких лет делали беспрерывные нападения, требуют неутомимой деятельности. Благодаря энергии и распорядительности Меншикова новый городок, заложенный на пустынных устьях Невы, начинает быстро обстраиваться; появляется ряд домов для царя и его вельмож на Васильевском острове, и уже в ноябре того же года к нему пристает первый иностранный корабль. В июле Меншиков поехал на Свирь, где нашел леса, пригодные для постройки кораблей, и при Лодейном поле заложил верфь, известную впоследствии под названием Олонецкой; здесь строились военные суда, предназначавшиеся в Финский залив. Ему же предоставлено было построение Кроншлота и Кронштадта, который должен был служить местопребыванием создаваемого военного флота.