Любовь и жизнь леди Гамильтон - Генрих Шумахер

— Хочешь пойти на танцы? Сегодня вечером, к майскому дереву?

Он покачал головой.

— Это я сделал бы лишь в том случае, если бы со мной пошла одна девушка — единственная, с которой мне приятно танцевать. Нет, мисс Эмма, я накопил денег для чего-то совершенно замечательного, просто великолепного.

Его светлые голубые глаза смеялись. Он медленно и торжественно вынул руку из кармана и протянул Эмме раскрытую ладонь. На ней лежало довольно много денег, золото и серебро вперемешку.

Эмма смотрела на него с удивлением.

— Так много? Как тебе это удалось, Том? Ведь рыбной ловлей столько не накопить.

Ее дружеское обращение делало его счастливым. Он засмеялся.

— Это правда, золото в сети не попадается. И все-таки деньги заработаны честно. Правда, мне нельзя говорить об этом, но ведь вы никому не расскажете. — Он таинственно наклонился к ней. — Богатым купцам в Честере и Ливерпуле нравится, когда минхеры из Голландии и месье из Франции приводят свои бриги, полные всяких дорогих мелочей, не опечатанных свинцовым портретом короля Георга[3].

— Контрабанда? — испуганно воскликнула она. — Боже мой, Том, ведь ты не стал контрабандистом?

Он самодовольно кивнул.

— Не пугайтесь, мисс Эмма. Это не так опасно. Немного внимательнее понаблюдать за таможенными катерами короля Георга, выбрать ночь потемнее да ветер посильней — для парня с хорошими глазами и крепкими руками здесь и говорить не о чем. А за это неплохой куш, еще и удовольствие. Потому что это не овец вам пасти или лошадей чистить, тут ведь дело!

Он сдвинул шляпу на затылок и расправил плечи. С блестящими глазами, твердо стоящий на земле, он выглядел олицетворением силы.

Эмма почувствовала зависть.

— Да, ты живешь полной жизнью, — сказала она глухо, с затуманившимся лицом. — А я…

Она сердито замолчала и пошла дальше.

— А знаете ли вы, мисс Эмма, почему я называю сегодняшний день счастливым? — спросил Том, шагая с нею рядом. — Потому что теперь я скопил столько, что могу говорить с вами о миссис Баркер.

Она обернулась к нему, внезапно побледнев.

— Не называй этого имени! Ты же знаешь, что я не хочу его больше слышать!

Они подошли к углу, от которого улица поворачивала к рыночной площади. Обнесенный каменной стеной, посреди маленького парка стоял весьма внушительный дом. Рядом с дверным молотком висела железная вывеска: «Миссис Аделаида Баркер, учебное заведение для благородных девиц».

Эмма мрачно смотрела на дом.

— Я никогда не забуду того, что там со мной творили. Только я вошла туда, сразу поняла, как презирают меня дочери баронов и лордов. Им казалось позорным дышать одним воздухом с дочкой служанки. Но если они были высокомерны, то я была горда. Училась день и ночь. Я решила стать выше них. И я увидела, что мне это удалось. Они не разговаривали со мной, но глаза выдавали их зависть. Я радовалась: ведь к тому-то я и стремилась. Но потом, когда меня выставили в эту дверь, а они смеялись мне вслед…

Она умолкла. Она скрипела зубами, сжав кулаки. Страшный гнев Эммы напугал Тома.

— Почему это до сих пор так вас волнует? — сказал он мягко, стараясь успокоить ее. — Не могу я этого понять. Если кто-то не хочет иметь со мной дела, я ухожу и ищу себе другое место.

С горьким смехом она пожала плечами.

— Ну, это ты!

Он покорно кивнул.

— Я знаю, вы из другого теста. Вы нежнее, да и кровь у вас горячей. Вы все время носите обиду в себе. Но так же, мисс Эмма, нельзя. Я и копил деньги, чтобы вы могли снова открыть дверь этого проклятого дома и войти туда. И занять там место среди этих надутых дочерей баронов и лордов: «Вот я здесь — и здесь я останусь!» Вот так я все придумал.

Он с улыбкой взглянул на нее сияющими глазами, наслаждаясь ее удивлением.

— Ты хотел это сделать. Том? — воскликнула она и, схватив его руку, крепко ее пожала. — Ради меня ты подвергал себя опасности, чтобы я могла продолжать учебу?

Он растроганно смотрел на тонкие пальцы, почти исчезнувшие в его грубой мозолистой ладони.

— Об опасности и речи нет, мисс Эмма. Просто развлечение, детская игра. Как вы думаете, не войти ли нам и не покончить ли с этим делом сразу?

Она невольно сделала шаг по направлению к дому. Ее лицо сияло. Но потом она внезапно остановилась в раздумье.

— Сколько же ты скопил, Том? У миссис Баркер дорого.

Он, смеясь, успокоил ее.

— Вот они, деньги. Завтра вечером будет ровно десять фунтов.

Она резко выпрямилась, ее пальцы выскользнули из его руки.

— Моя мать платила за меня восемь фунтов в месяц и это не считая одежды.

Теперь он смотрел на нее, пораженный.

— Восемь фунтов ежемесячно, — повторил он медленно. Потом сделал попытку вернуть мужество ей, а, пожалуй, и себе. — Эти десять фунтов — только начало. Пока их хватит, а тем временем я заработаю еще. Ливерпульцам всегда нужен контрабандный товар. Денежки так и поплывут ко мне.

— А если тебя поймает таможенник?

Он принужденно засмеялся.

— Король Георг — славный старый джентльмен и окажет бедному парню любезность, направив своих таможенников по другому фарватеру. Ну а если нет — Том Кидд не позволит себя изловить! Он лучше выбросит за борт весь хлам минхеров и месье, да и себя в придачу.

Он старался казаться беззаботным и веселым, но это плохо ему удавалось.

Эмма покачала головой.

— Ты очень добр ко мне, Том, и я благодарна тебе всей душой. Но если с тобой что-либо случится, и я должна буду еще раз пережить оскорбление… Да к тому же я не хочу отвечать за твои дела. Прошу тебя. Том, позволь мне самой все решить. Я знаю, что делаю тебе больно, и меня огорчает это, но поступить иначе я не могу. Не думай больше обо мне. Том, и ищи свое счастье в другом месте.

Она протянула ему руку, прощаясь с ним. Но он удержал ее, как бы желая никогда больше не отпускать. Его глаза робко всматривались в ее лицо, и он невольно заговорил простодушно, как в детстве.

— Что ты задумала, Эми? Ты собираешься сделать что-то такое, что заставит тебя страдать. Скажи мне, Эми. Позволь мне помочь тебе.

Она отвела глаза.

— Я и сама еще не знаю, что буду делать. Я совсем запуталась. Но я не могу жить и дальше так, как жила до сих пор, я погибну! Ты мне помочь не можешь, ни ты и никто иной. А теперь, Том, оставь меня, не иди со мной дальше. Я должна поговорить с матерью с глазу на глаз.

Она мягко высвободила свою руку и пошла вперед. Но он по-прежнему шел с нею рядом.

— А когда ты решишь, Эми, что тебе делать, ты мне скажешь? Ты скажешь мне, прежде чем предпринять что-нибудь?

— Может быть, — пробормотала она, не глядя на него. — Может быть.