Астронавты. Отвергнутые космосом - Алексей Бобл

На столе возле капитана мигал огоньком диктофон: велась запись для протокола. Значит, в архивах все будет чинно и благородно.

— Медицина не всесильна, — бил себя в грудь Рашид. — Если властям или семье покойного будет угодно начать следствие — я повторю им то, что уже сказал вам. Связанный клятвой Гиппократа, я сделал все от меня зависящее, чтобы…

Бой-Баба подняла голову — и натолкнулась на внимательный, изучающий взгляд дяди Фимы. Она постаралась раскрыть рот, но не решилась. Ее колотило от возмущения.

Перед собранием, выслушав их наедине, капитан приказал обоим не говорить никому ни слова о том, что в поселенца стреляли. Мятую картонную коробочку с неизвестным лекарством он забрал себе. Это, заявил Майер, люди Общества Соцразвития, вот пусть оно с ними и разбирается. Просто придется ехать на базу с оружием и внимательно смотреть по сторонам.

— Мы не знаем, что с ними! — раздался громкий голос бортинженера Кока. — Этот человек шел к нам неспроста! Возможно, он хотел нас предупредить о том, что на базе заражение! Что туда идти нельзя! — Бортинженер помолчал, пытаясь успокоиться, Питер поглаживал его по руке. — И не говорите мне, что никто здесь не боится инфекции. — Инженер обвел глазами кают-компанию. — Я знаю, что случаи заболевания еще не наблюдались так близко к Земле. Но мы должны быть осторожны. В любом случае я вам там не нужен. Но врач — обязательно. Его, конечно, надо взять.

— Я не понимаю, зачем вам там врач? — Рашид откинулся в кресле. — На базе свои медики и лаборатории, даже установка для прижизненной консервации. Я даже не говорю о Троянце и его возможностях. Уверен, что эта штука умеет восстанавливать из мертвых, если ее как следует попросить! — Он повернулся к капитану, взмахнул руками: — Наша задача — доставить на базу господина инспектора, вот пусть он и едет. Заодно может взять на себя почетный долг сообщить колонистам о смерти их товарища.

Капитан перевел взгляд на черноголового Электрия. Тот остался сидеть, перекинув ногу на ногу, и рассматривал свои ногти.

— Вы ставите передо мной непростую задачу. Она имеет несколько составляющих, требующих ориентированного подхода. — Молодой инспектор избегал глядеть остальным в глаза. — В рамках моей миссии я считаю настоящее посещение базы нецелесообразным.

Капитан внимательно посмотрел на инспектора из-под редких рыжих ресниц.

— Ну что ж, — сказал он, — в таком случае никто не будет возражать, если я сам назначу наряд. Отправятся немедленно, — Тео Майер обвел всех взглядом и обернулся к стоящему у него за спиной дяде Фиме, — господин охранник как ответственный за безопасность экипажа…

Дядя Фима кивнул и потер руки, предвкушая поездку. Майер продолжал всматриваться в лица экипажа:

— Из техперсонала пойдут астронавт Бой-Баба и астронавт Живых…

Питер испуганно посмотрел на капитана, ожидая своей очереди.

— И господин врач.

Рашид вскинул пухлые руки:

— А если в это время кому-то из экипажа станет плохо? Господин бортинженер нуждается в постоянном медицинском контроле, — он взмахнул рукой, указывая на Кока. — Его диабет может декомпенсироваться в любой момент!

Кок страдальчески свел брови — да, действительно так, — и важно кивнул.

— Поэтому, — быстрые глазки Рашида оглядели присутствующих, — пусть с вами отправится… — толстый указательный палец повис в воздухе, — мисс Тадефи! — Он испытующе оглядел юную марокканку. — Да, именно! Ей как будущему врачу необходима практика. Вот пусть она и едет, — торжествующе заключил он.

Бой-Баба открыла рот от возмущения, а смуглая Тадефи вздрогнула и повернула голову в сторону врача. В глазах у нее было удивление: как так? Все ждали ее ответа, но она опустила голову и стояла молча, кусая губы.

Тут не просто страх перед инфекцией, подумала Бой-Баба. Тут что-то еще. Она перевела взгляд с Тадефи на врача, но тот уставился в угол, как будто не слышал.

Тадефи подняла голову. Разлепила пересохшие губы. Упрямая искорка сверкнула в зеленых глазах.

— Я с удовольствием выйду… на поверхность, — проговорила она задыхаясь, ни на кого не глядя. — Я… я постараюсь помочь тем, кто… заболел. — Она подняла голову и с вызовом посмотрела на Рашида. Тот расплылся в улыбке, довольный.

Тадефи повернулась к Бой-Бабе.

— Я очень рада, что мы пойдем вместе, — добавила она вполголоса.

Бой-Баба как могла бережно подержала своей клешней руку девушки и отпустила.

Она заметила, что Майер тоже не сводил глаз с Тадефи и Рашида. Теперь капитан еле заметно усмехнулся и продолжил:

— Значит, договорились. В случае заражения без моего решения ничего не предпринимать. Гермокостюмы не снимать, даже в помещениях. И немедленно назад. — Он остановил диктофон. — Вернетесь, и тогда решим, как нам следует поступить.

Через десять минут гигантские прожекторы озарили плато. Длинная тень транспортера скользила впереди него по нависающим скалам.

Лаборант по прозвищу Профессор лежал на спине. Ему было жестко и больно повернуться. Тело его сотрясал озноб. Вокруг стояла непроглядная тьма, а от холода зуб на зуб не попадал.

Профессор провел рукой и брезгливо отдернул ладонь — плиточный пол, грязный и липкий. Попытался приподнять голову и сморщился от рези в затекшей шее. Где он? Сколько так пролежал?

Лаборант заерзал, цепляясь пальцами за швы между плитками. После нескольких попыток он перевернулся, встал на четвереньки и принялся ощупывать пол вокруг себя. Натолкнулся на ребристый железный край то ли двери, то ли дверцы шкафа, не поймешь. Прерывисто дыша и перебирая вверх руками, кое-как подтянулся и встал, расставив руки и уткнувшись лицом в стену.

На каждом шагу останавливаясь, чтобы перевести дух, лаборант медленно пошел вдоль нее, ощупывая холодную металлическую поверхность. Что-то знакомое… Что с ним произошло? — Он не мог вспомнить.

Болела грудь, но не все время, а если неловко повернешься. Еще кружилась голова и было трудно дышать — с каждым вздохом все труднее. Лаборант зашарил по стене в поисках выключателя, рука то и дело наталкивалась на какие-то кнопки, но нажимать их он не решился. Жизнь на базе научила Профессора осторожности. Не только с кнопками, но — особенно — с людьми.

Ну да. Он же на базе, вспомнил он. Сегодня… он охнул, и темнота вокруг поплыла — сегодня прилетел грузовоз с Сумитры.

С проклятым Рашидом на борту.

Лаборант потерся головой о стену, вытирая стекающий со лба пот. Зубы по-прежнему стучали от озноба, сердце колотилось, а воздуха не хватало. Он прислушался и различил в тишине тихий ритмичный стук шлюзового нагнетателя, подающего в строение лаборатории дыхательную смесь. Вроде работает. Тогда почему ему трудно дышать?

И тут Профессор вспомнил все, что произошло.

Он вспомнил Челнока с самопальным излучателем. На базе были свои умельцы, для которых запрет на оружие на дальних планетах — только способ заработать. Но разряд у них получался слабый, убить из такой штуки толком не убьешь. Значит, Челнок обездвижил его и запер в лаборатории, а сам отправился на встречу с людьми Рашида.

Лаборант поднял голову, прислушался к неровному ритму нагнетателя. Еще не факт, дойдет ли Челнок до корабля. Конкурентов у него хватает. Проследят, пристрелят, заберут товар. Только вот достанется, как всегда в их разборках, ему — Профессору.

Он закашлялся от недостатка воздуха, вспоминая расположение лабораторий, и на ощупь выбрался в коридор. Где же гермокостюм-то этот чертов… и зачем он вообще его снимал…

Хватая ртом остатки воздуха, он наконец нашарил костюм и баллоны и приник к мундштуку с кислородом. Легкие обжигало холодом, но голова прояснялась. Сейчас выйти из медблока — и к остальным. И вести себя примерно. А там видно будет.

Он влез в гермокостюм и начал прилаживать шлем.

Только это его и спасло.

В наушниках затрещало, и лаборант услышал искаженные микрофонами голоса за секунды до того, как поехал, открываясь, люк шлюзовой камеры. Он метнулся в глубь коридора и притаился за открытой дверью в отсек консервации. Над головой вспыхнули лампы. Металлический пол коридора загудел под шагами.

В наушниках тяжело дышали два человека.

— Да не было его тут, — хрипло сказал один. Лаборант вжался в угол между стеной и закраиной двери. Если пойдут сюда — увидят.

— Был. Уж я-то его знаю, — прошелестел больным горлом второй, и лаборант закусил губу, узнав голос.

В гермокостюме ему не было слышно, куда они направляются, а кафельный пол камеры консервации не передавал вибрации от шагов. Но сюда им идти незачем… пока.

Он повернулся и осмотрел камеру. Свет из коридора падал на зачехленные капсулы консервации, на отключенные приборы поддержания жизни. В наушниках тяжело дышали эти двое. Кажется, они в лаборатории… что-то ищут.