Людмила Гурченко. Я – Актриса! - Софья Бенуа

…И тут вокурат устроился я ув одной школи детям на переменках играть. У раз – десять рублей! А?? Ага! – вижу дело пошло чуковней»[5].

А вскоре он познакомился с утонченной девицей, о которой еще несколько лет назад бы точно знал: не своего круга, и доступа к ней нет. Но годы революции изменили общество, да и девица жила не в полатях, и училась не в Институте благородных девиц. А вскоре и то советское учебное заведение, где училась Елена, ей пришлось оставить, ведь она встретила серьезного мужчину, прошедшего горнило войны, влюбилась и забеременела.

И ведь познакомился как раз с ученицей-комсомолкой той самой школы, где он устроился с ощутимой материальной пользой играть на баяне. Можно указать, что Марк Гаврилович всегда слыл (то ли так было на самом деле, то ли он себе приписывал подвиги) любвеобильным кавалером. О своем знакомстве с будущей супругой Марк рассказывал буквально следующее[6]:

«И тут смотрю – секретарь комсомольский организации, такая крепкая, здоровая, цыцохи большие, глаза прия-а-тныи… Ну, я ей и говорю: «Будь ласка, барышня, помогите мне детей организувать». Так нежно ей говорю, ну, словум, подлажу до ней…

«Ну, конечно, пожалуйста, дядя Гриша», – так интеллигентно отвечаить. А меня тогда «Гришую» звали. А то, говорить што ета у тебя за имя – Марк? Нерусское ета имя… Ну як же не русское? Як же не русское, если я родився 23 апреля, на день святого Марка. Так меня Маркую и назвали… Да у меня усе братья: Иван. Мишка, Егор, батька Гаврила Семенович, мать Федора Ивановна – усе русские, да уся деревня русские… У нас других зроду и не було…

…Да-а, так вот ета самая комсомольский секретарь говорить мне: «Дядя Гриша, с удовольствием помогу вам, только расскажите, научите, пожалуйста»…

…Вот я и навчив на свою голову. Вже тридцать лет вчу… Ета ж и была Лялюша. Ну, Леля… Елена Александровна Симонова. Люсина мать…»

Харьковская областная филармония, основанная в октябре 1929 г., в довоенное время размещалась по адресу пл. Тевелёва, 24, в здании бывшего Волжско-Камского банка. Здесь работал М.Г. Гурченко, отец будущей звезды экрана.

Как пишет Е. Мишаненкова: «Вот так и состоялось его знакомство с Еленой Симоновой. Она в то время училась в девятом классе, была младше него на девятнадцать лет и, конечно, смотрела на него как на взрослого дядю. Синеглазый, темноволосый, с ослепительной улыбкой, музыкальный и пластичный, танцующий лучше всех вокруг – он был словно живым воплощением того праздника, о котором она в родном доме уже и забыла. «Может, тогда и надо было мне от него отойти, но куда? – вспоминала она о том, как он сделал ей предложение. – У мамы моей мрак. А ко мне никто в жизни так не относился, а я уже привыкла, что есть Марк. Потом изучила его характер, обходила углы, чуяла, откуда ветер. Всю жизнь как на бочке с порохом. А мама с тетей Лидой еще ничего тогда не знали. Потом узнали: в школу ходить перестала».

Татьяна Ивановна зятя-батрака, конечно, не приняла, но Елена обошлась и без ее согласия – просто расписалась в загсе и ушла жить к Марку. Ее сестре Лиде было строго-настрого запрещено с ней общаться. Но куда там! Марк Гаврилович же кормил Лиду конфетами, которых она в родном доме не видела, наверное, с тех пор, как сослали отца. Конечно, она была на стороне его и Елены…»

Школу Елена Симонова-Гурченко так и не окончила, вместо уроков она вместе с мужем ходила на работу, чтобы помогать тому проводить культурно-массовые мероприятия. В биографических справочниках значится, что до начала войны родители Людмилы Гурченко работали в Харьковской филармонии. Отец был профессиональным музыкантом: играл на баяне и пел на утренниках, праздниках, а мать ему помогала. Он слыл популярным массовиком, проводил различные утренники и праздники как для детей в школах и Дворце пионеров, так и для взрослых – в рабочих клубах и на предприятиях.

Будущая звезда родилась в творческой семье, в атмосфере творчества… О профессии родителей она рассуждала просто:

– Музыкант – это призвание. И папа, и мама преподаватели музыки. Интересно, им никогда не сиделось на месте. Всю жизнь переезжали из города в город. «Немногих добровольный крест». Львов, Петрозаводск, Алма-Ата, Ереван, Минск, Москва. Что-то везде не устраивало. Ехать в Ереван, потому что там фрукты? Везти такой воз вещей, и вообще, само слово «переезд». Никогда ничего не понимала. Кто-то мешал им, кому-то мешали они, кто-то завидовал. Хотелось нового и нового! Когда мы совсем расходились, вдруг фраза: «Это типичная наша семья».

Людмила Гурченко родилась, когда ее матери было всего восемнадцать лет. Странным в этой истории взаимоотношений был выбор имени будущего ребенка. Ведь Людмила – это не то имя, которое отец хотел дать дочери. Пребывая в совершенно приподнятом состоянии после просмотра очередного импортного киношедевра, и пораженный до глубины души приключениями героев американского вестерна, который в тот день показывали в местном кинотеатре, Марк принял судьбоносное решение. Озвученное тем же вечером с помощью записки, переданной в роддом, где находилась его беременная жена: «Лёль! Детка моя! Если в меня будить орел, назовем Алан. Если девычка, хай будить Люси».

И радовался папа несказанно, когда его Люси пришла пора покидать роддом.

В своей книге «Стоп, Люся!» знаменитая актриса трогательно попросит, и словно озвучит со смаком произносимое над крохотным комочком:

– Эх, папусик, родной, ну еще раз мне скажи, как ты меня в пеленках выносил из роддома. Ну, ну, пожалуйста. «Глянь, Лёль, у всех детей морды красные, а в моей клюкувки морда розовая и все влыбается. Не, Лёль, вот тебе крест святой, актрисую будить, ув обязательном порядку. Мою дочурку увесь мир будить знать, а женихи усе окна повыбивають…»

– Из роддома меня привезли на извозчике. Такси в Харькове в 1935 году были еще редкостью. Привезли меня в нашу маленькую комнатку в большом доме по Мордвиновскому переулку, № 17. С этой комнатой у меня связаны самые светлые и прекрасные воспоминания в жизни.

Кажется дом по Мордвиновскому (ныне Кравцова) переулку, где прошли первые годы жизни героини, не сохранился. Остались лишь воспоминания у тех, кто так или иначе был связан с этим местом.

Глава 4. Людмила Гурченко: «Я к корням, к своему папе…»

Самые теплые воспоминания – и это понятно каждому – остаются от беззаботного светлого детства, ощущения защищенности и родительского тепла. Наша героиня делилась:

– У каждого свой дом. У меня свой. Он особый. С самого детства. «Усе у кучичке, уся тройка, и дочурочка моя дорогенькая, и мама дочурки, и главный папусик, Марк Гаврилович Гурченко».