Царевна-Лягушка на новый лад - Ирина Ивановна Габова

Долго они сидели в светлице у старика, дочки хлопотали, разбирая подарки от Василисы. Говорили обо всем, о болоте, о утках, рыбе, комарах, туманах над рекой. Дед сказал, что за домом присмотрит и чужих отвадит. Будет печь топить, чтобы тепло сохранить в доме. Потом прощались долго, девочки плакали, дед обнимал, жалел ее как внучку. На том и простились. Девочки и дед еще долго махали вслед уплывающей Василисе, желая ей добра и светлого пути.

Вернулась Василиса в дом. И попросила Ивана помочь перевести на берег собранные наговоры, травы. Набралось много вещей. Короба, мешки, связки большой кучей лежали на берегу.

– Ты вернись в дом, не надобно, чтобы тебя деревенские заприметили, а то потом к дому люд ходить начнет. Ни к чему это, хочу тихо уйти и болото в тишине оставить. И сиди, да не высовывайся, сюда сейчас приедут мужики с телегами, будут увозить все. А я потом тебе в колокольчик позвоню, с лодкой вернешься и заберешь меня.

Иван кивнул, сел в лодку и уплыл к дому. Как только его не стало видно, девушка пустилась в путь. Тропка была вытоптанной и знакомой. Сколько раз она ходила в деревню? Она и не помнит. Но помнит каждое дерево, каждый куст. Тяжело было осознавать, что это в последний раз.

Деревня была небольшой, всего домов пятьдесят. Жили тут люди небогато, но друг другу помогали. Поля сеяли, скотину держали. Деток было много. Девушка, хоть и сторонилась людей, но старалась всегда быть полезной.

Навстречу девушке выбежал мальчик с волосами цвета пшеницы.

– Тетя помощница бабки Ягини идет! – закричал он куда-то в огород. – Деда Степана позвать? – Девушку он боялся, но старшие говорили, что она добро деревне приносит, поэтому старался держаться с ней вежливо.

Василиса кивнула, и он побежал в одну из изб. Чуть погодя к ней вышел старец с белой длинной бородой и посохом, прихрамывая, он направился к девушке.

– Василисушка, случилось ли что?

– Да, деда Степан. Вести у меня плохие, бабушка вчера у меня умерла. – Василиса вчера придумала эту легенду для местных, чтобы они перестали носить прошения ведунье в лес. Тяжело было такое говорить, но это было единственным выходом.

– Как так-то? Как же мы теперь без Ягини-то?

– Мне тоже тяжело. Сегодня утром схоронила ее. Все утро проплакала. Вот и решилась вам сказаться.

Дед качал головой, видно было, что новость его ошарашила и напугала.

– Как же ты теперь одна в доме на болоте будешь. Может к нам в деревню? Мы тебе дом построим, ты нам вон как подсобляла, да и знаешь уже, поди, не меньше бабки своей. – Дед Степан пытался найти выход из ситуации.

– Не могу я в деревне, дети меня боятся, да и остальные шарахаются, как от проказы. Вы уж простите, но я уйду. Тяжко в доме одной там жить. Собрала вот вам все нужное, заготовила все, что бабка наказала. Написала, как быть на все случаи жизни. Только мне одной это все не унесть, поможете?

Дед охая, кивал, сильнее расстраивался. Позвал мальчишку и отправил собрать мужиков.

– Василис, ну не горячись, поговорю с местными. Может, кто с тобой жить захочет? – Не унимался старик.

– Нет, дядя Степан. Не думаю, что кто захочет помогать юродивой, да и сами знаете, как тяжело на болотах зимой. А я одна там не смогу. – Девушка печально покачала головой.

Дед сокрушенно кивнул головой, а тут и мужики подошли. Из домов выходили люди и шли к девушке. Новость разлетелась по деревне быстро.

Те, кто посмелее подходили и соболезновали. Женщины причитали. Мужики стояли, опустив головы. Для всей деревни потеря ведуньи-лекарки стала ударом. Снарядили лошадь и телегу и двинулись в лес к болоту. А девушка осталась в деревне, обошла каждый дом и двор, шептала наговоры, проверяла захворавшую скотину, подходила к больным деткам. Объясняла, как быть в засуху, как чистить воду от «гнили», как снимать жар с младенцев, как лечить больных овец и коров. Каждый благодарил Василису и не пугала их теперь ее внешность. Каждый упрашивал остаться, и все тяжелее на душе было девушке, как их оставить? Позже, приехала телега, и Василиса раздала каждой семье нужные обереги, объясняла, как с ними быть, раздавала травы, рассказывала, как самим их собирать, сушить, настаивать. Мужикам раздавала сети и силки заговоренные. Деткам куколок, деревянные игрушки, выточенные долгой зимой. Ни один житель не был обделен. А уходя, повесила на ворота волшебный колокольчик, который спасал бы деревню от зла. Провожать ее вышли все. Усадили ее в телегу, и дядя Федор повез ее на болото. Долго махали ей в след дети, старики, мужики и женщины. И такая тоска на нее нахлынула, что хоть вой.

На болоте дядя Федор поблагодарил девушку и обещал приглянуть за домом со стороны деревни, чтобы не ходили сюда охотники за добром. Пожелал девушке доброго пути и уехал.

Болото пело. Птицами, лягушками, всплесками воды. Ветер шумел в камышах, наступал вечер. Солнце клонилось к закату, окрашивая болото в золотые цвета. Так было тут уютно, как уехать из этого места, которое стало ей домом? Дом, стоявший на сваях в болоте, выглядел как изба на курьих ногах. Отсюда в деревне и называли дом «Избушка на курьих ножках», а бабку Ягиню, за отшельничество «бабой Ягой». С тоской девушка дернула веревку. Из дома вышел Иван, помахал рукой и пошел на задний двор. По воде заскользили круги, показалась лодка. Тихие всплески воды.

Уже поздно вечером, Василиса обошла дом, проверила ставни на окнах на прочность, убрала все вещи с улицы в сарайку. Вымыла баню, почистила печь, вытряхнула одеяла, выбила подушки.

Иван, молодец, натопил печь, погрел еду. Надо отдать должное Царевичу, работы он не чурался. И помогал, как мог, таскал вещи, выгреб из печи золу, высыпал в короб. Натаскал воды. И молчал, не говорил ни слова, понимал, что девушке тяжело.

Уже поздней ночью они улеглись спать. Василиса на печи, Иван в передней. Не спалось обоим.

– Я обещаю, что буду опорой. Знаю, что тебе тяжело.

– Спасибо. – Только это смогла сказать девушка. Она отвернулась к стене и тихо плакала.

Три года прошли как один, и менять свой уклад жизни из-за незнакомого человека было тяжело. Наконец ее сморил сон, и она уснула глубоким сном.

Проснулась она, когда солнце было уже высоко. Иван хлопотал по дому. Натопил печь, воды нацедил, еды погрел и на стол накрыл. Девушка встала с тяжелой головой. Умылась, поела и