Маршал Победы. Освободительный поход попаданца - Михаил Ланцов

— И каков ваш вердикт? — Спросил Того, после того, как Тодзио закончил чтение.

— Совершенно не укладывается в голове. От чтения этих записок осталось впечатление, что русские знают о подготовке нашей военной операции больше, чем мы. Это…

— И не только русские.

— Что?

— Нам намекнули, что вся японская дипломатическая переписка читается шпионами США. Причем, менять коды не рекомендовали, ссылаясь на то, что взломают и очень быстро.

— Мы их так и послушаемся! — Попытался съязвить Тодзио.

— Проверим. И если они правы — послушаемся. — Невозмутимо ответил Того. — Как вы считаете, эти заметки можно написать зная только сам факт нашего намерения?

— Вряд ли. — Покачал головой министр армии. — Тут фигурируют данные, которые нельзя предположить. Но беда в том, что никакого утвержденного плана пока еще нет. Однако общий вид заметок выглядит так, словно они делались людьми, изучившими те наброски, что у нас имеются. Причем, особенно отмечу тот факт, что замечания дельные и интересные. То есть, назвать эти бумаги подлогом и выдумкой не получиться. — Он на несколько секунд замолчал. — Значит…

— Значит у нас очень большие проблемы.

— Господин Сметанин не намекнул, откуда у него сведения?

— Нет, но намекнул, откуда эти сведения у американцев. Ведь он не заинтересован в падении советской разведывательной сети, в то время как ликвидация вражеской нашими руками его вполне устраивает.

— И кто же это?

— Кто-то из числа генералитета. Он намекнул, что этими людьми манипулируют, пользуясь их амбициями и грезами.

— Очередная охота за ведьмами?

— Для начала я хочу проверить наш дипломатический канал. Если он действительно полностью контролируется американцами, то это…

— Это значит, что нас всех использовали в своих целях. И Советы тоже. Не понятно только зачем им было действовать прямо. Что мешало подкинуть нам информацию через какие-нибудь третьи руки?

— И мы бы поверили? — Улыбнулся Того. — Кроме того, Союз сделал очень прозрачный намек на то, что он хочет с нами сотрудничать. Что экономически, что политически нам это очень выгодно. Даже несмотря на настроения в армии. Особенно после того, как США ввело эмбарго на торговлю с нами авиационным бензином. Поэтому я пришел к вам, а не к нашему многоуважаемому премьер-министру. Тем более, что его звезда уже заходит. Поговаривают, что чем дальше, тем больше он теряет уважение в глазах Императора. А вы… вы можете воспользоваться ситуацией и не только укрепить свое положение в армии, но и отодвинуть от реальной власти тех, кто против нашего сближения с СССР.

— А если Рейх выиграет?

— Вы знаете, я не верю в это. Хотя, если он и выиграет, мы всегда может обернуть свое оружие против своих друзей. Но пока они сильны и не предъявляют к нам никаких претензий, нам нет нужды с ними ссориться. Тем более, что высококлассный авиационный бензин нам просто негде больше взять.

— Вы оставите мне эти документы?

— Не могу. Но мои люди снимут для вас копию. Завтра утром ее доставят вам курьером.

Глава 5

7 июля 1941 года. К юго-западу от Дубно

Василий помнил о достаточных жестких приказах не геройствовать и работать профессионально, что изо дня в день твердили замполиты летному составу по всему фронту. Но в этот момент его охватил какой-то по-настоящему детский азарт. Вот ты, вот враг. И вы мчитесь на встречу друг другу. Практически рыцарский турнир! И Василий не нашел в себе сил отказаться от столь манящей шалости. Вышли в лоб и метров со ста молодой Сталин всадил в «сто девятый» приличную очередь из крупнокалиберных пулеметов и пушек. Кучно так всадил. В капот и двигатель. Однако немец тоже успел выжать гашетку, и очередь пулемета винтовочного калибра прошила И-300 наискосок, повредив чудесным образом все, что только могла повредить.

Заходить на посадку было сложно. Дым, валивший от двигателя, сильно затруднял видимость. Да и машина плохо слушалась руля. Кроме того, пара пробоин приводила к тому, что густой маслянистый дым нетерпимо тянуло в кабину, снижая и без того плохую видимость. Хорошо хоть кислородная маска была надета, так что перспектив задохнуться не намечалось. Но все равно пришлось отстреливать аварийными пиропатронами фонарь. И, несмотря на это, Василий едва справлялся, пытаясь удержать машину и посадить ее по-человечески, а не в овраг с деревьями. Само собой, ругая себя самыми вычурными выражениями. Герой хренов! И машину угробил и сам едва не погиб. Хотя это еще неизвестно. А всему виной гордыня. Не захотел технично немца бить. Удаль молодецкая желтой лавиной в голову ударила…

Но обошлось.

Каким-то чудо, иначе и не скажешь, Василий умудрился посадить громыхающую и безбожно трясущуюся на неровной земле машину на луг, что лежал между лесом и эвакуированной деревушкой Мильча. Пару раз напоследок чихнув, заглох двигатель. Василий включил порошковый огнетушитель моторного отсека, снял кислородную маску, очень выручившую его во время пожара. Вообще это новое снаряжение для пилотов очень помогало. Появилось буквально перед войной и очень сильно облегчило работу. Новые комбинезоны из какого-то синтетического материала. Кислородные маски. Новые шлемы с прочным внешним покрытием из странного материала. И многое другое.

Мгновенно проскользнувшие воспоминания вылетели, и наступила пустота. Было тяжело дышать, а сердце колотилось так, будто оно собиралось выскочить из груди. Вдох. Выдох. Вдох…. Молодой Сталин пытался справиться с переизбытком адреналина, который сейчас просто бушевал в крови, мешая прийти в себя после столь тяжелого стресса.

Сколько он так провел времени, сложно сказать. Может быть минуту. Может быть две. А может и четверть часа. Однако ничто не вечно и потому, стук в борт, самым наглым образом прервавший эту, практически медитацию, был предопределен.

«Проклятье! Тут же не должно быть никого! Приплыли…» — пронеслось в голове у Василия. Стук повторился. И Сталин, стараясь выглядеть как можно более спокойным и уверенным в себе, неспешно открыл глаза и повернулся. Внизу его встретил насмешливый взгляд из-под капюшона какой-то непонятной пятнистой накидки.

— Здравствуйте товарищ, — обратился к нему незнакомец. — Лейтенант государственной безопасности Кравчук.

— Капитан Сталин, — кивнул Василий, начиная выбираться из аппарата. — Не вытягивайте так лицо. Да, сын.

— Эко вас угораздило, — чуть помявшись, отметил Кравчук. — Хорошо, что мы рядом оказались. Вам помочь выбраться?

— Спасибо, не нужно. Что с машиной делать? Она без ремонта не взлетит и запчастей здесь взять негде. А немцам оставлять негоже. Может бензином облить и поджечь?

— У нас с взрывчаткой проблем нет. — Улыбнулся Кравчук. — Сделаем им сюрприз.

— Хорошо. Дерзай. Я в этих делах ничего не понимаю. — Ответил юный Сталин и поднял голову туда, где послышался нарастающий гул знакомых моторов. Он помахал руками своим летчикам, что беспокоились о нем и залетели посмотреть, как у него дела. Истребители покачали крыльями, в знак того, что заметили и все поняли, после чего полетели на свой аэродром. Садиться на необорудованную площадку трехтонной машине было рискованной задачей. Да и смысла не имелось. В одноместном самолете вдвоем не улетишь.

— Вы не волнуйтесь, — напомнил о себе Кравчук. — Это все ненадолго. Мы из отряда радируем. Через день — два за вами самолет вышлют.

— Да можно бы и надолго, — сокрушенно сказал Василий. — Вон, — махнул он на самолет, — совсем голову терять стал. На подвиги потянуло. Машину угробил. Сам чуть не погиб. Охладиться бы мне. Да протрезветь. У вас ничего не намечается?

— У нас все по плану, — лукаво улыбнулся Кравчук. — Но вы на базе подождете.

— Что?! Почему?

— Вы летчик. А у нас пограничные войска. К нашим делам вы совершенно непривычны и не готовы. И нас тяготить будете. И сами легко можете подставиться и глупо умереть. — Прямо ответил лейтенант госбезопасности.

В общем, разговорились. Не убедил товарищ Сталин лейтенанта государственной безопасности. Расстроился. Так и шли до лагеря. Впрочем, человек предполагает, а Бог располагает.

Самолет не прилетел ни через день, ни через два. Что там случилось на «большой земле» было не ясно, однако, забирать Василия не спешили. И этот факт связывал бойцов-пограничников по рукам и ногам. У них ведь боевые задачи стояли, которые нужно выполнять. А группа и так маленькая — каждый человек на счету. Ни разделяться, ни сидеть на попе ровно они не могли. Так что, на третий день, получив подтверждение невозможности в ближайшее время выделить самолет для эвакуации капитана ВВС Василия Сталина, Кравчук был вынужден удовлетворить его просьбу. Ну не под кустом же его связанным оставлять, в самом деле.