Приговоренный жить - Олег Бажанов

«Спасибо тебе!» – обращаясь к оружию как к человеку мысленно произнес Иванов.

Он вынес нож в комнату, вложил в кожаный чехол и, открыв дверь шкафа, засунул его глубоко за постельное белье, сложенное на полке аккуратными стопками. Затем оттуда же достал пистолет в армейской кобуре, повертел его в руках, проверил патроны, глушитель и хотел уже вернуть на место. Но в этот момент в комнате появилась Тамара.

– Может, обратимся в милицию? – увидев оружие в руке Иванова, она пыталась скрыть возникшее волнение, но у нее это плохо получилось. – К нам же приезжал этот офицер… Из Москвы… Алексей.

– Пока сам не разберусь – никакой милиции, – ответил Иванов, решительно пряча пистолет обратно в шкаф.

– Надеюсь, он тебе не понадобится, – услышал Иванов у себя за спиной почти шепот.

– И я на это надеюсь. – повернувшись, он посмотрел на жену: – Поверь, все скоро наладится. А пока будет лучше, если мы уедем подальше отсюда. Начнем новую жизнь. А я постараюсь больше не доставлять вам с Наташкой хлопот. Вот только отлежусь немного, и все.

– Новую жизнь? А ты сам в это веришь? – Тамара смотрела на мужа взглядом мудрой женщины. Иванов не ответил, лишь, посмотрев на жену, вздохнул:

– Не повезло тебе с мужем. Давай сейчас соберем самое необходимое. Вечером, как стемнеет, я подгоню машину к подъезду.

– Куда поедем? – тихо спросила супруга.

– Сейчас решим, – глядя в глаза, улыбнулся Иванов и взял жену за руку.

Она грустно улыбнулась в ответ, видимо, что-то хотела сказать, но передумала, осторожно высвободила свою руку и произнесла уставшим голосом:

– Ладно, Саша. Я пошла готовить тебе ванну. Как только помоешься, поработаю доктором – нужно поменять бинты. А если будешь себя хорошо вести, сделаю массаж.

– Какой массаж, Тома?! – запротестовал Иванов. – Я еле дышу. До меня пальцем дотрагиваться нельзя – все болит.

– А я говорю, что массаж тебе будет полезен!

– А я говорю – нет! – попытался сопротивляться Иванов. Но супруга была уже в ванной и, похоже, не слышала.

– Саша, ты же знаешь, я неплохой врач и умею делать массаж. Будь спокоен – тебе понравится, – заверила вышедшая из ванной комнаты раскрасневшаяся жена. – Теперь полезай, мойся, только защелку не закрывай – я принесу полотенце и халат.

Иванов пытался протестовать, но его возражения не принимались.

– Саша, может быть, мне приятно ухаживать за любимым мужчиной. Делай, что я говорю. Пожалуйста…

– Спорить с тобой – занятие неблагодарное. Ладно, обещаю не сопротивляться! – сдался Иванов.

– Голову не замочи! – услышал он напутствие.

Она вошла в ванную, когда размякший побитым телом Иванов лежал в теплой воде.

– Поднимайся, Саша, будем мылиться! – Тамара скинула халат и осталась в черном ажурном гарнитуре, который откровенно подчеркивал ее крепкие женственные формы. Иванову нравилась полуобнаженная жена. Особенно ее красивые руки и стройные ноги. За три года замужества Тамара похорошела и уже не была девушкой с подтянутой спортивной фигурой, с которой Иванов познакомился летним вечером в Моздоке. Теперь это была высокая интересная привлекательная женщина. После рождения дочери откровенной женственностью налились все ее формы, особенно грудь и животик, и эта полнота очень шла ей. Тамара даже решила сесть на диету. Но Иванов, зная ее слабости, начисто руша все начинания жены, подкармливал жену сладким.

– А ты красивая! – выдохнул он, не решаясь подняться из воды.

– Уже говорил. Вставай, не стесняйся. Что я, мужиков голых не видела? – Тамара по-хозяйски намыливала мочалку.

– И где это, интересно знать, ты их видела? – Иванов с наигранным подозрением прищурился на супругу.

– В морге! – парировала та. – Поднимайся!

– Ну спасибо! Вот сравнила! – Иванов медленно встал в ванной. Что ему оставалось делать? Сейчас он был наполовину беспомощным, и материнская забота жены была очень своевременной.

Тамара стала легко тереть ему спину мочалкой. В тех местах, где проступали синяки, она останавливалась и прикладывала ладонь, и Иванов чувствовал, будто ее нежная рука забирает часть боли. Когда она дошла до самого больного места на груди, Иванов перехватил руку жены и ласково сжал кончики пальцев. Она отняла их не сразу. Потом спросила:

– Может, надо потуже перевязать грудь?

– Нет. Такой перелом сам заживет, – заверил Иванов, глядя супруге в глаза. – Хорошая ты у меня.

– Все-таки я думаю, что тебе нужно сделать рентген, – улыбнулась Тамара.

– Томочка, если я еще жив, значит, все в порядке, – возразил Иванов, укладываясь обратно в ванну по самую шею. – Специалист у нас ты – лучше всякого рентгена.

После ванны Иванову в постель был подан чай. Потом – перевязка и обещанный массаж. Супруга действительно умела его делать.

После ванной и массажа Иванов почувствовал себя гораздо лучше. Он лежал и млел в гостиной на разложенном диване и, глядя на сидевшую рядом в распахнутом халате разгоряченную после массажа жену, ощущал прилив страстной благодарности ей за все. Иванов взял ее пальцы и ласково поцеловал их.

– Спасибо тебе, – тихо произнес Иванов.

– Выздоравливай, горе мое, – Тамара по-матерински погладила его по голове.

Когда после госпиталя три года назад Тамара неожиданно появилась в его жизни, Иванов снова обрел смысл своего существования. Она заряжала его своей энергией, возила по санаториям, заставляла делать гимнастику по утрам, проводила различные процедуры и массажи дома и все-таки поставила Иванова на ноги. Поставила, потому что верила. И заставила верить его. А потом родила ему дочь. И с тех пор всегда, когда Тамара была рядом, она притягивала его ощущением чего-то светлого, чистого и надежного. Рядом с ней Иванов обретал веру в жизнь, веру в хорошее.

Послышалось легкое шлепанье босых ног по полу, и на пороге спальни появилось пухленькое двухгодовалое создание в пижаме и с распущенными русыми волосами.

– Привет, Натали! – Иванов почувствовал прилив радости, который он всегда испытывал при виде дочурки. – Долго же ты позволяешь себе спать!

– Пливет, – протирая кулачком заспанные глаза, проворчало милое видение в пижаме, совсем не выговаривавшее букву «р». – Пап, у тебя головка болит?

– Да понимаешь, ударился вот… – стал оправдываться Иванов.

– Ты чего там босиком?! – прикрикнула на дочку жена. – Полы холодные. Давай быстро к нам!

Ребенок с радостью кинулся на кровать к родителям, и Иванов предусмотрительно посторонился. Наташка, устроившись между папой и мамой, потрогала пальчиками свежие бинты на голове отца и заботливо поинтересовалась:

– Болит?

– Уже нет, – улыбнулся Иванов и поцеловал дочку в пухленькую щеку.

– Колючий! – скукожилась Наташка.

– А хочешь, я тебе «козу» сделаю? – Иванов нацелил на Наташкин голый пупок два расставленных пальца. – Коза-коза…

Дочь, прижавшись к матери, залилась счастливым смехом.

– Иванов, ты мне друг? – прервала их идиллию Тамара.

– Друг, – занимаясь с ребенком, ответил Иванов.

– Тогда скажи, я тебе нужна?

– Ты мне очень нужна, – растягивая слова, подтвердил Иванов и весело посмотрел на жену.

Уловив в ее взгляде легкое недоверие, он повторил громче:

– Ты мне очень-очень нужна, Томка!

– Скажи, что ты меня любишь!

– Люблю, – Иванов старался казаться серьезным.

– С выражением скажи!

Иванов перевел взгляд на дочь:

– Наташа, маме от нас нужно, чтобы мы о ней никогда не забывали. Давай скажем маме, что мы ее любим.

– Давай, – согласилась дочка.

– Ма-ама, мы тебя лю-юбим! – нараспев протянул Иванов. Наташка не успела сложить все слова в предложение, и у нее получилось только «мама» и «любим».

– Скажи так, чтобы я поверила! – настаивала жена, упрямо глядя на Иванова.

– Томочка, я тебя очень люблю! – закричал Иванов почти во весь голос.

– И я люблю! – постаралась не отстать на этот раз Наташка.

– И я вас очень люблю! – засмеялась Тамара и стала целовать дочь.

– Так, я не понял, что тебе было нужно-то? – Иванов, изобразив на лице возмущение, обнял жену здоровой рукой и стал оттаскивать ее от Наташки.

– Не уезжай больше от нас никогда! – между игривыми поцелуями, предназначенными дочери, попросила Тамара.

– Эй-эй, там… Поаккуратнее с вашей любовью! – продолжал возмущаться Иванов. – Почему никто не целует меня? Я вам что, уже совсем не нужен? – он старался «ревновать» очень натурально. – Прошу соблюдать субординацию! Кто в доме хозяин?

– Я! – осыпая поцелуями шею и плечи барахтающейся Наташки, воскликнула Тамара.

– Ответ не принимается! – строго произнес Иванов. – Попробуем еще раз. Кто здесь главный?

– Я! – игриво уворачиваясь от маминых поцелуев, заливалась смехом Наташка.

– Правильно! – ничего не смог возразить на это Иванов. – Тогда скажи, дочка: а кто у нас заместитель папы по хозяйственной части?