Плут. роман - Виталий Новиков

– Олежка, узнаёшь нашу любимую. Давай иди к нам. Отдыхаем! – закричал ему в лицо Ванилин и обнял ладонью за шею его и Лену, те сделали по инерции тоже, таким образом, они образовали танцующий кружок.

– Давай, подпевай, – крикнул Ванилин.

– Деревья помнят меня маленьким мальчиком… Не прошу у Бога ничего, – заревел он.

Лена тоже слабенько начала подпевать ему.

Суматохин проклинал себя. За то, что сейчас танцует тут, как идиот, вместо того, чтобы ехать спасть свой бизнес. За то, что не может найти правильного решения. За то, что довёл дело до точки. Поэтому сначала он, свесив голову, пряча глаза, стараясь не открыть своего состояния, молча передвигался вместе с Леной и Ванилином. Но потом одна неожиданная мысль резко изменила его поведение: «А почему я собственно так напрягаюсь – может быть это мой последний танец, моя последняя песня, чего мне теперь бояться?». И Суматохин завёлся. Ещё три раза они прогнали одну и ту же мелодию, оттанцевав, обнявшись в дружный кружок. А под самый конец Суматохин и Ванилин дружно сорвали с себя рубашки под собственные дикие вопли и свист.

– О-е, это круто! – воскликнула Лена и захлопала в ладоши.

– Гулять, так гулять! – воскликнул запыхавшийся Суматохин. – Ванилин, будь другом, достань бутылочку коньяка из холодильника и бокалы захвати…

– За нашу дружбу, – объявил тост Ванилин.

Суматохин решил всё-таки прозондировать друга насчёт денег и предложил ему пойти с ним перекурить на кухню.

– Штука найдется, – ответил Ванилин, пуская дым от сигареты в открытую форточку.

– Конечно не зелени?

– Само собой. А сколько тебе нужно?

– Триста или двести хотя бы.

– Что, очень срочно?

– Да, желательно.

– Жалко Гриб уехал. Если хочешь, я обзвоню знакомых, – предложил Ванилин и достал из чехла, прикрепленного к ремню, сотовый телефон.

– Не надо… А впрочем попробуй. Зачем тебе сотовый? Можешь обычным пользоваться.

– Да нет, я просто хотел пролистать записную книжку. Ага вот…, – и Ванилин, найдя нужный номер направился в прихожую к аппарату. Но не успел он к нему подойти, как тот огласил квартиру настойчивым противным сигналом. Ванилин остановился и обернулся:

– Тебя наверное Олег.

Суматохин замер и до него не сразу дошли слова друга.

– Ах да. Наверное, это точно меня. Знаешь что, Иван, будь другом возьми трубку и скажи, что я уже уехал, – попросил, пришедший в себя Суматохин.

Ванилин исполнил просьбу друга.

– Кто звонил, мужик? – спросил Суматохин.

– Да.

– Значит Тихомиров.

– Проблемы? – с сочувствием в голосе спросил Ванилин.

– Да, «гемор»* с агентством.

– Рэкет?

– Хуже – налоговая.

– И сколько же они хотят?

В кругу друзей Суматохина такие вопросы задавать считалось вполне приемлемым. Поэтому Суматохин задумался, как ответить: сказать правду или соврать?

– Косарь, даже два, – ему показалось, что если он скажет правду, то будет выглядеть не солидно: предприниматель и не может найти смешной суммы.

– Да, ты попал. Хотя три сотни можно найти, я думаю, – оценил ситуацию Ванилин.

Потом после небольшой паузы добавил:

– Что они совсем оборзели что ли! Два косаря! Может на них в РУБОП заявить?

– Нельзя – они хотят опечатать всё.

– Вот черти. Всё равно много. Ты что, может быть задолжал им?

– Просто у них начальство поменялось недавно.

– То же нашелся повод.

В это время послышалась трель телефона.

– Твой? – спросил Суматохин, имея в виду сотовый Ванилина.

– Нет, скорее всего твой.

– Точно мой, – сказал Суматохин, узнав родную мелодию.

Суматохин прошел в комнату за телефоном. Лена листала, сидя в кресле, толстый иллюстрированный журнал. По определителю номера Суматохин определил, что звонит Тихомиров из агентства, и отключив телефон, убрал его в ящик комода.

– Чёрт бы их всех побрал, – выругался вслух Суматохин и стал ходить по комнате взад и вперед, что-то бурча себе под нос. Пока в какой-то момент не передёрнулся нервно и не замер. Это скрежет дверного замка заставил его испугаться не на жизнь, а на смерть.

– Фу, это всего лишь жена, – он сделал выдох облегчения и пошел встречать супругу.

Элеонора, едва переступив порог, решила осчастливить мужа радостной новостью:

– Лапуль, ты не поверишь – я нашла то, что нам нужно: четырёхзвездочный отель на берегу Эгейского моря, и ты знаешь, что мне сказали в турагенстве? Полторы тысячи, а то и тысяча на двоих, вот так, – и она провела по воздуху своим тоненьким указательным пальчиком перед шеей, потом обняла мужа за шею и поцеловала его в щеку.

Суматохин помог жене снять пальто. Элеонора присела на пуфик и сняла сапоги. Потом подошла к зеркалу, аккуратно пальчиками поправила прическу и её взгляд непроизвольно наткнулся на одежду Ванилина, висевшую на вешалке. Это обстоятельство заставило её измениться в лице не в лучшую сторону. Она давно уже не переваривала этого человека. Наверное, с первого дня, когда он переступил порог этой квартиры.

– Кто это? – спросила Элеонора, обернувшись к Суматохину.

– Ну, кто еще может быть у нас? Иван конечно.

Элеоноре и так уже было всё понятно. Раз играет музыкальный центр, значит это Ванилин, так как Суматохин слушал музыку, как правило, в наушниках, а сама Элеонора не переваривала даже радио.

– Надеюсь, что сегодня дело обойдётся без ночевки? – спросила Элеонора, имея в виду Ванилина, но уже не таким грозным тоном, всё-таки она уже вся была в предвосхищении поездки в Турцию.

Элеонора прошла в комнату. Ванилин танцевал медляк с Леной. Элеонора поздоровалась со всеми, Ванилин и Лена тоже поздоровались с ней. После чего Ванилин познакомил женщин друг с другом. Искренняя улыбка радости сияла на Элином лице, ей хотелось поделиться еще с кем-нибудь радостной новостью кроме мужа, но Ванилина и Лену, она сочла неподходящими для этого. Ванилин хотел о чём-то ее спросить, но Суматохин увёл ее на кухню для «серьезного разговора».

Сначала он рассказал о гостях, которые должны были приехать.

– Как, ты знаком с Хватовым и ничего мне не рассказывал?! (о Полянском она не знала, поскольку не интересовалась политикой) – восторженно защебетала Элеонора, и обняв, поцеловала мужа в щёку.

– Но это еще не всё – есть ещё и плохие новости. Мне нужны деньги, – собравшись духом, сказал Суматохин.

– Какие деньги? – как ни странно Элеонора оставалась еще невозмутима.

– Триста долларов.

Элеонора коротко посмеялась и закурила сигарету.

– Я не понимаю, я то здесь причем? – всё еще невозмутимо спросила она.

– Ну, как. Ведь ты же недавно брала у отца деньги… Если хочешь, я тебе верну их, когда «отобью»…

– Я не понимаю, что происходит? – Эля потихоньку начала терять самообладание и впадать в истерику. Она сделала мощный затяг в полсигареты и продолжила: – Причём здесь мой отец? Ты что молчишь? Отвечай. У тебя что, нет трёхсот долларов? Что случилось? Говори.

Последние слова она уже не говорила, а кричала.

– Налоговая наехала на агентство, – стараясь оставаться спокойным, ответил Суматохин.

– Ну и что? У тебя что, нет трёх сотен? Ты что, дурак что ли совсем?

– Не кричи – люди могут услышать.

– Пусть слышат…

– Им не триста надо, а больше.

– Сколько больше?! Ну, отвечай.

– Две штуки.

– Ты иди, ври своему Ванилину, только не мне!

– Правда.

– Если это правда, тогда я иду звонить в милицию.

– Постой. Понимаешь – они хотят арестовать документацию. Если я сейчас не привезу деньги, меня посадят. Ты что, хочешь, чтобы меня посадили?

Эля затушила уже вторую сигарету подряд в пепельницу, и сев на стул, закрыла ладонями лицо и запричитала:

– Господи, за что мне всё это? За что?!

Суматохин опустился перед ней на колени.

– Нор, выручи, я тебя когда-нибудь просил разве? Я всё верну, только рассчитаюсь с этими бандитами. И в Турцию обязательно поедем.

– Где я тебе деньги возьму? Нет у меня денег.

– Как, но ты же недавно, неделю назад наверно? У отца?…

– Что у отца? – перебила Эля. – Что взяла, того уж нет.

– Как? На что ты успела их потратить? – недоумевал Суматохин.

– А ты совсем не замечаешь? Ты что совсем не видишь или только притворяешься? Не видел что ли: что у меня причёска новая, что я наконец купила новую дубленку?

– Конечно видел. Но неужели у тебя ничего не осталось? А на что же ты собиралась ёпокупать?

– Путёвки покупать будешь ты! И я не понимаю, Олег, где твои деньги? Ты же у нас как-никак бизнесмен, а не какой-нибудь там…

– Ладно. Давай сделаем так: дай мне, пожалуйста, триста долларов, а вечером я тебе их отдам.

– Ты что Суматохин, дурак?! Ты, что не понимаешь, что у меня нет денег?! – Элеонора опять сорвалась на крик, потом поднялась со стула, Суматохин тоже встал.