Командир Браге (Авиатор – 2) - Макс Мах

- Спасибо! - Лизе действительно было приятно. Всегда хорошо получить похвалу, но из уст лорда Адмиралтейства - это уже, как мечи к Александру Святому.

- Значит, и про бой техасского брига с английскими кораблями тоже правда? - Верников отпил немного коньяка и одобрительно кивнул.

Коньяк, и в самом деле, был хорош. Лиза уже успела его оценить по достоинству. Вопрос, впрочем, тоже.

"Это что, - спросила она себя, - это они любопытство тешат или тут есть какой-то подвох?"

Ей показалось, что подвох есть. Но в чем, она даже представить себе не могла. Тем не менее, про ночной бой рассказала.

- А ведь хороший маневр! - похвалил ее Кондратьев.

- Ну, не скажи! - возразил ему Марков. - Это вот Елизавета Аркадиевна смогла, а большинство капитанов угробятся, если попробуют. Ты представляешь, какое тут требуется пространственное чутье?

Завязалась дискуссия. Адмиралы живо обсуждали тот Лизин маневр, когда она положила бриг на борт, и другие детали боя, а заодно и вообще злободневные вопросы тактики тяжелых кораблей. О Лизе, словно бы, забыли, но она не сомневалась - помнят, и, как вскоре выяснилось, не ошиблась.

- Как думаете, Елизавета Аркадиевна, - повернулся к ней Марков, - вы медицинскую комиссию пройти сможете?

- А смысл?

- Вернуться в строй, перейти в активный резерв.

- Активный резерв...

Звучало заманчиво. Резервисты первой волны действительно рассматриваются, как находящиеся в строю.

- О чем конкретно мы говорим, господин адмирал?

- О "Вологде".

"Вологда"? Серьезно?" - ее словно, жаром обдало. Дай Бог, чтобы собеседник не заметил, но в виски ударило не по-детски, и судорога прошла от поясницы до плеч.

"Вологда" - артиллерийский крейсер 1-го ранга, и назначение на него означало неслыханный карьерный взлет. Впрочем, это на первый взгляд. А на второй - крейсера типа "Псков" уже "старые старички" и все, как один, находятся на консервации.

"На консервации... Даже так?!"

- Мы что, к войне готовимся? - прямо спросила Лиза.

- Мы всегда к войне готовимся! - хмыкнул Кондратьев.

- Да, Елизавета Аркадиевна, готовимся, - подтвердил Марков. - К большой войне. Так что резерв может очень скоро понадобиться. На "Вологде" сейчас полным ходом идет ремонт, проводится частичная реконструкция. Оптимизируем машину, ставим радиоискатель и автоматические пушки. В общем, подтягиваем ветерана под новые стандарты. Скорость и высотность, конечно, от этого сильно не изменятся, но броня и главный калибр все еще очень даже соответствуют!

"Водоизмещение под двадцать тысяч тонн... Но скорость максимум семьдесят узлов. Сиречь - 120-130 километров в час. Почти как мой "кокорев", однако в строю... В строю он действительно должен быть хорош. Главный калибр паровой - 180 миллиметров, но сотки - обычные пушки и скорострельность у них будь здоров! И шестнадцать левитаторов..."

- Допустим, я пройду медкомиссию, что потом?

- Переаттестуем в офицера действующего резерва и назначим командиром на "Вологду". У нас командиров крейсеров с боевым опытом сейчас немного, будете более чем полезны. Так как?

- С брига мне придется уйти? - вопрос, как оказалось, непростой. Болезненный.

- Зачем? - остановил ее Марков. - Вы же не на вражеском корабле служите! Не на поляке или, прости господи, киевлянине. Ходите себе на техасце сколько вздумается. Нам же лучше! Пока суд да дело, нарабатываете опыт судовождения в сложных условиях пилотирования, и никакие сборы не нужны. Вот сходите в феврале на недельку в учебный поход на "Вологде", и свободны! До тревоги, разумеется, но тогда будет уже не до поиска сокровищ...

4. 17 января 1932 года

Оказалось, Петр преуспевает. Лиза об этой стороне жизни своего "бывшего" ничего толком не знала, а Елизавету эти мелочи жизни и вовсе не интересовали. Отметила мимоходом, что он из хорошей семьи - прямиком из новгородской старшины, - добавила, что занимается финансами, и все, собственно. Однако, когда Лиза начала изучать факты, находящиеся в свободном доступе, выяснились весьма любопытные подробности. Мамоновы ведь были не просто почетными гражданами Господина Великого Новгорода. Они и по сей день владели значительной долей на новгородской лесной бирже, но торговали не только лесом и пиломатериалами, им принадлежали, правда, в основном на паях, рудники, а так же обогатительные и металлургические заводы на Кольском полуострове и в Ниене. Платина, титан, алюминий, редкие металлы... Но и сам Петруша был не промах. В последние годы он сделал головокружительную, но вполне объяснимую его способностями и семейными связями, карьеру. Вице-директор второго по величине себерского банка - это, считай, как минимум, контр-адмирал. Но к их отношениям, вернее, к отношениям между Лизой и ее вновь обретенной семьей прямого отношения карьерный рост Петра не имел.

Через день после разговора с Петром, Лиза уже не была уверена, поступила ли она правильно, согласившись прийти на вечеринку. Что ей там делать? Кто она им, и кто они ей? Однако слово не воробей, вылетит - не поймаешь: обещала прийти, изволь соответствовать.

"Ладно! - решила Лиза. - Схожу. С меня не убудет, и это всяко не страшнее путешествия на плоту по реке Мосезе!"

И вот в воскресенье семнадцатого она остановила свой белоснежный "Кокорев" на подъездной дорожке у дома номер 40 по Гвардейской улице, оказавшегося особняком в италийском стиле. Лиза притерла локомобиль к поребрику, оставляя место для проезда других машин, и вышла на оставленную между асфальтом дороги и травой газона узкую тропинку, вымощенную кирпичом.

На этот раз она оделась скромно: итальянские туфли, меховое манто, парижское шелковое платье, марокканский шарф из тонкой шерсти и семейные драгоценности - аметистовый гарнитур. Прошла к подъезду, швейцар открыл перед ней дверь, и первой, кто бросился обнимать Лизу, оказалась Полина.

- Лиза! Ну, наконец-то! - затараторила девушка, проявляя несколько чрезмерный, на взгляд Лизы, энтузиазм. - Мы так переживали за тебя! Это путешествие... А в газетах... Григорий говорит... Я даже не поверила... А мы... Ты знаешь, мы поженились! А тебя не было... Так жаль!

Между тем к ним подошел Григорий.

- Представь себе, Лиза, я соскучился!

- Серьезно? - она своим ушам не верила.

Григорий проявил какие-то человеческие чувства? Соскучился? По ней?! Но факт, исчезло куда-то наглое равнодушие из глаз, и - хотя все остальное осталось без изменений - этого было достаточно, чтобы "проникнуться".

"Что происходит? - спросила она себя, едва ли не с оторопью. - Что я пропустила?"

- Обойдемся без объятий, не возражаешь?

- Ни в чем себе не отказывай! - оскалился Гриня, но и оскал у него сегодня получился какой-то "вегетарианский".

- Кстати, поздравляю!

- С чем именно? - "недоуменно" поднял бровь Григорий.

"А что, свадьба не повод? Или есть что-то еще?"

- Во-первых, со свадьбой! - изобразила Лиза "техническую" улыбку. - А во вторых с внеочередным производством! - она все-таки углядела, что Григорий стал носить полковничьи погоны. - Ведь внеочередное, я права?

- Права, выслуги не хватало, - и он, как бы невзначай, коснулся пальцами левой руки своей груди.

"Ого! - оценила Лиза. - Во что же ты влип, Гриня?!"

- "Михаил 2-й степени"? Впечатляет! Кого же ты убил, братец? Не иначе, как самого Пятковского!

- С чего ты решила, что это были поляки?

- А кто еще? - насторожилась Лиза.

- Потом расскажу, - и он отошел в сторону, приглашая Лизу, пройти в гостиную.

"Вот те раз! Что, блин, за тайны мадридского двора?"

Однако с Грини все только началось. Пока поздравляли виновницу торжества, пока "выпивали и закусывали", Лиза нет-нет да бросала взгляд на Ивана - мужа ее двоюродной сестры Татьяны, однако капитан 2-го ранга Иван Гаврилович Кениг оставался невозмутимо нейтрален, словно, и не было того в высшей степени занимательного ночного разговора. Зато совершенно неожиданно для себя Лиза обнаружила, что живой интерес к ее особе проявляет кузен Виктор и его жена Дарья. Виктор Львович и Дарья Дмитриевна Шумские Елизавету никогда всерьез не занимали, и в своих дневниках она о них почти ничего не написала. Пара фраз тут, замечание там, но никогда и ничего конкретно о них. Обычно только в контексте и по случаю. И все, что Лиза знала о Шумских, это то, что Виктору - на глаз, - лет сорок или около того, а Дарья, пожалуй, даже моложе Лизы. Лет двадцать семь - двадцать восемь, больше не дашь. Женаты шесть лет, детей пока нет, и это все о них.

"Ну, что ж, - решила Лиза, - про Ивана я тоже раньше ничего не знала. Поживем - увидим!"

Между тем, вечеринка продолжалась. Перед десертом Лиза вышла покурить на застекленную веранду. Несколько фикусов, пальма в кадке, какие-то вьющиеся растения по двум стенам, - дикий виноград или еще что, - стол, несколько стульев, кресло, этажерка с газетами. Почему не пошла в курительную комнату? Наверное, потому, что подсознательно ожидала некоего повторения прошлогоднего семейного торжества. Все - там, она одна здесь. И любой, кто захочет поговорить с ней тет-а-тет, имеет возможность подойти под благовидным предлогом: покурить на веранде - в холодке и тишине, или перекинуться парой слов с непутевой родственницей.