Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация? - Михаил Маслов

Скрытая угроза

Первая мировая война явилась крайне важным допингом для американской экономики, окончательно выведшем ее на первое место. Война подхлестнула рост внешнего товарооборота, экспорт из США в воюющие страны достиг астрономических сумм. Государственные заказы для армии и флота, в особенности с 1917 г., когда Америка вступила в войну, еще больше стимулировали промышленность, как следствие росли зарплаты и внутренний товарооборот, гражданские отрасли. Наступала эра просперити.

Война привела и еще к одному немаловажному последствию — небывалому росту американского торгового флота — экспорт и войска в Европу надо было доставлять. Однако моря только кажутся бескрайними, в действительности они не многим отличаются от суши. Морские трассы, по которым идут корабли, довольно ограничены и в этом смысле схожи с шоссейными дорогами. Весь смысл морских войн и гонок вооружений во все времена сводился к довольно простой формуле обладания этими морскими дорогами. Кто владеет морскими коммуникациями, может беспрепятственно проводить свои торговые суда по ним, а значит, может получать прибыли. И именно это обстоятельство вбило огромный клин между союзниками по Антанте, США и Англия не могли поделить море. Но если Туманный Альбион все еще оставался владыкой морей и имел самый мощный военный флот в мире, то Соединенные Штаты могли надеяться только на дипломатию. Строительство флота дело долгое... А обеспечить своим торговым судам беспрепятственную навигацию — задача срочная и архиважная.

Американская дипломатия интересна тем, что для решения буквально любой задачи выдвигается доктрина, нередко общемирового значения. Так стало и на этот раз, еще до вступления США в войну в Вашингтоне появилась идея «свободы морей». Вкратце она сводилась к пяти основным положениям: 1) полная свобода мореплавания как торговых, так и военных кораблей в так называемых «свободных морях»; 2) свобода рыболовства в этих морях; 3) свобода прокладки подводных кабелей; 4) свобода передвижения любых воздушных средств над «открытым морем»; 5) судно в «открытом» море подчиняется законам только той страны, под флагом которой идет. Уже на Парижской конференции Вильсон настаивал на «абсолютной» свободе мореплавания, стремясь превратить эти принципы из односторонней декларации в раздел международного морского права.

Однако в Лондоне этого демарша не поняли. Великобритания не собиралась без боя отдавать свое морское первенство. Тогда Вильсон перешел к угрозам, причем как словом, так и делом. В 1917 г. был заложен линкор-сверхдредноут «Мериленд». Новый корабль имел на борту восемь 16-дюймовых орудий и водоизмещение 32 600 т. Однако развертывание новой кораблестроительной программы в только что вступившей в войну стране у Лондона опасений не вызвало. Борьба за коммуникации продолжалась.

Развитие коммерческого флота США требовало и увеличения военного, чтобы последний смог адекватно защитить морские перевозки. Однако гонка морских вооружений дело крайне дорогостоящее, и Вильсон в последний раз предпринял попытку дипломатического нажима. Белый дом перешел к открытым угрозам. Подорванная войной финансовая система Великобритании уже не могла обеспечить линейное кораблестроение в необходимом объеме, а из Овального кабинета зазвучал призыв к созданию самого мощного флота в мире. Дальше — хуже, Соединенные Штаты заговорили о сепаратном мире с Германией, однако никакие громкие заявления Вашингтона на Даунинг-стрит не действовали[40].

В 1918 г. президент Вильсон решил перейти от слов к действиям. Он затребовал у Конгресса ассигнований на новую морскую программу, «чтобы защитить торговлю от нападения любой державы или группы держав»[41]. И Конгресс деньги выделил. США приступили к грандиозному строительству военно-морского флота, он рос лавинообразно. В 1919 г. было заложено два сверхдредноута класса «Мериленд»; в 1920 г. один «мериленд» и пять новых, еще более мощных, линкоров класса «Саут Дакота», водоизмещением 34 000 т с двенадцатью орудиями 16-дюймового калибра. На этом кораблестроительная программа 1919 г. не завершилась: на стапелях появились кили четырех линейных крейсеров класса «Легсингтон», водоизмещением 43 000 т и восемью 16-дюймовыми орудиями на борту. В 1921 г. был заложен последний линкор класса «Саут Дакота» и два «легсинтона». Таким образом, к середине 1921 г. в Штатах строилось 16 линкоров — сверхдредноутов. Вильсон довел ежегодные расходы США на флот в 1921—1922 гг. до 400 млн. долл. в год, строя одновременно столько же кораблей, сколько все большие и малые державы мира, вместе взятые[42], беспрецедентное до того явление в американской истории.

Великобритания не смогла принять вызов и начать новую гонку вооружений. На все новейшие американские корабли Лондон смог заложить лишь один линейный крейсер «Худ», этого явно было мало. Однако объективная реальность была такова, что не позволяла Англии ввязаться в новый марафон. Экономическая ситуация заставляла отказаться от двухдержавного стандарта и перейти к однодержавному[43]. В то же время вызов приняла Япония. По сравнению с 1913 г. ее экономика выросла примерно вдвое. А усилившиеся противоречия в Китае и на Тихом океане с США и Англией требовали усиления своего военного присутствия в регионе.

Честолюбивые планы американцев и их усиленная подготовка к обеспечению «свободы морей» были восприняты Токио как заявка на господство в Тихом океане. К 1917 г. японский флот насчитывал два дредноута с 12-дюймовыми орудиями и 8 свежепостроенных кораблей с 14-дюймовой артиллерией. В ответ на американскую «заявку» японский парламент утвердил смету на замену еще далеко не устаревших кораблей новыми сверхдредноутами. Теперь линейная эскадра японского флота, которую предстояла создать практически заново, имела бы главный калибр, не уступающий новейшим кораблям вероятного противника. В 1917 г. была принята новая кораблестроительная программа «8—8», предполагавшая строительство восьми линейных кораблей и восьми линейных крейсеров к 1927—1932 гг.

Первенцами программы стали линкоры «Нагато» и «Мутсу». Правды ради стоит отметить, что эти близнецы не планировались как головные корабли новой серии. Их чертежи и сметы были утверждены задолго до того, как пришлось резко усилить военное кораблестроение в ответ на американские планы. Действительной датой начала серии «8—8» следует считать 1918 г., когда были получены ассигнования на вторую пару линейных кораблей. В июне 1920 г. через парламент была проведена смета еще на четыре линкора, четыре линейных и одиннадцать легких крейсеров. Исполнение этой программы планировалось на 1923—1924 гг. Одновременно была одобрена дополнительная кораблестроительная программа, включавшая в себя четыре линейных корабля, четыре линейных и двенадцать легких крейсеров, а также сорок эсминцев с началом строительства в 1922 г. и окончанием к 1927—1928 гг.

Первые два корабля программы, несмотря на 16-дюймовое вооружение, были классическими доютландскими дредноутами. Примечательного в них было только то, что они были построены исключительно японскими силами без традиционной помощи Великобритании. Вторая пара линкоров «Kara» и «Тоза» была заложена в 1920 г., хотя средства на их строительство были выделены за два года до этого. Задержка объяснялась длительной подготовкой проекта, в который потребовалось внести изменения в соответствии с опытом Ютландского сражения.

Новые линкоры теперь несли десять орудий главного калибра, была существенно изменена схема бронирования, усовершенствована противоторпедная защита. Основные особенности конструкции этих линкоров перекочевали и в проект четырех линейных крейсеров класса «Амаги», строительство которых также началось в 1920 г. В 1921 г. была заложена четверка линейных кораблей класса «Овари», примечательным является то, что японским конструкторам удалось объединить в одном корабле характеристики обоих подклассов дредноутов (линейные корабли и линейные крейсера), создав новый тип сверхдредноута — «скоростной линкор». Остальные морские державы приступят к строительству таких судов лишь через 15 лет.

Завершением программы «8—8» должны были стать четыре чудовищных корабля, которые впервые в истории военного кораблестроения предполагалось вооружить 18,1 -дюймовой (460 мм) артиллерией. Схема размещения орудий предполагалась классическая: в четырех двухорудийных башнях по две на носу и корме. Разработка новых пушек началась еще в 1916 г., однако первый, с большим трудом созданный образец 18,9-дюймового орудия разорвало в клочья при испытаниях. Неудача заставила японцев понизить калибр до 18, 1 дюйма. Отсутствие орудия и его четких характеристик привело к тому, что весь проект «линейных крейсеров № 13—16», названия им так никогда и не дали, существовал лишь в эскизах. Несмотря на огромные размеры этих левиафанов: длина 280 м, водоизмещение 48 000 т, принципиально от своих более ранних собратьев они не отличались. К моменту их проектирования основные конструкторские решения и архитектура японского капитального корабля окончательно сформировались. Номерные корабли были такими же «скоростными линкорами», как и класс «Овари» с единственным существенным отличием — полностью нефтяным отоплением котлов. На всех предыдущих кораблях оно было совмещенным — нефть и уголь.