Близнецы - Кэтрин Стоун

– Зачем ты переезжаешь в Нью-Йорк? Здесь у тебя есть все, что ты хочешь. Разве этого не достаточно?

– Да, конечно.

– Тогда почему ты переезжаешь, Мелани? Чтобы произвести впечатление на Брук?

– Нет.

– Хорошо. Потому что на Брук не произведет никакого впечатления даже то, что ты станешь самой высокопрофессиональной моделью мира. Это просто слишком легко.

– Может быть, я хочу подружиться с Брук.

– Ты думаешь, это возможно? После стольких лет?

– Да. Конечно. Это должно быть возможно.

– Итак, ты переезжаешь в Нью-Йорк для того, чтобы подружиться с Брук? И твой переезд не имеет ничего общего с тем, что «Дрейк» – лучшее агентство?..

– Конечно, это имеет значение. Мне нравится быть моделью. И если я действительно хочу сделать карьеру, то мне придется переехать в Нью-Йорк.

– Ты на самом деле обойдешь Брук, если станешь лучшей в мире. Трудно прекратить соревноваться после всех этих лет…

– Я не хочу больше тягаться с Брук.

– О!

– Я чувствую пустоту. Часть меня опустела.

– Это проблема близнецов.

– Что-то в этом роде.

– Тогда переезжай.

– Я и переезжаю.

– Но помни, Брук может не испытывать те же чувства. Почему она должна чувствовать так же?

– Я знаю.

Тяжело дыша, Мелани остановилась на краю пляжа. Бег трусцой превратился в быстрый бег. Все болело – руки, ноги, грудная клетка, легкие.

Но была еще более глубокая боль – болезненное предчувствие того, какая пустота будет в душе Мелани, если она переедет в Нью-Йорк, но при этом они с Брук станут еще более чужими. Мелани пугало, что ей предстоит испытать эту боль, и именно поэтому она чуть было не ответила «нет» Адаму Дрейку.

– На самом деле ты не нравишься Брук, помнишь об этом?

– Я помню. Но она не знает меня. Прошло столько лет.

– Это очень большой риск.

– Да. Но я должна попробовать.

Глава 2

Пасадена, штат Калифорния

Сентябрь 1963 года

– Кто у нас здесь? – Учительница подготовительной группы поспешила через классную комнату к Эллен Чандлер и ее одинаково одетым четырехлетним дочерям. – Близнецы!

Когда учительница подошла к ним, Мелани и Брук уже сняли свои одинаковые синие курточки с капюшонами, и взору открылись золотистые локоны Мелани и каштановые кудри Брук.

– О! – воскликнула учительница. – Но они не как две капли воды, – с некоторым разочарованием добавила она.

– Нет, – тихо сказала Эллен, словно извиняясь.

– Ну ладно, вообще-то для нас даже лучше, что они не похожи. – Учительница быстро пришла в себя. – Мы сможем различать их, им не удастся нас разыгрывать. – Учительница взглянула вниз, на две пары голубых глаз – одна пара была темнее другой, – которые серьезно смотрели на нее. Учительница понимающе улыбнулась: – Готова поклясться, что вы обе любите подшутить над другими. – Потом учительница посмотрела на Эллен и добавила, словно Мелани и Брук здесь вообще не было: – Не завидую вам, что у вас близнецы. Двойная работа. Уверена, вы весьма рады, что им пришло время ходить в школу.

Эллен нахмурилась и подняла подбородок.

– Думаю, им будет полезно общение с другими детьми, – твердым голосом сказала она. – Но я стану сильно скучать по ним. – Эллен присела перед дочками, обняла их – одну правой рукой, другую левой – и крепко прижала к себе. – Будьте умницами, мои маленькие леди.

– Будем, мамочка! – хором ответили Брук и Мелани.

Ночью в спальне – они спали в одной комнате, хотя каждая из них могла бы иметь отдельную, – Мелани и Брук разговаривали о своем первом дне в школе.

– Мы там единственные близнецы, – нахмурилась Мелани. – Все остальные дети – по одному.

– Нам повезло.

– Но, Брук, что, если…

– Если что?

– Что, если… – прошептала Мелани. – Что, если всегда рождаются близнецы, а потом один из них умирает?

– Мелли!

– Что, если именно так все и происходит в жизни?

– Нет.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю.

Мелани помолчала.

– Брук, пообещай мне, что если я умру, то смогу стать твоей тенью, – настойчиво сказала Мелани.

– Я вообще не стану разговаривать с тобой, если ты будешь говорить такие вещи.

– Пообещай мне.

– Обещаю.

В течение нескольких минут они задумчиво жевали шоколадное печенье. И вдруг обе одновременно снова испытали беспокойство, вызванное еще одним неприятным воспоминанием об их первом школьном дне. Брук начала спрашивать, а Мелани закончила вопрос.

– Ты думаешь, мамочка…

– …хочет, чтобы нас у нее вообще не было?

– Двойная работа.

– Но мы же помогаем ей.

– Может быть, нам стоило помогать ей больше.

– Да, стоило бы.

– Мы будем помогать ей больше, – договорились они, серьезно кивнув головками.

– Брук, что значит «как две капли воды»? – через несколько секунд спросила Мелани.

– Мамочка говорит, что это означает «совершенно похожие».

– Но учительница сказала, что мы не похожи. А ведь мы абсолютно похожи, – твердым тоном заявила Мелани.

Брук и Мелани насмотрелись в зеркало. В первые четыре года их жизни и в течение девяти месяцев до рождения они были неразлучны. Тот же самый размер. Та же самая форма. Те же самые мысли и идеи. Они расчесывали друг другу волосы смотрели друг другу в глаза и полагали, что видят собственное отражение.

Шесть месяцев назад Брук сделала для себя открытие, что они не совсем похожи, когда, не веря своим глазам, уставилась на отражение в оконном стекле, увидев там совсем другую маленькую девочку. Это взволновало и расстроило ее. Но она не стала ничего говорить Мелани, потому что знала наверняка: Мелани тоже расстроится.

– Нет. Мы совершенно похожи внутри, – серьезно объяснила тогда Брук сестренке. – Но выглядим мы по-разному. Именно поэтому люди могут различать нас.

Мелани покорно пошла вслед за Брук в спальню родителей, где стояло большое зеркало.

– Видишь? – спросила Брук, когда они встали перед зеркалом. – Твои волосы желтые, а мои – коричневые.

– Но это единственное различие, – пожала плечами Мелани.

– Твои глаза тоже синие, но светлее, – настаивала Брук.

Она одна страдала в течение шести месяцев и теперь чувствовала наконец облегчение, что сможет разделить это открытие с Мелани.

Мелани уставилась в зеркало на свои светло-голубые глаза. Они были такого цвета, как небо в летний день. Мелани никогда раньше не видела такого цвета глаз. Она хорошо знала только глаза Брук, но они действительно были другими. Глаза Брук были синие – цвета океана, а не небесно-голубые. Мелани смотрела на свое отражение, загипнотизированная собственными глазами, наполовину ненавидя их, наполовину заинтригованная их красивым цветом. И чем дольше Мелани смотрела в зеркало, тем больше ей нравились светло-голубые глаза, уставившиеся на нее. А еще ей нравился золотой нимб, обрамлявший ее лицо.