Упреждающий удар - Николай Иванович Чергинец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сначала я очень долго ехал наземным транспортом. Потом выбрал остановку как можно ближе ко входу в метро и, сойдя с автобуса, сразу же нырнул под землю. На эскалаторе попытался перевести дух… и не получилось. У меня опять начался психоз, но теперь мне казалось, что не кейс греет мне руки, а за мной наблюдает тысяча соглядатаев. Вот один встретился со мной взглядом… Второй посмотрел мимо газеты… Третий скользнул по мне и снова уставился на девушку, свою спутницу! Я проехал полкруга по кольцевой линии и вернулся назад по радиальной. Нет, никто за мной не следит, повторял и повторял я себе и не мог в это поверить.
Наконец, я поднялся на поверхность — и это была площадь перед Курским вокзалом. Как угорелый я вбежал в электричку и выбрал такое место, чтобы меня видело поменьше людей; это было место за выступом в середине вагона.
Я сел и только стал успокаиваться, как вспомнил, что не купил билета. О Господи! Я выбежал на перрон. С билетом в руке вернулся в тот же вагон. Я хватал воздух ртом, как рыба. Бухнулся на прежнее место. Оно оказалось не занято.
Ну вот, теперь, похоже, я в самом деле мог расслабиться. Я наблюдал, как в вагон ровным ручейком втекал народ. Кроме меня никто не торопился. Никто не чувствовал себя угнетенным. Я украдкой рассматривал каждого. Переводил дух и смотрел на часы.
Одновременно я подводил кое-какие итоги. Мои метания по городу заняли сорок минут. Билет на электричку я умудрился купить за несколько минут. Итого, с того момента, как я покинул машину, прошло чуть более сорока минут. Немало! До отправления электрички оставалось еще минуты три. Дорога в один конец составляет сто километров. Интересно, как я успею вернуться домой до полуночи?
Только я успел еще разок вдохнуть и выдохнуть, как старый динамик над головой затрещал, стрельнул два раза, и диктор завел свою обычную песню о том, куда и с какими остановками следует электропоезд. Наконец, захлопали двери, и электричка тронулась. Я вздохнул с облегчением. Среди пассажиров, которые заполнили вагон, не было никого, кто мог бы сойти за соглядатая. Вокруг я видел обычные лица чумазых работяг, которые ехали в свои подмосковные поселки.
За окном медленно плыли перроны. Потянулись дома, электричка, стуча колесами, ехала между каких-то кирпичных стен, складов, заводских цехов…
* * *
Выйдя на перрон в Лосях, я сразу же закрылся от встречного порыва ветра. Этот порыв был вызван поездом, подходящим к станции. Встречная электричка направлялась в Москву.
Как зачарованный, я смотрел на выходящих пассажиров, а потом на тех, которые стали входить в вагоны. Внезапно во мне возникло сильное желание выбросить кейс куда-нибудь, куда угодно — хоть под колеса стоящей передо мной электрички, а потом заскочить в вагон и покатить назад, в Москву. Я с трудом сдержался. С каким наслаждением я пришел бы завтра на работу и увидел бы там умеренно-серьезного Деда, улыбчивого Славика, симпатичную, пусть немного глуповатую секретаршу Зиночку!
Но я не выбросил кейс и не вскочил в поезд. Я прекрасно знал, что все это невозможно. Я помнил, что стройная картина преуспевающего концерна «Деденко» рассыпалась сегодня прямо на моих глазах. Мои мысли возвратились назад, к недавно пережитому.
…Когда я, положив кейс в багажник «опеля», вернулся в Здание, мубоповцы уже поднялись наверх. Я вызвал лифт и поднялся вслед за ними. На двадцать втором этаже я обратил внимание, что Руслана или Романа нет на месте. Журнал с растрепанными страницами лежал на полу. Это меня удивило. Ведь в обязанностях охранника было записано — оставаться на месте, что бы ни случилось.
И еще оказались отключенными магнитные контуры, которыми были оборудованы выходы из лифтов. Установленные только на нашем этаже, они срабатывали на скопление металла.
Я зашел в туалет. Не потому, что боялся. Нет. Просто дверь туалета находилась недалеко от лифта, и еще… мне просто хотелось.
И вот там-то, в туалете, я увидел Славика, который трясущимися руками пытался опустить новую, блестящую «беретту» в унитаз. Славик бросил на меня страшный взгляд и вдруг стал твердить, что у него все в порядке — да-да, все в порядке! — кроме одной-закорючки в лицензии, но на эту закорючку не стоит и обращать внимания; в магазине ее не заметили, а МУБОП… МУБОПу не объяснишь. Еще Славик сказал, что секретарше Зиночке стало плохо. Она завизжала и вскочила на стол, когда в приемную ворвался первый мубоповец в камуфляжной форме и маске с прорезями для глаз и рта. Этот мубоповец вытаращился на ноги девушки (Зиночка всегда ходила в мини), а секретарша вдруг закатила глаза и спикировала со стола прямо на пол. Славик слышал, как затылок Зиночки ударился о паркет…
Почему так произошло? Славик сказал, что мубоповец в маске был похож на огромную крысу, а Зиночка всегда боялась мышей. Когда первая «крыса» зашла в кабинет, то есть к Деду, в приемную ввалились еще четверо. Тогда Славик опомнился, вскочил на ноги (до того он сидел, склонившись над Зиночкой) и начал расталкивать непрошеных гостей. Он пробивался к двери. Его схватили за руки, спросили: «Куда!» «Вы что, не понимаете, ей надо воды!» — прохрипел Славик и вырвался, выскочил в коридор.
…Когда Славик мне про все это рассказывал, у него тряслись руки. Он автоматически сунул пистолет в карман и мы побежали в секретариат, где, как я помнил, на стене висела аптечка. В аптечке мало что осталось, но мы все же нашли пузырек нашатырного спирта.
Когда мы вошли в приемную, Зиночка все еще лежала на полу, из-под юбки виднелся край ее белых трусиков. Славик, присев, одернул на девушке одежду. Тут я обратил внимание, что из кабинета, дверь в который была тут же, в приемной, доносится шум. Я захотел посмотреть, что там происходит, и даже шагнул к двери, — но тут из кабинета выскользнул мубоповец с автоматом и в маске.
Я замер, столкнувшись с ним нос к носу. Откуда-то появилось чувство страха — противное такое чувство, напоминающее гадливость, когда видишь паука или еще какое-нибудь огромное насекомое, кажется, что и не боишься, а все-таки противно. Давно я такого чувства
