Иные мертвецы - Келли Мединг

на него времени. Амалия, королева фей, не установила телефон после нашего последнего визита. Она появлялась, когда сама хотела, через свой человеческий аватар, а закончив свои дела, исчезала.

Как только мы вернулись в нашу общую квартиру в Мерси-Лот, Вайят достал мобильный телефон. Это была та самая квартира, которую я когда-то делила со своими старыми напарниками по Триаде и единственный мой настоящий дом, даже если эта квартира — настоящая дыра.

Я поняла, что все еще невидима, и вытащила из кармана тонкий кристалл. Он и так через несколько часов должен потерять свою силу, так что нет никакого смысла сидеть без дела, как призрак. Я проговорила заклинание на незнакомом языке, чтобы активировать кристалл, — все заклинания произносятся на родном языке человека, создавшего его, — и снова ощутила тошнотворное ощущение, будто меня выворачивают наизнанку. Было не больно, просто неудобно.

Я моргнула, снова в состоянии видеть свое тело и одежду. Часть меня ожидала, что что-то пойдет не так — потому что в последнее время все шло не так — и что где-то в моем теле останется дыра. Но нет, беглый осмотр показал, что все видно.

Вайят ходил взад-вперед по узкой кухоньке, сжав губы и нахмурив брови. Он набрал другой номер и стал слушать гудки. Видимо, он получал много голосовых сообщений, хотя сам не оставлял сообщений. Если только его не игнорировали, что тоже вполне возможно. Судя по всему, пока я была без сознания и приходила в себя после прыжка из окна четырехэтажного дома, Вайят наговорил довольно жестоких слов обоим своим бывшим коллегам-кураторам Джине Кисмет и Эдриану Бэйлору.

Я присела на подлокотник выцветшего дивана в квартире и смотрела, как Вайят снова набирает номер.

Его лицо просветлело, когда на звонок ответили. — Морган, это Трумен. Послушай, кто-нибудь еще сообщал о незначительном землетрясении сегодня утром? — Несколько мгновений он слушал ответ. — Клаудия одаренная, верно? Ага, так и думал. Я тоже это почувствовал. — Пауза. — Понятия не имею, что это может быть, но хотел убедиться, что мне это не показалось. Если вы что-нибудь услышите… Да, спасибо.

Он захлопнул мобильник и бросил его на узкую стойку.

— Что ты думаешь? — спросила я.

Он вздрогнул, глядя на меня с удивлением. Как будто забыл о моем присутствии, пока я была невидимой. — Я хотел расслабиться после похорон, и теперь эта надежда разрушена.

— Неужели?

— Да ладно тебе, Эви. Появилось что-то достаточное сильное, чтобы повлиять на весь Разрыв, и это просто так не исчезнет.

— Это не значит, что мы автоматически втянемся в это дело. Но даже когда произносила эти слова, понимала, как нелепо они звучали. С момента моего воскрешения я была в центре всех крупных событий, затрагивающих город и его нечеловеческих жителей. В этом виновата моя врожденная потребность защищать невинных жителей города. Так что, скорее всего, я все равно втянусь в это дело. Мертвая или живая.

— За последние несколько недель мы многое пережили, — недовольно сказал он. — Я просто хочу пару дней тишины и покоя. — Ему не нужно было говорить «с тобой». Это подразумевалось в его тоне и в том, как он смотрел на меня.

Три дня назад, очнувшись от кратковременной комы, я наконец сказала ему, что люблю его, и с тех пор не повторяла этих слов. И он не давил. Я хотела избежать разговора, который произойдет после того как призналась в своих чувствах. Не желала говорить ни об этом, ни о нас. Я боялась делать следующий шаг в наших отношениях.

Не то чтобы у нас никогда не было секса. Две недели назад, прямо перед тем, как я умерла и оставила свое старое тело, мы переспали. С момента моего воскрешения у нас не было секса. Хотя однажды мы почти это сделали, но из-за моей неспособности разобраться в своих эмоциях все закончилось, не начавшись.

До того как умерла, я не любила Вайята. Конечно же, я испытывала к нему уважение и он был дорог мне как друг. Но воскрешение в теле Чалис Фрост подарило мне не только способность телепортироваться, но и сильное физическое влечение к Вайяту. Моя голова и сердце были на двух разных волнах, и я просто не знала, как их примирить.

Я хотела заняться сексом с Вайятом, но одновременно боялась этого. Желала его, но сомневалась, что заслуживаю его.

— Мир и покой не входят в описание нашей работы, — ответила я.

— Нужно ли напоминать, что мы оба безработные?

Я соскользнула с подлокотника дивана и опустилась на упругие подушки. Этот диван стоял здесь с тех пор, как я жила в этой квартире, ничего не изменилось, кроме жителей. Квартира всегда была своего рода убежищем, местом вдали от хаоса и кровопролития нашей повседневной (и ночной) жизни. Словно наше святилище. Но каждый предмет мебели и пятно на ковре напоминали о призраках моей прежней жизни, и я чувствовала себя, как в тюрьме.

Вайят сел рядом со мной, переместив старые подушки на середину дивана. Я позволила гравитации наклонить меня вбок к нему и положила голову ему на грудь. Он нежно обнял меня за плечи правой рукой. Я вдохнула его знакомый аромат — специи, корицы и мускуса.

— Ставлю двадцатку, что твой телефон зазвонит в течение следующих десяти минут, — сказала я, — и испортит настроение.

Он усмехнулся, и этот звук прогрохотал в его груди под моим ухом. Он не часто смеялся. Никто из нас этого не делал. — Ты понимаешь, что своими словами нас сглазила?

— Ой. — Я поковыряла пальцем ворс на его рубашке. — Итак, насчет того землетрясения…

— Это было не землетрясение.

— Ага. Но что насчет этой дрожи земли… Есть какие-нибудь мысли? Ты был одаренным чертовски дольше, чем я. — Более десяти лет назад, будучи подростком, он открыл свой дар. Мои способности технически принадлежали Чалис, женщине, чье тело я унаследовала и которая теперь тоже часть меня. Даже моя исцеляющая способность была приобретенной, подаренной мне гномом по имени Хорзт. — Такое бывало раньше?

— Я никогда не чувствовал ничего подобного, поэтому не думаю, что это норма. По крайней мере, за те годы, что открыл в себе дар.

— Значит, в недавнем прошлом такого не было.

— Верно.

Потрясающе. — Жаль, что мы не можем просто позвонить Амалии и спросить ее.

— Где в этом веселье?

Я фыркнула и ткнула его в ребра. — Мне не весело сидеть и думать, почему мы оба почувствовали волшебное землетрясение и означает ли оно нечто большее, Трумен.

— Может, ты не так сидишь?

Я была не в настроении для его поддразнивания. И