Княгиня Ничего-Не-Знаю (Княгиня Вера-Вики Оболенская) - Елена Арсеньева

Оболенский был потрясен и разъярен: жена считает его какой-то дамской игрушкой, слабаком… думает, что она сильнее его! Больше всего его уязвляло то, что она и в самом деле оказалась сильнее… Однако у Ники хватило ума понять, что сейчас его мужской шовинизм и амбиции надо спрятать в карман, что личная обида на жену не должна вредить делу. К тому же он в глубине души понимал, что у Вики были основания ему не доверять. Эти основания звались милыми именами, они щебетали, они названивали Оболенским по телефону, они хихикали, подстерегали красавчика Ники в самых неожиданных местах… Теперь эти прелестные крошки с их навязчивостью могли оказаться опасными не только для Николая, но и для всей организации. И для Вики, для Вики!

Странные существа — мужчины. Это навязшая в зубах банальность, конечно, но… это прописная истина, это аксиома. Супружеская верность до войны казалась Ники предрассудком, глупостью и обузой, от которой он избавлялся весьма ретиво. На чувства жены ему было наплевать. Но стоило теперь ему вообразить, что его легкомыслие или ненужная болтливость могут обернуться бедой для Вики, как он превратился в самого верного, самого преданного и… самого ревнивого из мужей.

Ну что ж, ему было к кому ревновать: рядом с Вики находились самые что ни на есть отважные и сильные мужчины, рыцари Резистанса. Другое дело, что все они были для нее только друзья: и Кирилл Макинский, и Ролан Фаржон, и Максим Блок-Mac кар, и Мишель Пасто, начальник штаба Альфреда Туни (Мишель прибыл из Эфиопии, где сражался против итальянских оккупантов, и имел ценнейший опыт подпольной деятельности, что придавало ему особый романтический ореол), и адъютант Туни Даниэль Галлуа, и «полковник Реми», вернее, Жильбер Рено, который прибыл из Лондона с инструкциями от самого де Голля… Чисто мужское соперничество пробудило в Николае Оболенском остроту ума и страсть к риску. Он поступил переводчиком в немецкую строительную организацию ТОДТа, руководившую сооружением знаменитого Атлантического вала — системы укреплений, которыми гитлеровцы надеялись остановить будущую высадку союзников. Отчего-то никому из его начальства и в голову не приходило, что русский князь, некогда бежавший из большевистской России, может быть антифашистом и резистантом. Николай жил среди пленных, которые строили вал, переводил им распоряжения немецких надзирателей, а от пленных получал информацию о строительстве.

Однажды ему необыкновенно повезло. Он сдружился с маляром по фамилии Дюшез, который ремонтировал помещения конторы ТОДТа, осторожно раскрыл ему свою истинную деятельность и сказал, что пытается подобраться к плану всей системы Атлантического вала. Конечно, в таких случаях всегда существовал риск провала, однако должна же была О.СМ. расширяться! И вот однажды Дюшез оказался в комнате, где находилась копия плана. Дюшез схватил чертеж, свернул его и спрятал в камин. И продолжил ремонт. Конечно, хватившись пропажи, немцы обыскали его, но в каминную трубу заглянуть не додумались. Повезло еще в том, что военные строители панически боялись гестапо и расследования, которое непременно было бы устроено — со всеми вытекающими последствиями для них, прохлопавших план ушами. Тревогу решили не поднимать, таинственную пропажу плана замолчали. Закончив ремонт, Дюшез в обрезках обоев вынес драгоценный чертеж и передал его Оболенскому, а вскоре полковник Реми доставил план в Лондон. Вот так и получилось, что генеральный штаб союзных войск за два года до высадки имел подробнейший план тех укреплений, которые им предстояло штурмовать!

Николай мог бы гордиться собой. Но его мучило беспокойство за Вики, которая оставалась в Париже. Он тревожился не зря, потому что именно в это время над О.СМ. загремели раскаты грома.

Первыми жертвами стали Борис Вильде и Анатолий Левицкий, сотрудники Музея человека в Париже, выпускавшие газету «Resistance» и подрывные листовки. Кроме пропаганды, они занимались сбором разведданных и помогали беглым военнопленным переправляться за границу, где формировались части французской освободительной армии. Вильде и Левицкий, к несчастью, не имели никакого понятия о конспирации, недооценивали жестокость врага, на борьбу с которым так пламенно призывали: они были арестованы и расстреляны у стены форта Мон-Валерьян, на одном из семи холмов, на которых расположен Париж. Раскинутой гестаповцами сетью зацепило и нескольких человек из О.СМ. Самое трагичное, что был арестован Жак Артюис (он погибнет в 43-м году в концлагере), но не выдал ни единого человека, и его арест не имел катастрофических последствий для О.СМ. На счастье, гестапо не тронуло Ивонн, очевидно, посчитав, что эта хрупкая, слабенькая женщина совершенно не может принадлежать к Сопротивлению. В то время гестаповцы еще тешили себя иллюзиями такого рода.

С помощью Ивонн удалось восстановить нити, перерезанные арестом Артюиса. Теперь начальником О.СМ. стал Альфред Туни. Штаб-квартира Туни находилась в дивном местечке — на улице генерала Лангуа. Рядом, через дом, располагалась штаб-квартира гестапо… Поблизости очень удачно находился овощной рынок, и Вики, постукивая деревянными подошвами туфель (это был истинный le cri de la mode в военном Париже, где предметы одежды и обуви стали острейшим дефицитом!), прибегала туда с кошелкой, из которой торчали морковные зеленые хвосты, а под овощами лежали очередные тайные донесения.

Ее личная «штаб-квартира» находилась близ аббатства Сен-Жермен-де-Прэ, на рю Кассет. На первом этаже этого дома находилась типография апелляционного суда, там постоянно толклись люди, и это было очень удобно: посетители Вики никак не обращали на себя внимание. Она сняла квартиру в третьем этаже, а во втором квартира пустовала, и когда возникала угроза обыска или появления подозрительных лиц, Вики спускала компрометирующие документы на тонкой бечевке из своего кухонного окна к кухонному окну пустой квартиры так, что они попадали прямиком в «случайно» открытый наружный кухонный шкаф нижнего этажа и увидеть их было практически невозможно.

Если кто-то из резистантов приносил донесения в отсутствие Вики, он прятал их в аптечке, висевшей в коридоре, в старой большой пудренице. Другой «почтовый ящик» находился в коридоре бывшего французского военного министерства на бульваре Сен-Жермен. Здание не было занято немцами, и там находилось несколько разного рода контор, так что теперь это был сущий проходной двор. В коридоре громоздились ящики с архивными материалами, до которых никому не было дела. Можно было легко спрятать между ними бумаги и так же легко их достать.

Этот бесподобный и безопасный почтовый ящик придумала Вики.