Левиафан - Роберт Шей

Толстяк скабрёзно хихикнул[5]. Джо кивнул.

— Значит, вы знаете о «цветочной борьбе»? Картрайт пожал плечами.

— А кто о ней не знает? Доктор Хорас Найсмит, мой учёный друг и глава общества «Джон Диллинджер умер за тебя», написал статью, в которой, анализируя фильм «Ганга Дин», раскрыл истинное значение тугое, злой богини Кали, ямы, кишащей змеями, слоновьего лекарства, звучания сигнальной трубы на вершине храма и всего прочего. «Ганга Дин» прославляет утверждение Закона и Порядка в местах, терроризируемых преступными последователями Кали — этой порождающей зло и хаос богини. Туги — это карикатура на дискордианцев, а англичане — это иллюминаты, какими они видят сами себя. Иллюминаты обожают этот фильм.

— Порой я думаю: а не работаем ли мы на них, все до единого? — сказал Джо, чтобы посмотреть на реакцию Картрайта. — Э, да наверняка, — отозвался Картрайт. — Каждое наше действие, которое уменьшает общечеловеческую гармонию, содействует их процветанию. Они постоянно будоражат общество экспериментами, сопряжёнными со страданиями и гибелью огромного количества людей. Вспомните 15 июня 1904 года, когда погиб «Генерал Слокум». И, кстати, обратите внимание: 19 плюс 04 равно 23.

Что, и он тоже? Джо мысленно вздохнул. Совершенно ясно, что он либо один из нас, либо один из них, однако если верно второе — почему он так много рассказывает?

— Скажите мне, — произнёс Картрайт, — если сознание не едино, как же тогда получилось, что Джойс описывал в «Улиссе» день, следующий после катастрофы, чтобы его персонажи могли прочесть о гибели «Генерала Слокума» в газетах. Понимаете, Джойс знал о своей гениальности, но не понимал её природы; он не понимал, что пребывает в более глубоком контакте со вселенским сознанием, чем обычный человек. Так или иначе, во время гибели «Генерала Слокума» иллюминаты опробовали новую, более экономичную технику достижения трансцендентальной иллюминации, требующую лишь нескольких сотен внезапных смертей, а не тысяч жертв. Как вы понимаете, дело не в том, что они заботились о сохранении чужих жизней, хотя… демонстрируя такое желание, они могли показывать, что вернулись к первоначальной, благородной цели иллюминатства.

— Вот как? — удивился Джо. — И в чем же заключалась эта благородная цель?

— В том, чтобы сохранить накопленные людьми знания после природного катаклизма, который тридцать тысяч лет назад погубил континент Атлантиды и первую человеческую цивилизацию, — сказал Картрайт.

— Природного катаклизма?

— Да. В то время, когда Атлантида была обращена к Солнцу, произошла мощнейшая солнечная вспышка. Первые иллюминаты были учёными, которые предсказывали эту солнечную вспышку. Они покинули континент, став объектом насмешек со стороны коллег. На смену гуманистическим идеалам тех первых иллюминатов пришли представления их последователей о собственной элитарности, хотя изначальная благородная цель Ордена то и дело всплывает в идеологических установках фракций, которые откалываются от иллюминатского движения. Фракции хранят тайные иллюминатские традиции и стремятся помешать деструктивным действиям головной органи зации. Древние Жрецы Единого Мумму были изгнаны из рядов иллюминатов ещё в 1888 году. Но древнейший антииллюминатский заговор — Эридианский Фронт Освобождения — отделился ещё до зарождения нынешней цивилизации. Кроме того, есть Дискордианское движение — ещё одна отколовшаяся фракция, но они такие же злодеи, как и иллюминаты. Дискордианцы — что-то вроде гибрида последователей Айн Ранд и сайентологов. Их главаря зовут Хагбард Челине. Вы ничего о них не читали, потому что все правительства мира запуганы и боятся обнародовать имеющуюся информацию. Пять лет назад этот тип Челине устроился на атомную подводную лодку ВМФ США, чтобы снабжать сведениями иллюминатов — и угнал её. У Челине сверхъестественный дар убеждения: например, он уговорил старого X. Л. Ханта продать ему половину нефтяных скважин. Сначала, будучи старшиной на лодке, Челине сумел внушить чуть ли не половине команды самую невероятную чепуху со времён Тимоти Лири. Затем он запустил какой-то наркотик в вентиляционную систему и, пока все были под воздействием, обратил в свою веру большинство остальных членов команды. Тех, кто артачился, Челине совал в торпедные аппараты и запускал вместо торпед. Славный малый, правда? Эта подводная лодка была вооружена ракетами «Поларис». Поэтому Челине предпринял следующий шаг — он спрятался где-то в океане, где его нельзя было найти, и шантажировал правительства США, СССР и Красного Китая, угрожая направить ракеты на их города. Челине потребовал от каждого из правительств по десять миллионов долларов золотом, а в обмен обещал уничтожить ракеты.

— В тот момент Челине всё ещё работал на иллюминатов?

— Черт, конечно же, нет! — фыркнул Картрайт. — Это не их почерк. Они любят действовать скрытно, закулисно. В их арсенале — яд, кинжалы и прочие такие штуки, но никак не водородные бомбы. Нет, Челине послал иллюминатов к черту, и им оставалось только скрежетать зубами. С тех пор он ведёт себя как пират. И скажу вам больше. Многие мировые лидеры, включая лидеров иллюминатов, не могут спать по ночам спокойно, зная о грузе, который хранится на корабле Хагбарда Челине.

— И что же это за груз, мистер Картрайт?

— Видите ли, правительство США в своё время поступило очень опрометчиво. Им мало показалось «Поларисов» с ядерными боеголовками на подводных лодках. Они сочли, что лодки должны быть вооружены ещё и микробами. Джо похолодел от страха. Пусть другие беспокоятся по поводу ядерной зимы, сколько им вздумается. Его кошмаром была мысль об эпидемии — какой-нибудь искусственной чуме, от которой нет лекарства. Возможно, этот кошмар преследовал его из-за того, что в возрасте семи лет Джо чуть не умер от полиомиелита. Хотя с тех пор он ни разу не болел, ему не удавалось избавиться от страха перед смертельными болезнями.

— То есть на борту подводной лодки Хагбарда Челине, у этих дискордианцев, имеется бактериологическое оружие?

— Да. Оно называется антракс-may. Если Челине выпустит культуру бактерий в воду, то через неделю всё человечество погибнет. Эта гадость распространяется молниеносно, а её переносчиком может стать любое живое существо. Но есть и хорошая новость — она смертельна только для человека. Если Челине когда-нибудь настолько обезумеет, что решит ею воспользоваться, — а он уже сейчас вполне безумен, и с каждым днём ему становится всё хуже, — на планете начнётся, так сказать, новая жизнь. В этом случае какая-нибудь другая форма жизни может эволюционировать до разумного состояния. Но если возникнет ядерная война или мы доведём планету до гибели, загрязняя окружающую среду, то не останется никаких форм жизни. Возможно, если бы Хагбард Челине выпустил антракс-may в метро, это был бы наилучший выход из положения.

— Наилучший — с чьей точки зрения? — спросил Джо. — Если никого не останется в живых…

— С точки зрения жизни, — ответил Картрайт. — Я же вам говорил, что вся жизнь едина. Что, кстати, возвращает меня к рукописи. Пусть она останется у вас. Я понимаю, она намного длиннее, чем ваши обычные публикации, так что вы можете по своему усмотрению выкинуть из неё всё лишнее. Заплатите мне по вашим обычным расценкам за тот объём, который опубликуете.

В тот вечер Джо оставался в своём кабинете до девяти вечера. Ему, как обычно, не хватило дня, чтобы передать в набор материал для его редакторской колонки и для колонки писем. Джо полагал, что только он мог поддерживать эти две рубрики на должном уровне, и потому не передоверял их ни Питеру, ни кому-либо другому из сотрудников.

Для начала он перепечатал на машинке письма читателей, по ходу сократив их и подредактировав для вящей остроты. Затем по мере необходимости написал краткие «ответы редакции». А потом, отложив в сторону заметки для собственной редакционной статьи, которую он планировал в этот августовский выпуск, написал страстное обращение к читателям, возлагая на каждого из них персональную ответственность за недопущение бактериологической войны. Даже если Картрайт всё наврал, ему удалось подкрепить старое убеждение Джо: конец роду человеческому, скорее всего, положит бактериологическое оружие, а не ядерное. Слишком уж просто развязать эту войну. Джо представил, как Хагбард со своей подводной лодки впрыскивает в море культуру смертоносной чумы, и содрогнулся.

Портфель с тяжёлой рукописью Картрайта, которую Джо решил взять домой, оттягивал руку. Джо стоял в вестибюле здания, где находилась его редакция, и уныло рассматривал в витрине зоомагазина огромные аквариумы с тропическими рыбками. В одном из аквариумов красовалась фарфоровая модель тонущего пиратского корабля. Она заставила Джо вновь вспомнить о Хагбарде Челине. Доверяет ли он Хагбарду? Можно ли всерьёз верить, что Хагбард страдает психозом капитана Немо и способен, поразмыслив над пробирками и склянками с культурами бактерий, решительным нажатием волосатого пальца на кнопку отправить торпеду с бактериями антракс-тау в чернильные воды Атлантики? Тогда, как сказал Картрайт, человечество погибнет в течение одной недели. Трудно поверить, что Картрайт лжёт: слишком уж много он знает.