Искушение герцогини - Эмма Уайлдс

— Что-то в этом роде. — Брианна рассмеялась. — Скажем, у нас есть нечто общее, и я собираюсь помочь нам с Колтоном открыть это в себе. Если для мужчин, как утверждается в книге, романтика равняется самому акту любви, то я приложу все усилия и заставлю Колтона считать меня очень романтичной. Я не желаю, чтобы он начал смотреть по сторонам, потому что находит меня скучной в постели.

— Ты безнадежная идеалистка. Такие мужчины, как Ролтвен, не из тех, кто падает на колени с уверениями в безумной любви, — покачала головой Арабелла. — Им это и не нужно, Бри.

Брианна уже поняла, что привилегированное положение ее мужа таит в себе немалые ограничения в брачных отношениях. Вот почему она втайне купила эту книгу.

— Моя сестра и ее муж счастливы в браке, — ответила Брианна, стараясь говорить ровно. — Вы бы видели их вместе. Порой они лишь улыбнутся друг другу, но их чувства очевидны. Генри ее обожает, а Лия вышла за него, несмотря на то, что он всего лишь адвокат. Родители даже угрожали отречься от нее, но моя сестра была влюблена, и им пришлось смириться. Откровенно говоря, мне нигде не бывает так уютно, как в их скромном доме. Хотела бы я, чтобы и в моем доме было так же тепло.

Вряд ли можно было назвать лондонский особняк Колтона домом. Скорее роскошным дворцом. Ролтвен-Мэнор был еще огромнее.

Может, она и вправду идеалистка.

— И о чем еще пишет леди Ротбург? — с заметным интересом спросила Ребекка.

— О том, что нам не пристало читать, а тем более повторять. Сомневаюсь, — уверенно заявила Арабелла, выразительно указывая чайной ложечкой на Брианну, — чтобы твой красивый, но очень уважаемый супруг одобрил твое увлечение этой книгой. До сих пор поверить не могу, как ты отыскала ее в этой грязной лавчонке, да еще и осмелилась купить.

Это была правда. Более десяти лет назад только что изданную книгу леди Ротбург запретили. Ветхий томик заинтересовал Брианну и, лишь открыв его, она поняла — это удачная покупка.

— А мне книга кажется очень познавательной и полезной для нашего брака, — спокойно ответила она. — Почему бы Колтон стал возражать?

— Потому что она бесстыдная и речь в ней лишь о совращении и безнравственности, а написала ее наверняка какая-нибудь бесславная куртизанка, — не допускающим возражений тоном заявила подруга Брианны.

Веский довод. Колтон придет в ярость, узнав о книге. Вне всякого сомнения, он тут же прикажет ее выбросить.

Брианна спокойно взяла с тарелки на сервировочном столике лимонное пирожное.

— Может, и так, но, похоже, Колтону понравился совет из первой главы. — Изящно откусив маленький кусочек, она добавила: — Вы и представить не можете, что предлагается во второй главе.

Лондонский клуб «Уайтс» был, как всегда, полон. Колтон отдал пальто дворецкому и направился к своему любимому столику. Там уже сидел его младший брат Роберт с бокалом бренди в руке, удобно откинувшись на спинку стула. Рядом с графином лежала аккуратно свернутая газета, и Роберт усмехнулся, когда Колтон указал на нее пальцем.

— Твоя очаровательная герцогиня удостоилась нескольких параграфов в светской хронике, — заметил Роберт, даже не поздоровавшись с братом.

Колтон поморщился, выдвинул стул и потянулся к графину.

— Так я и думал.

— И на самом видном месте, — добавил Роберт.

Колтон ненавидел рубрики светской хроники, но понимал: откровенное платье Брианны не могло остаться незамеченным.

— Страшно даже спрашивать, о чем там пишут.

На три года моложе Колтона, Роберт был его лучшим другом. Его волосы быть чуть светлее, скорее цвета старого золота, нежели каштановые, а глаза того же небесно-голубого цвета, как во всей семье Нортфилд. Сейчас в них светилась неподдельная радость.

— Не всё так плохо, Колт. Они просто написали, что ее… женские прелести не могли не привлечь взгляды. Вот и все. Ах да, и еще задают вопрос, не станет ли она законодательницей новой моды для молодых женщин из высшего света.

— Ничего подобного, — тихо произнес Колтон, щедро наполняя бокал бренди. — Я просто сразу не заметил, поэтому Брианна и появилась на публике в этом платье. Когда же ее дерзкий наряд бросился мне в глаза, было уже поздно — мы пришли в оперу.

— Как ты мог не заметить такое? — Роберт откинулся на спинку стула, с трудом сдерживая улыбку. — Прошу прощения, но, судя по статье, ее наряд был весьма вызывающим.

Хороший вопрос. Колтон уже не раз задавался им, по-прежнему удивляясь, как он мог действовать столь неосмотрительно в экипаже по пути домой. Лакей увидел его буквально полуголым, и Колтон был уверен: вся прислуга в курсе происшедшего между ним и его прекрасной молодой женой. Хорошо, хоть об этих деталях случившейся катастрофы не стало известно всему Лондону.

— Она опаздывала и успела накинуть плащ, когда мы спустились вниз, — объяснил Колтон. — Поверь мне, в противном случае я бы заметил.

Колтон был уверен: Брианна специально накинула плащ, чтобы он не заставил ее переодеваться. Ее поведение ставило его в тупик, ведь он мог поклясться — она не из тех женщин, кто попытался бы его одурачить. Тем не менее, то, что произошло, говорило об обратном.

— Брианна еще молода, — заметил Роберт, поворачивая бокал длинными пальцами. — Уверен, она не понимала…

— Еще как понимала, — резко перебил Колтон, вспоминая ее зарумянившееся лицо, когда он впервые увидел ее наряд. — Знай, этого больше не случится. В конце концов, это я плачу за ее платья.

Роберт удивленно приподнял бровь.

— Я плохо разбираюсь в вопросах брака, но я знаю женщин, и, по-моему, игра в строгого мужа — не самый лучший выход.

За соседним столиком раздался взрыв смеха, но Колтон не мог быть уверен, что причиной тому было замечание Роберта. Тем не менее, ему захотелось оправдаться:

— А что еще мне остается делать: позволить ей так одеваться каждый день? Не думаю. Она герцогиня Ролтвен. Я пока сам еще не уверен, чем был вызван ее поступок, однако Брианна уверяет меня: она надела это чертово платье, будучи уверенной, что оно мне понравится.

— И тебе понравилось?

Колтон сердито взглянул на брата:

— Возможно, если бы она носила его только при мне.

— Возможно?

— Ну да, мне показалось, оно ей идет, но это лишь примитивная мужская точка зрения. Она моя жена и не должна была так одеваться.

— Ах, вот как!

— Что, черт возьми, это значит?

Роберт не мог сдержать улыбку:

— Вижу, ей удалось заставить тебя забыть о чопорных герцогских манерах. Что ж, ей повезло.

Колтон терпеть не мог, когда его называли чопорным. Перед глазами сразу представали образы любящих осуждать всех и каждого седовласых пожилых дам или суровых пресвитерианских священников.