Мийол-ученик - Нейтак Анатолий

Мой первый учитель не раз повторял, что удача любит предусмотрительных. Очевидно, Лерейид оказались менее предусмотрительными, что и позволило нам одержать верх. А везение вылилось в отсутствие смертей и ран.

— То есть вы подготовились к их атаке… а к атаке Думартрен вы что припасли?

Только теперь Мийол осознал, что их изначально вежливый диалог пары незнакомцев как-то плавно и незаметно превратился в допрос слабого сильным.

Пока что вежливый.

Но уже определённо допрос.

— На случай атаки вашего клана, высокочтимая, имелись три варианта действий. Первый, предпочтительный — скорейшее отступление.

— Разумно. Как я понимаю, Удержатель этот вариант обрубил… хи-хи. Хи-хи!

— А я так понимаю, что Удержатель — ваш?

— Про два других варианта договори, юноша.

«Допрос. Ну да…»

— Разве очевидное требует озвучивания? Но если вам, высокочтимая, угодно выслушать его — не смею отказать… сейчас мы с вами беседуем, и это вариант второй. Хотя вы так и не сказали, к нашему разочарованию, что вам желательно получить от разговора и от нас… мы готовы ждать. Со всем почтением и неиссякаемым терпением.

— Надеешься на помощь Стаглорен?

— Вы захотели послушать об очевидном, — Мийол несколько неуклюже отвесил поклон малого извинения. Не так уж часто ему приходилось кланяться на этот манер, да и вообще кланяться. — Я лишь исполнил пожелание высокочтимой, не более того.

— А третий вариант?

— Сражение до смерти. Скорее всего, нашей.

— И ты готов к ней?

— Я Охотник, и мои соратники — Охотники. Мы знаем, что из рейда порой не возвращаются.

— Ты вновь, смотрю, меня не понял…

— Прошу, уточните: что вы хотите узнать, высокочтимая?

— Что ты планировал на случай вашей смерти?

— А-а… обычные дела. Моя семья и подопечные оставлены в сравнительной безопасности. В Рифовых Гнёздах у них теперь есть дом, работа и будущее. Они не пропадут, даже если мы из Даштроха не вернёмся.

— Как я понимаю, ты предусмотрительный юноша, да?

— Стараюсь, высокочтимая.

— И ты понимаешь, что всё предусмотреть нельзя?

— Я Охотник, — повторил Мийол. Не кланяясь более, он смотрел прямо в глаза собеседнице. Голову ему задирать не приходилось — боевое инвалидное кресло зависло не так уж высоко над площадью. Однако именно из-за желания держать голову прямо взгляд у него выходил хмурый, исподлобья. Нехороший взгляд. Немирный.

— Ну что ж, — сказала Райвеза, окончательно сбросившая маску улыбчивой старушки. Мана её бурлила, словно готовилась влиться в некое действие. — Перед тем, как мы перейдём к более… серьёзным делам, юноша, ответь мне ещё на пару вопросов.

— Как пожелает высокочтимая.

— Эта алурина тебе кто?

— Соратница и ученица.

— То есть этот симпатичный талисман на твоей груди…

— Простите, высокочтимая, вы о чём?

— Хи-хи. Хи-хи! Ты даже этого не понимаешь и не знаешь? Но это тоже к лучшему. Да, к лучшему… соратница и ученица. Надо же.

— Каков ваш последний вопрос? — спросил Мийол.

Игры в вежливость, когда играл не он, а с ним, оказались неприятны. Крайне.

И выматывали.

— Ох уж это нетерпение юности, — Развеза покачала головой. — Ну, раз ты теперь не ждёшь союзников, а торопишься, можно и второй вопрос задать. Зачем ты кричал так рано?

— Простите?

— Опять не понимаешь. Юность так непонятлива… когда ты обнаружил Лерейид, то сразу крикнул, что они здесь, и велел всем убираться. Зачем? Ты со своей алуриной могли подпустить их поближе и ударить боевой алхимией навстречу. И не только боевой алхимией. Могли не дать Воинам приблизиться. Могли? Могли! Так зачем маг ввязался в ближний бой, м?

— Чтобы заманить врага к ловушкам. Это всё?

— Нет. Потому что ты не ответил. Зачем ты велел всем убираться?

— Это очевидно.

Боевое инвалидное кресло взлетело чуть выше.

— Зачем?

— Чтобы их не прибили мимоходом, вот зачем!

Боевое инвалидное кресло неторопливо и мягко опустилось на брусчатку площади. Мана в ауре подмастерья не бурлила более, да и в целом Райвеза инь-Думартрен снова превратилась из готового заклинать и убивать подмастерья магии в старушку.

Только не улыбчивую, а смертельно усталую.

— Высокочтимая?

Губы её шевелились, но читать по губам Мийол не умел, а усиление звука речи она явно отключила. И смотрела куда-то мимо-вдаль…

Переглянувшись с Шак, призыватель махнул рукой и отправился поближе к Райвезе. Ну да, можно заподозрить ловушку и других ужасов напридумывать, но… не нужна ей ловушка, если хоть немного подумать. Накопителей в её кресле вместе с сюрпризами, в него же встроенными, столько, что никакие ловушки просто не нужны. Если же Думартрен не настроена на конфликт, а пугала перед тем (и ведь качественно как! аж до мурашек с горох размером!) просто для проверки характера, на что её действия и слова пока что похожи больше всего — совсем не лишним будет сделать ей шаг навстречу.

Точнее, тридцать шагов. Потому что яхту и её кресло примерно столько шагов разделяло.

— Высокочтимая? — напомнил о себе Мийол, сократив дистанцию.

Барьер, отделяющий подмастерье от внешних угроз — тоже артефактный, разумеется — он, по здравой осторожности, пересекать не стал. И даже касаться его остерёгся.

— Высокочтимая?!

— А. Это ты.

— Вам плохо, высокочтимая?

— Да уж не хорошо.

— Я… могу вам чем-то помочь?

Райвеза как будто закашлялась. Мийол не сразу осознал, что это смех; говоря прямо, когда она не расчётливо хихикала, а веселилась искренне, это выглядело как приступ какой-то жуткой, а то и вовсе смертельной болезни.

Притом быстро стало понятно, почему. Искренность взяла с одряхлевшего, искалеченного тела жестокую цену. Её смех перешёл в тяжёлый, выворачивающий нутро кашель. Без того перекособоченная фигура скорчилась как бы не втрое против прежнего, жалко трясущаяся рука вцепилась в подлокотник. Лицо порозовело неприятно и болезненно — пятнами.

«Почему она так похожа на старика? До неуютного похожа. Тот перед смертью тоже…»

— Высокочтимая…

— Стой! — выхрипела старуха, под неудобным углом согнув шею и обжигая взглядом.

Её водянистые, выцветшие до светлой серости глаза слезились от боли, белки порозовели от неестественно вздутых капилляров, зрачки пульсировали, то сокращаясь, то расширяясь… но приказ приморозил ноги Мийола к бугристой брусчатке ещё до того, как он толком осознал его.

— Жить надоело, балбесина-орясина? — кое-как продышавшись, выдавила она хриплым шёпотом. — Отойди ещё на шаг. Нет, на два!

— Охранные контуры?

— Они самые. Ха-а… ха-а… Всё же понимаешь,