Натурщица-убийца - Издательство «Развлечение»

Нат Пинкертон застыл в недоумении, но быстро опомнившись, стал наблюдать за происходящим в уборной Элеоноры.

Артистке и в голову не могло прийти, что за окном кто-то есть. Элеонора приблизилась к Бобу и вынула кляп.

— Ну что, — спросила она, — пришли в себя?

— Как видите, — ответил Боб.

Глаза его бегали по сторонам, поэтому он быстро заметил Пинкертона, старательно подававшего ему знаки. Увидев своего начальника, Боб расхохотался и сказал:

— Что за глупые шутки, мисс Талланд? С какой целью вы меня так крепко связали и превратили в куль? Может быть, решили сыграть со мной какой-нибудь номер на сцене?

Она сверкнула глазами и спросила:

— Вы сыщик?

— Да! Ну и что?

— И вы преследуете меня?

— Почему вы задаете такие вопросы? Разве за вами нет никакой вины?

— Я нашла у вас копию эскиза с изображением женщины, похожей на меня.

— И поэтому вы решили, что я вас преследую? Преклоняюсь перед вашей необыкновенной догадливостью, мисс Талланд!

Элеонора побледнела и воскликнула:

— Я с вами не намерена шутить! Если вы думаете, что вам удастся улизнуть, то вы сильно ошибаетесь.

— Я не только думаю так, но твердо убежден в этом! — ответил Боб.

— Вы, наверное, считаете, что у меня не хватит смелости уничтожить своего врага? Ошибаетесь!

Боб презрительно улыбнулся.

— Будьте добры, объясните, как вы укокошите меня? — спросил он.

— Очень просто. На вашу шею я надену петлю и буду ее затягивать, пока вы не задохнетесь. Потом куль, в котором вы находитесь, уберут отсюда и бросят в реку, привязав к нему тяжелый груз.

— Недурно! — отозвался Боб. — Но только вам не удастся это сделать. Впрочем, интересно узнать, почему вы не хотите использовать ваше привычное оружие — кинжал? Ведь несчастного художника Джона Мелвилла вы убили именно им!

Она стала бледной, как полотно, но быстро взяла себя в руки, бросилась к Бобу и начала трясти его.

— С чего вы взяли? Как вы смеете утверждать это! — закричала она.

— Я знаю это точно! — ответил он. — Вы, между прочим, совершили очень жестокое убийство. Какая подлость — подкрасться к художнику сзади, когда он творит, и вонзить в его спину кинжал.

— Молчать! — крикнула она, вне себя от ярости. — Теперь я тем более с вами должна покончить! И никто не сможет помешать этому! Через несколько минут мой выход на сцену, но когда я вернусь, настанет ваш смертный час! Приготовьтесь к этому!

— Хорошо, — безразлично ответил молодой сыщик, — но разрешите вас спросить, Элеонора, не случалось ли вам когда-нибудь ошибаться в своих расчетах? Ни разу? Смею заверить вас, что теперь вы ошибаетесь.

Она недоуменно посмотрела на него, а потом расхохоталась.

— Вы, видимо, решили запугать меня, но это вам не удастся сделать! Я не дам вам ни малейшей возможности уйти отсюда. Меня трудно запугать, сколько бы вы ни угрожали.

— Но все же сознайтесь, что вы убили молодого художника!

Она помолчала немного, потом лицо ее исказилось, и она, злорадно улыбаясь, сказала:

— Да, да! Я его убила. Пронзила кинжалом! И нисколько не жалею об этом! Но вы единственный человек, которому я призналась в этом, и скоро умолкнете навсегда, и никто не узнает, что я убила его!

— Вы сущий дьявол! — воскликнул Боб. — А куда вы спрятали вырезанный вами кусок холста с изображением лица женщины, похожей на вас?

Элеонора показала на свои ботиночки — они были без каблука, на резиновой подошве, — потом прибавила:

— Этот кусочек холста я сожгу сегодня же ночью!

В этот момент раздался резкий звонок, вызывавший артистку на сцену. Элеонора прошла к двери и сказала:

— Я, выполнив свой номер, вернусь и покончу с вами!

Она вышла, и тут же из окна появился Нат Пинкертон.

— Милости просим, — смеясь, проговорил Боб, — вот будет штука! Я с нетерпением жду развязки.

— Я слышал весь ваш разговор, — произнес Нат Пинкертон и начал развязывать веревки, которыми был опутан его помощник.

— Они завернули меня в какую-то тряпку, — смеялся Боб, — вероятно, чтобы мне было тепло.

Затем он быстро рассказал, что с ним произошло. Развязав Боба, Пинкертон дал ему револьвер и сказал:

— А теперь мы им устроим такое представление, какого они никогда еще не видели! Пойдем!

Нат Пинкертон тихо открыл дверь, и они спустились по деревянной лестнице.

Поскольку было довольно темно, им удалось незаметно проникнуть за кулисы.

Элеонора Талланд исполняла свой коронный номер на трапеции, которая находилась под самым потолком. Время от времени раздавались шумные аплодисменты: у актрисы было много поклонников.

Закончив свой самый сложный номер, Элеонора сидела на трапеции, и, благодарно кивая головой, посылала зрителям воздушные поцелуи. Затем она схватилась за веревку, висевшую рядом с трапецией, и стала спускаться вниз.

Вдруг за кулисами раздался пронзительный свист, за ним последовал другой — уже из бара.

Элеонора Талланд, спустившись наполовину, испуганно вздрогнула и невольно замерла. Но потом быстро соскользнула вниз.

Как только она коснулась пола, на сцене появились Нат Пинкертон и Боб Руланд.

С револьверами в руках они подошли к артистке. Аплодисменты прекратились, а когда раздался полицейский свисток, зрители пришли в изумление.

— Элеонора Талланд! — громко произнес Нат Пинкертон. — Именем закона вы арестованы!

Она посмотрела на сыщика, потом на Боба и упала без чувств. Среди публики поднялась суматоха, несколько мужчин с револьверами бросились на помощь артистке.

Но полицейский свисток был услышан Мориссоном, находившимся возле театра, и возымел свое действие.

В зале появились полицейские. Элеонора Талланд, немного придя в себя, хотела бежать, но у нее не хватило сил, и она, пошатнувшись, снова упала. Нат Пинкертон подхватил ее, а Боб побежал в уборную и принес ей пальто и шляпу.

Элеонору под конвоем вывели из зала, и через некоторое время она уже сидела в камере следственной тюрьмы.

В ее ботиночке был обнаружен кусок холста, вырезанный из картины Джона Мелвилла. Кроме того, у нее был найден ключ от мастерской художника.

Элеонора Талланд была вынуждена сознаться во всем. Действительно, она разыгрывала перед Джоном Мелвиллом бедную, покинутую мужем женщину.

Художник страстно полюбил ее, и чувство это не угасло даже тогда, когда он понял, что она обманывает его. Джон Мелвилл ничего от нее не скрывал, и Элеонора знала, что он выгодно продал несколько картин и вырученные за них деньги находятся в мастерской.

Эта доверчивость и погубила бедного художника.

Суд приговорил преступницу к смертной казни, и она закончила свою жизнь на электрическом стуле.