Дорогой товарищ слон - Сергей Баруздин

— Здесь соли, наверно, нет, — пояснил Владик. — Вот сейчас магазин будет…

— Да мне, собственно, не к спеху, — сказал слон. — Это ведь я так. Думал, что по лотерее все, что угодно…

— Треплются они! — согласился Владик. — Ничего у них там и выиграть нельзя. Папа раз маме пятьдесят билетов купил ко дню рождения. Ну, все радовались, гадали, сколько навыигрывают. Рубль только и выиграли! Потом мы с папой на рынок бросились. Цветов купили на пять рублей… На такси еще три истратили…

Они подошли к магазину.

— Я сейчас, — сказал Владик. — Вы… то есть ты подожди…

Он нырнул в магазин. Там было пусто.

— Соль! Соль у вас есть? — спросил он продавщицу.

Продавщица не расслышала.

— Соль есть? — чуть громче спросил Владик.

Опять продавщица не расслышала.

— Соль! Можно купить соль? — еще громче поинтересовался Владик.

Продавщица почему-то повернулась и ушла за соседний прилавок.

Владик бросился за ней:

— Скажите, пожалуйста, соль…

— Ты что, спятил? — наконец услышала продавщица. — Куда пришел?

— А куда?

— «Рыба-мясо» мы… Ходют тут всякие!

— Простите, — смутился Владик и почему-то покраснел.

Слон ждал его у входа.

— Здесь нет, — пояснил Владик. — Но ты не беспокойся…

За углом, у двухзального кинотеатра «Маяк», еще магазин.

— Я сейчас, минутку, — опять сказал Владик и бросился в магазин.

В магазине стояла длинная-предлинная очередь. Все — женщины с большими сумками и авоськами.

Ждать или не ждать?

Владик встал все же в очередь.

Когда Владик подошел к продавщице, он не успел ничего сказать, как услышал:

— У несовершеннолетних посуду не принимаем. Следующий.

Владик хотел объяснить, что ему нужна соль и что на улице его ждет слон, но его подтолкнули стеклянными авоськами вперед, сказав: «Не мешай, мальчик», и он вышел на улицу.

— Здесь тоже нет… А вас… А тебя тут никто не заметил?

— Нет, а что?

— Я так… Жаль вот, что соли…

— Пожалуйста, не беспокойся! — сказал ему слон. — Вот мороку задал я тебе! А я тут стою и думаю: «Ну и кабан же я! Кабан, самый настоящий! Свин! Я ж даже не спросил, как тебя зовут…»

— Меня? Меня Владик зовут, Владик Хвостиков, — сказал Владик. — А тебя?

— А меня Ран! Ран — это имя, конечно. А фамилии у нас, Владик, не приняты.

— А я ведь за тебя сегодня тройку получил, по зоологии, — признался Владик.

— Это плохо? — спросил Ран.

— Почему? Наоборот! — удивился Владик. — У меня по всем предметам тройки.

— Трудно учиться?

— Да нет, просто неохота, — сказал Владик. — И скучно. Вот хоть по зоологии — одни паразиты, лягушки да грачи с кроликами. Скелеты, мышцы, размножение.

— А про нас? — поинтересовался Ран.

— Про вас тоже скучно! Два вида слонов, изо рта торчат два бивня, размножаются слоны медленно… А то, что ты, например, соль любишь, про это ни слова. Вот так!

— Все слоны любят соль, — поправил Владика Ран.

— Вот видишь! — признался Владик. — А мы все талдычим, талдычим это размножение! А нам бы про что-нибудь интересное или про соль. И то здорово!

— Скучно, конечно, — согласился Ран.

— Да и по другим предметам, — продолжал Владик. — Нет того, чтобы про Красноярскую ГЭС или там космические корабли, спутники! А то в одну трубу вливается, в другую выливается. Поезд вышел со станции А на станцию Б, а какой поезд, и не узнаешь…

В следующих четырех магазинах и двух палатках соли тоже не было. Только сейчас Владик начал понимать, в чем дело. Оказывается, в магазинах, на которых написано «Рыба-мясо», продают только мороженую рыбу и мороженое мясо. В магазинах, на которых написано «Фрукты-овощи», продают горчицу, хрен, картошку в пакетах, а соли не продают. В палатках, на которых ничего не написано, продают папиросы, сахар, лимоны, чулки, консервы, печенье, зажигалки, но тоже не соль. Видно, все это не сразу можно понять, а прежде Владику не приходилось ходить по магазинам, не считая булочной.

— Надо, Ран, искать другой магазин, — сказал Владик, когда они вышли на Садовое кольцо.

— Давай, Владик, искать вывеску «Соль», — предложил Ран.

— Таких вывесок, кажется, не бывает, — неуверенно сказал Владик.

— А правда, ты не горюй. Не бывает, и не надо! Я и так…

— Я и не горюю, Ран! А вообще-то я тебе скажу, — вдруг разоткровенничался Владик, — не понимают нас взрослые. Вот хоть возьми нас, троечников! А почему мы троечники? Потому, что неспособные, да? Ничего подобного! Просто скучно нам! В кино идем — весело, по телевизору что смотрим — интересно! Книжки читаем — знаешь, как интересно! Я тут «Евгения Онегина» прочитал, зачитался. А в школе даже книжки, как лягушка. Препарируют! По мышцам, по ребрам, по размножению!

— Я думаю так, — сказал Ран, — хорошо, что ты думаешь. Хорошо, что думаешь сейчас, потому что когда-то и ты станешь взрослым…

— А вот тебе еще, — окончательно распалился Владик. — Ты знаешь, как я нашего зоолога любил. Ну просто больше всех! А он, оказалось, газет не читает. Говорит, вечером. И вечером он не читает. А то рассказал бы нам на зоологии, как в тайге один охотник два дня с медведем в берлоге жил. В «Правде» писали. А он по учебнику шпарит и шпарит. Я сам «Правду» читал, а он не читал, понимаешь?

— Понимаю, — качнул головой Ран. — Я чувствую, что ты любишь животных.

— Я даже, если хочешь знать, — признался Владик, — все точно себе представил, как ты из зоопарка уходил, как у мамы отпрашивался. Было так?

Слон погладил Владика хоботом, сказал: «Было, друг» — и вдруг сначала тихо, а потом чуть громче начал напевать:

Бу-бу, бу-бу, нам-вам, бу-бу, Москве…

— Ты тоже? — удивился Владик.

— Что?

— Эту песню?

— Хорошая песня! — сказал Ран. — Вот жаль, слов не запомнил. А ты, Владик, не знаешь? А то бы вместе спели!

— Еще бы не знаю! — рассмеялся Владик. — Это песня у меня сегодня… Слушай:

А я иду, шагаю по Москве…

Нет, прости, Ран, не так! Давай вместе:

А мы идем, шагаем по Москве,И мы еще пройти смогем.Мы ищем соль, простую… соль,И мы ее найдем!..

А знаешь что, Ран? — вдруг предложил Владик. — Мы сейчас пойдем домой, и я достану тебе соль. Ну, есть же дома у нас соль! Всегда все соленое, а когда папа готовит, даже иногда пересоленное…

— Ты знаешь, Владик, это как-то неудобно. И кроме того, на каком вы живете этаже?

— На третьем, а что?

— Малогабаритники?

— Да, квартира у нас малогабаритная, кажется. Это так папа с мамой говорят.

— Понимаешь ли, я не пролезу, не сердись. Я слышал об этом, — сказал Ран. — Даже полные люди с трудом…

— Так тогда завтра, — предложил Владик. — Подходи к школе, и я тебе принесу соль. Думаешь, забуду? Ни за что! Принесу! Сегодня же положу в портфель!

— Завтра, Владик, не сердись, пожалуйста, но я не смогу, — признался Ран. — Понимаешь ли, у меня тоже мама, я ей обещал вернуться сегодня. Что она подумает? Еще волноваться будет. Мать! Но я попробую…

— А папа? — робко спросил Владик.

— Папы у меня, кажется, нет, — сказал Ран. — Впрочем…

Над городом спустилась ночь.

— А теперь посмотрим, как у нас поживает Владик Хвостиков. Кто и что готов сказать об отряде хвостиковых?

Владик был явно возмущен и одновременно смущен. Да и как не смутиться, когда все это происходило ночью, во сне, и вместо зоолога знакомый вопрос задала законченная двоечница Сима Кулькина.

Хвостиков, кажется, впервые в жизни хотел поднять руку. Захотел и подумал, какую — левую или правую? Какую же? Он никогда не знал даже этого примитивного: какую поднимать руку?

Но вдруг у него поднялась правая. Как-то само собой. Может быть, потому, что он был возмущен? И ведь это в самом деле возмутительно, когда отряд хоботных называют отрядом хвостиковых. Особенно после того, как он выручил класс на зоологии. Особенно и еще раз особенно после того, как он ходил по Москве с живым слоном! Но еще особеннее после того, как дома он взял у отца сразу десять томов «Жизни животных» и с трудом нашел том третий, где про хоботных такое сказано, чего нет в «Зоологии».

Хвостиков готов был вторично поднять руку. И не только правую, но и левую, если нужно.

И поднял сразу две руки.

Но тут сосед Кулькиной по парте Митя Елкин вдруг протянул руку:

— Можно я?

— Пожалуйста, Елкин, — сказала Кулькина. — Если вы, конечно, готовы.

Кулькина почему-то обращалась к Елкину на «вы». Вовсе не так, как преподаватели, говорившие обычно «ты».

— Я готов сказать, — выкрикнул Елкин, — готов сообщить, что…

— Так что, Елкин? — переспросила Кулькина.

— Не знаю, — признался Елкин. — Я хотел, а… Я не знаю…