Угнетенные: Побег - Александрия Одинцова

Элли подошла ко мне и, увидев ее беспомощный взгляд, я поняла, что дальше все так не может продолжаться.

Глава 9

Я больше не хочу находиться в этом месте!

Все смотрели на большую сцену широко открытыми глазами.

Я взяла Элли за руку и вывела из этого балагана!

Элли смогла вымолвить только:

– Но… но… они…

Я быстро обняла ее и сказала:

– Да! Все будет хорошо. Сейчас я покажу тебе мое любимое место.

Элли словно мягкая игрушка еле волочила ноги за мной. Всю жизнь мы терпели унижения. Это изрядно надоело.

Мы выбежали из-за больших темных ворот, которые вели к нашей работе. А там находится небольшой дворик. Уже начало темнеть. Сверчки стрекотали, на душе у нас должно было быть легко. А сейчас меня словно приколотили гвоздями к земле, и отдирать ноги от нее становилось все тяжелее. Казалось, что все станет еще хуже, но и в душе теплилось приятное греющее чувство, что все уже не будет как раньше. Хуже, но по-другому.

Дело в том, что я очень любила лазить по крышам, поэтому у меня был уголок на одной из них, куда я часто приходила.

Подойдя к дому и начиная взбираться на пожарную лестницу, я крикнула Элли:

– Залезай за мной, я знаю, что делаю!

Элли не стала спорить.

Возможно, ползти по пожарной лестнице ночью в коротких платьях было не самой лучшей идеей, но деваться было некуда. Когда мы забрались на крышу, Элли попыталась успокоить сбивчивое дыхание и спросила:

– Куда ты меня привела?

– Сейчас увидишь… – ответила я.

Я подошла и открыла дверь кладовки, на крыше этого дома было мое тайное убежище, что-то вроде домика на дереве.

– Ого! – только вымолвила Элли. Она очень любит подобные тайные вещи, у нее есть тяга к экстриму, но ничего подобного никогда не вытворяла, потому что боялась.

Элли села на пол и с серьезным видом заявила:

– За нами не было хвоста? Вдруг нас заметили! Это опасно!

– Расслабься, сегодня же праздник, никто за нами не следит, – успокоила я ее, но внутри меня все же поселилось сомнение.

– Я устала Акасра… я устала от такой жизни. Это не может больше так продолжатся, все люди имеют право голоса! С меня хватит! Я больше не могу так жить!

Я села рядом с ней и сказала:

– Да, я тоже, с этим надо что-то делать. Нас не должны мучить всю жизнь мы же живые! Я больше не выдержу…

Элли посмотрела на меня. Ее взгляд полный страдания и отчаяния сменился на свежий и полный идей.

– Так больше продолжатся, не может… – сказала я.

– И не будет! – продолжила мою мысль Элли.

Глава 10

Утром прозвенел надоедливый будильник и Элли со всей силы заспанная бросила в него подушку. Я глупо хихикнула затем встала и пошла на кухню. Мое лицо было уставшим, но светилось улыбкой. Прекрасное ощущение, будто бы все это скоро кончится, не покидало меня. И в моем голодном желудке летали бабочки. И самой мне казалось, что мой разум настолько чист! Теперь вместе с Элли и половиной города мы стали понимать, что представляет наше правительство. Я была готова на любые даже самые безрассудные поступки.

Элли встала и тоже зашла на кухню, я сидела за столом, и пила воду, заедая рисом. Зайдя на кухню она одарила всех прекрасной улыбкой и, встретившись со мной глазами, подмигнула. Мама же находилась в плохом настроении, было видно то, что она не выспалась. Морщинки стали более выраженными, огонь в глазах потух. Но она нашла в себе силы и слабо улыбалась, подперев голову рукой и поставив локоть на маленький круглый стол, который чуть не упирался в стены нашей маленькой кухоньки. На улице было пасмурно и лил дождь. Окна предательски скрипели от порывов сильного ветра, но вдруг в комнату зашла бабушка, ее лицо сияло улыбкой, и походка была летящей и прекрасной. Кажется, она помолодела на пять лет. Папа прибывал в таком же хорошем самочувствии как я, бабушка и Элли.

– Мама, с тобой все хорошо? – спросила я.

– Да… – отдышавшись, медленно сказала она. Волосы у нее были собраны в слабый пучок, из которого выбивались пряди черных волос. От вчерашнего прекрасного образа ничего не осталось. Как же мне жаль ее! Как мне хочется дать ей лучшую жизнь. Она всего этого заслуживает. Мы все этого заслуживаем. Снова осмотрев ее с ног до головы, я узнала ее старый темно-желтый халат. Он напоминает мне о детстве. Мама слабо улыбнулась.

Мы с бабушкой переглянулись, вид у нее заметно погрустнел.

Эта ситуация кажется всем нам знакомой, потому что любящие люди никогда не признаются, что чувствуют себя неважно, чтобы не стать обузой своей семье. Я разбудила Элли от ее задумчивого не отрывающегося взгляда, упирающегося в стену, и мы пошли на работу.

Небо было затянуто темными тучами. Как черная дыра, в которую улетала наша позитивная энергия. Элли крепко вцепилась в мою руку и семенила за мной. Потухшие холодные уличные фонари шатались от ветра. Рядом с большим темным заброшенным зданием стояла старая ветхая и прогнивающая скамейка, на которой были нарисованы темные цветы. Наверное, когда-то она не выглядела такой одинокой. На ней сидели дети и резво смеялись. Или какая-нибудь влюбленная парочка. Хотя, что я тогда могла знать о любви? Даже сейчас я не уверена, что знаю о ней…

Но все же, ноги от горелого запаха подкосились и мне удалось удержаться на них.

Сегодня мы будем работать на клубничной плантации. Ох… Как была бы счастлива бабушка!

Кустосы стояли рядом со стеной, смотря прямо перед собой. А ведь у каждого из них раньше была своя жизнь, семья и дом. Так же, как и все мы, когда-то они вставали рано утром и шли на работу. Но теперь они словно бездушны и измучены, но это все-таки, я думаю, это лучше, чем совершенно не иметь жизни. Все это осознание их нынешней и механизированной жизни вызывает во мне чувство омерзения. К тому же теперь они все на одно лицо. Мы не можем узнать и различить их, понять чувства, что они испытывают, заглянуть им в глаза и увидеть их душу. Глаза у них, казалось, сделаны из стекла, одинаковые и ничего не говорящие. Кустосы одеты в белую, будто стерильную, чистую форму. От этого становилось еще более жутко, особенно когда на них были капли крови, которые очень контрастировали с цветом их одеяния. Лица у них были бледно-белые, не стареющие и не покрывающиеся морщинами, словно не живые. Все это наводило страх, потому что было ощущение, что они ненастоящие, не рожденные на нашей планете.

– Цех номер 178, – приказали нам с Элли в глобастер, – белый ободок.

За нами последовало еще несколько людей на ионизацию. Кустосы сопровождали нас, и я с замиранием сердца слушала как каблуки их туфель размеренно соприкасаются с холодным полом. Напугано я крутила головой, удивляясь собственной смелости- поднять ее так высоко. Это уже вошло в привычку, бояться всего вокруг и не видеть ничего кроме волос с обеих сторон и пола. Это будто закрывало меня от проявлений жестокости вокруг. Я была затравленной. Была. Это тешит мое самолюбие.

Ионизатор представлял собой черную металлическую раму, которую можно назвать подготовительной частью перед телепортацией. Некоторые цеха располагались далеко от здания работы и нас приходилось отправлять туда на вахты. Вахта продолжалась три дня.

4848986, 4848987, 4747428, 4728063 пошли за нами.

Глава 11

На улице шел дождь. На моем лице цвела улыбка, но копать в такую погоду и собирать клубнику к столу Бенедикты и Себастьяна мне не хотелось…

Элли замерзла и тряслась как осиновый лист.

– Н-н-наш п-п-план в д-деле? – ежись от холода и, стуча зубами, спросила она.

– Конечно! – ответила я.

Почему-то мне казалось, что все эти четверо рабочих того же мнения что и мы, они не смотрели на других угрюмых людей вокруг, смеялись и шутили.

Когда мы пришли, нам выдали какие-то серые и унылые обычные дождевики. Побег казался чем-то невозможным. Когда кустосы, которые нас сопровождали, ушли, мы стали собирать большие ягодки клубники в корзины. Дождь стих, и вода начала смывать тонкий слой земли с крупных, душистых, сочных ягод и собираться в небольшие темные лужицы в корзинках. Я вдохнула полной грудью душный воздух, который словно застревал в легких, и выпрямилась… Как вдруг:

– Наконец-то они ушли! – кто-то громко сказал позади меня.

– Эй! Потише! Ты хочешь, чтобы кустосы пришли сюда?! – спросила я, повернувшись к нему, с большим возмущением. Там находился парень в дождевике со смешным капюшоном, который стоял клином на его голове.

– Хей, рассла-а-абься. Они уже ушли и вернуться только в конце смены, – шутливым и насмешливым тоном ответил мне он.

– Ты не можешь быть уверенным в этом.

Рядом с ним стоял другой парень, и в нем я узнала те самые огоньки. Он опять уставился на меня и с легким шоком наблюдал за нашей беседой. Я повела рукой вверх и вниз ему перед своим лицом, пересекая его траекторию взгляда, чтобы он очнулся.