Хозяйка дома - Инес Деккер

Беатрис согласилась, вот и славно, думал Гийом. Интересно, а жизнерадостность ее искренна или это просто маска? Возможно, что и искренна. Она же не особенно испугалась поставленной перед ней задачи, хоть и не ждала ничего подобного. А если вспомнить, как эта женщина подмигнула ему, когда он пялился на нее, то нетрудно понять, что она умеет выходить из щекотливых ситуаций. Гийом был готов поспорить, что его новая помощница из тех людей, которые благодарят полицейского, выписывающего штраф, и гладят по руке врача, делающего укол.

Теперь они остались вдвоем в пустом доме. Наверняка ей не по себе. Сплетни про Серрону разнеслись по городу, да еще, наверное, она наслышана и про репутацию его покойного отца. Бедняжка. Гийому неожиданно захотелось приложить все усилия, чтобы Беатрис чувствовала себя под его крышей почти как дома.

— Давайте я покажу вам вашу комнату, чтобы вы освоились здесь еще до обеда, — предложил он, поднимая ее сумки и направляясь к лестнице.

Но Беатрис вдруг замерла, запрокинула голову и зажмурилась.

— Не могу удержаться! Наверное, я покажусь вам дурочкой, но мне просто не верится… Как в сказке. Мне все кажется, что я того и гляди проснусь и Пьер Памье дернет меня за косу, рассмеется и скажет, что, когда ненормальная Ривьер переступит порог этого дома, Каркассонн провалится в тартарары.

Гийом фыркнул.

— Очаровательный молодой человек! А сколько лет вам тогда было?

— Двенадцать, и Пьер стал первым парнем, который меня поцеловал. И сделал это очень неплохо для своего возраста, должна признать.

Интересно…

— Это было до или после того, как он дернул вас за косу и посмеялся над вами?

Она пожала плечами и кинула долгий взгляд из-под густых ресниц.

— Гадости он начал говорить после того, как я вытерла губы и дала ему под дых за приставания, так что понять его вполне можно. Уязвленная гордость и все такое прочее.

— Так, значит, вы были неромантичны с младых ногтей?

— Нет, просто мне не хотелось, чтобы Пьер догадался, что я по уши в него влюблена. Все девчонки в нашем классе с ума по нему сходили, и я была, должно быть, десятой, которую он поцеловал за неделю. Не могла же я признать, что до этой самой минуты адски завидовала девяти моим предшественницам!

Смех Беатрис был ярким, как брызги дождика на солнце. Но нет, надо поучиться на примере Пьера Памье и запомнить, что не надо к ней даже прикасаться. И не стоит повторять ошибки отца, как и осквернять родовое гнездо недостойным поведением. Нечего и думать о том, чтобы затащить к себе в постель Беатрис, как бы она ни была привлекательна.

— И какова дальнейшая судьба сего милого юноши? — спросил Гийом, стараясь не думать, как чудесно было бы коснуться губ Беатрис.

— От него забеременела Мишель Норман, он женился на ней, у них четверо детишек. Он теперь управляющий банком. Думаю, вполне счастлив и доволен жизнью. Но оставим его. В путь, Гийом! Мечты того и гляди исполнятся. Я стою у подножия лестницы дома д'Эссиньи и готова ко всему. Только дайте мне время, чтобы звезды перед глазами перестали вспыхивать, а то они обзор закрывают.

Похоже, и в самом деле сбывается мечта ее детства. Странно, что его волнует мнение посторонней женщины о его доме. Она же просто наемный работник. В то же время это не совсем правда. Ей придется жить здесь, через две недели, стоя бок о бок с ним, принимать гостей. Она — хозяйка дома, хоть он и платит ей. Но этим их отношения ограничатся. Допускать большее было бы безрассудством. План давно разработан, и о нем он расскажет даже Бланш.

— А что, если реальность развеет ваши мечты, Беатрис? — сказал он, указывая на окружающий их беспорядок. — Здесь давно не жили. Не говоря уж о скелетах в шкафах, тут и другого мусора хватает. Мне нравится этот дом, но пока что руки не доходили заняться им. А в коробках поджидает еще и некоторое количество барахла из других наших домов. Боюсь, волшебная сказка лопнет как мыльный пузырь.

— Вряд ли, — покачала она головой. — Я не ожидаю слишком многого. Мои детские мечты вообще отличались глупостью и редкостной нереальностью. Одно время я хотела быть королевой Марго и жалела, что родилась в двадцатом веке… Естественно, что замок… ну, этот дом, стал как бы центром мечтаний из-за своей недоступности и таинственности. Как бы то ни было, такая работа для меня великолепнейшее приключение!

— В таком случае придется устроить экскурсию по дому. Только не перейти ли нам на «ты» для удобства?

— Отчего же нет? Только вы… ты мне все покажешь?

— Вплоть до последнего подземелья!

— Не пытайся меня напугать.

— Мне кажется, что ты из тех, кто легко поддается страху. Ну что ж, пойдем!

По правде говоря, ничего хоть отдаленно устрашающего в доме не оказалось. Роскошная столовая с полированным дубовым столом, огромная кухня, кабинет, гостиная с огромным камином. Заглянули в библиотеку, голубую комнату, утреннюю комнату, галерею, оранжерею и бальный зал. Видно было, что дом много раз перестраивали, но менее прекрасным он от этого не стал. Потом поднялись на второй этаж.

— Здесь смотреть особенно нечего. Сплошь спальни, да и то запертые. Открыта только большая хозяйская спальня и комната для гостей.

В этот момент Гийом понял свою ошибку. Неизвестно почему он открыл и привел в относительный порядок комнату, ближайшую к своей.

— Завтра мы откроем остальные комнаты и наймем кого-нибудь тебе в помощь. Тогда ты сможешь выбрать любую спальню.

Беатрис вздохнула и не вполне искренне улыбнулась в ответ.

— Я уже взрослая, Гийом.

В том-то вся и проблема. Слишком взрослая. И слишком красивая… Иные мужчины согласились бы вытерпеть все муки ада, лишь бы коснуться ее хоть раз.

И до приезда Бланш они с Беатрис будут оставаться вдвоем ночью.

Он указал на темный коридор.

— Там располагаются остальные комнаты. Сегодня у меня много работы, и я, скорее всего, переночую в кабинете. Если тебе что-то понадобится, обращайся. Дорогу помнишь?

Беатрис поспешно кивнула. Хорошо, что я принял такое решение, подумал Гийом. Не хватало еще устроить ей бессонную ночь. Наверняка ведь она уже слышала про Серрону.

Жаль, что он не подумал как следует две недели назад, когда нанимал горничную. А, казалось бы, кто, как не он, должен был быть настороже. Но тогда Гийом был занят обустройством кабинета и мало обращал внимания на все остальное. Неизвестно почему девушка решила, что он чего-то хочет от нее. И когда она пришла в кабинет и предложила себя, он едва дара речи не лишился от удивления.

Перед его глазами возник яркий образ — отец, тискающий горничную. Ему тогда исполнилось только одиннадцать, и правда жизни обрушилась на него с внезапной жестокостью. Особенно когда мадемуазель Деви, которую он любил, кажется, сильнее, чем мать, в слезах объяснила ему, как ей нужны деньги, которые отец платит за ее благосклонность.