Путешествие из Железногорска в Москву - Егор Вячеславович Калашников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
IX
Окинув в первый раз взглядом этот прекрасный храм, мы направились на Патриарший мост и по нему перешли на Болотный остров. Тут, конечно, можно было бы остаться на некоторое время и посмотреть вблизи довольно странный памятник Петру I, посетить Репинский сквер… Но времени до поезда оставалось мало (мы ехали одним днём), поэтому дойти удалось только до конца моста и надо было сразу же идти обратно к храму, чтобы потом добраться до вокзала.
Прежде чем уйти, я увидел впереди берёзы, показавшиеся мне несколько странноватыми, необычными. Подойдя ближе, я узнал, что эта роща точно такая же, как и у меня за окном в Железногорске, но почему-то растёт на крыше. На удивление вовремя, рядом проходила экскурсия. Гид рассказывал туристам, будто посадка этой рощи здесь, на крыше, является символом величия человеческого:
– Посмотрите только на эти деревья! – вещал он. – Всего-то несколько лет назад здесь была самая обыкновенная крыша. А теперь тут эта прекрасная роща, тропинки между берёзами, тень в жаркий летний день. А всё благодаря человеку! Да, именно, ему! Ведь если б не он, откуда взяться здесь роще? Разве эти деревья, выросшие где-то на просторах нашей огромной страны, сами выкопали бы себя и привезли сюда? Разве может сама природа разбить такой парк на крыше?..
Он ещё много говорил. Но мне хватило и этого, чтобы вновь разочароваться: эта роща была бы чудом, если бы выросла здесь сама, если бы её сотворила природа, ведь известны случаи, когда дерево вырастет на крыше; это было бы чудо, если бы человек вырастил каждое это деревце из семечка, если бы потом годами ухаживал за берёзами и растил их. Но нет! Их выкопали и привезли сюда…
Но времени было мало – пришлось поспешить обратно к храму. Осмотрев его ещё раз, теперь уж внимательно, мы пошли по узким (после широких шоссе и проспектов они действительно казались узкими) улочкам. Здесь мне не понравилось больше всего: кругом всё рукотворное! Дома, дороги, машины, заборы, остановки, фонари – всё это сделал человек. Пожалуй, тот гид рядом с рощей на крыше и здесь сказал бы речь о величии человеческом. И я бы, пожалуй, согласился, если бы тот же человек, который проектировал эти улицы, внёс бы в свой проект хоть немного травы, хоть несколько деревьев, не говоря уже об отделении пешеходной части от автомобильной полноценным озеленением: красивым ярким газоном с посаженными тут же высокими тополями, зелёными до глубокой осени, и кустами – так у нас, в Железногорске. А здесь, в Москве, нет этой великолепной зелени. Она вся спрятана в парках и скверах, в местах для туристов. В простых же районах для растений нет места на земле, всё заняли люди, жители этого огромного муравейника. И теперь они тащат эту красоту, которую ценят, быть может, больше нас, провинциалов потому, что не имеют её, к себе со всей округи. Так появились берёзы на крыше здания на Болотном острове. Так появилось сено рядом с Красной площадью. Так каждый декабрь появляются новогодние ели, тоже привозимые с просторов нашей огромной страны…
X
Сев в поезд, мы заметили, что четвёртого пассажира, который должен был занять место под моим, ещё не было, и мы поспешили с ужином, чтобы поесть без помех. Не буду описывать нашу скромную трапезу. Вовсе не это имеет ценность для повествования. А важно вот что. Мы стали делиться друг с другом впечатлениями о Москве. Мне вспомнились здания, много зданий, которые почему-то чуть-чуть колыхались на ветру. Рядом с Большим театром, рядом с больницей, в которую мы ходили с утра, рядом с храмом Христа Спасителя, рядом со Счётной Палатой и так далее – раньше я этого не понимал, не замечал, но все они не являются зданиями. Нет! Это лишь вывеска, разрисованное полотно! Сами здания за свою историю обветшали, потеряли свой эстетический вид, и власти города решили не портить этими зданиями с историей облик столицы, а выкинуть куда подальше испортившиеся их части. А на старых местах к оставшимся частям крепят новые и получают новые дома, точно такие же по облику, как и были, но уже без истории. Это они называют «реконструкция». И так в Москве всё— только лишь «облик»…
А потом я вспомнил гудящее и свистящее метро, каменные улицы, вечно куда-то спешащих людей и машины, вытоптанные газоны (но только там, где никто не видит, где и не нужен «облик»), дома на ножках, неприличные названия магазинов и многое из того, что не вошло в этот рассказ, но вызвало у меня отторжение. И тут мне стало так хорошо, что я лежу на своём верхнем месте и уезжаю отсюда!
Финита ля комедия…
