Ягодка, или Пилюли от бабьей дури - Татьяна Веденская

Сам факт, что твоему сыну исполняется восемнадцать лет, не может не бросать определенную тень на твою возрастную группу. Допустим, ты выглядишь прекрасно, и на вид тебе и тридцати не дашь, особенно если ты в изящном шелковом платье ручной работы, за четыре тысячи долларов, и к тому же уверена, что ни у кого не может быть такого же платья – оно сделано специально для тебя, на заказ. С мыслями о том, что целая студия в Токио работала, чтобы создать твой образ, ты уверенно стоишь на десятиметровой шпильке и улыбаешься лицом в штукатурке от Dior. Но если тебе «нет и тридцати», то путем несложных вычислений можно предположить, что сына ты родила… м-м-м… в одиннадцать? Нереально, а это значит, что в любом случае все присутствующие на вечеринке гости поймут, что матери именинника как минимум должно быть лет тридцать пять. Даже в этом случае рожать пришлось бы в школе, но это хотя бы возможно с физиологической точки зрения.

– А ты скажи, что ты его усыновила, когда ему было уже лет десять. Что пожалела мальчонку! Тогда все сложится, – хохотнул Георгий, на что Валерия, покраснев от ярости, разразилась потоками гневных возгласов. Да, совершеннолетие сына можно было объявить официальным днем перехода в разряд зрелых женщин. Переход был нерегулируемый, стоя на котором Валерия чувствовала, что ее вот-вот собьет «КамАЗ».

– Да? Я забыла тебе сказать, что приедет Михаил, – сказала Лера мужу уже практически накануне праздника, сделав вид, что просто забыла сказать об этом раньше. Хотя, конечно же, она помнила. Просто никак не могла выбрать удачный момент, чтобы обойтись без катастрофических последствий. Гера потемнел от злости.

– И как ты это себе представляешь? Я что, должен пожимать руку твоему бывшему? Может, мне его еще в щечку поцеловать?

– Это Бенин день, Беня просил, чтобы приехал отец.

– Если судить по количеству денег, вложенных в твоего сына, я давно уже стал ему больше чем отец, – фыркнул Гера.

– Ты должен понять, – помотала головой Лера. – Мне это тоже неприятно, но ребенок хочет видеть родного отца.

– Ничего я никому не должен, – зло бросил Гера, но на этом разговор был закончен. Условно можно было считать, что Михаилу будут рады. Хоть он тоже прекрасно знал, сколько на самом деле Лере лет, ведь они поженились еще в те доисторические времена, когда Лера не заморачивалась скрывать свой возраст. Но имидж имиджем, а раз Бене нужен отец – она ему его устроит во что бы то ни стало.

Таким образом, уже два человека на вечеринке точно знали, сколько ей лет. Это уже много, но в итоге выяснилось, что есть и третий. Человек, который на предложение «третьим будешь?» просто обязан был ответить отказом и, кстати, обычно так и поступал. То есть поступала. Лерина мать. Ее, как оказалось, Беня пригласил сам.

– Но она же не разговаривает со мной?! – возмутилась Лера.

– Она сказала, что давно согласна тебя простить, – виновато пояснил Беня, когда выяснилось, что он проявил такую вот инициативу.

– Да? Что это с ней, через столько-то лет? – вздохнула Лера.

Мысль именно на совершеннолетии сына помириться с собственной матерью окончательно выбила Леру из колеи. Как ни крути, а Полина Эдуардовна точно знала Лерин возраст, потому что сама же ее и рожала.

– Это так глупо, что вы не общаетесь! – пожал плечами сын. – Сколько можно все передавать через меня? Поговорите уже напрямую.

– Последний раз, когда мы пробовали поговорить напрямую, она обозвала меня кокоткой! – напомнила Лера. – Кокоткой, боже мой. Интересно, из какого пыльного сундука она это слово достала?

– Ты же знаешь бабушку, – вступился внук.

– Я-то знаю. А ты знаешь, что она с тобой до трех лет встречаться не хотела только потому, что ты – мой сын?!

– Ма-ам, ну чего вспоминать. У меня день варенья, я бабушку хочу! – ласково забубнил Беня и приклонил вихрастую хитрющую голову на материно плечо.

Та растаяла моментально, Беня мог из нее веревки вить. Даже в вопросах семейных распрей. Ссора матери с бабушкой – это была старая и весьма неприятная для всех сторон история, сериал, тянувшийся много лет. Мать не разговаривала с дочерью, не ездила в гости, а всем старым знакомым говорила, что для нее дочери больше не существует. Это было болезненно, неприятно, но удобно. И со временем стало довольно-таки привычно. Однако с внуком Полина Эдуардовна общалась. Все детство (после трех лет) Беня ездил к ней в Тверь на лето, привозил оттуда вишневое варенье и маринованные огурцы.

– Бенечка, а не можем мы с ней помириться сразу после твоего дня? – вздохнула Лера, уже понимая, что снова уступит. На протяжении долгих лет она пыталась помириться с матерью, но сохранить шаткие отношения дольше полугода не удавалось ни разу. А уж после того как Лера вышла замуж повторно, мать стала особенно резка. По вполне понятным причинам, о которых Лера предпочитала не думать. Достаточно уже было пролито слез. Столько лет прошло, сколько можно испытывать чувство вины?

– Мам! Ну ты-то хоть будь человеком. Бабушке одиноко, она скучает. Знаешь, она постоянно только о тебе и говорит.

– Примерно представляю, что она говорит.

– Ничего плохого, – торопливо заверил ее Беня, из чего она сделала логичный вывод, что сын немного кривит душой.

– Ладно, приглашай, – вздохнула Лера, понимая, что к Светке и Михаилу прибавился третий призрак ее прошлого, родной, но крайне опасный человек, который не только знает о Лере все, но и любит об этом поговорить. Это была катастрофа, и она была неизбежна. Оставалось надеяться, что если проявить должное внимание и бдительность, то хотя бы удастся избежать озвучивания точной цифры. Чтобы все узнали, что Валерии Орлович месяц назад исполнилось сорок лет, допустить было просто нельзя.

Конечно, оставалась надежда, что Полина Эдуардовна, получив официальное приглашение на глянцевой открытке, смилостивится и не приедет. Зачем, действительно, переться в Москву из далекой Твери? Можно же поздравить внука по телефону. Тратить деньги, которые, кстати, Лера же ей и посылала ежемесячно, как акт доброй воли. Но Полина Эдуардовна, расчувствовавшись, лично позвонила Лере недели за три до праздника и спросила, что подарить обожаемому Бенедикту. Таким образом, стало ясно, что бабушка приедет. Они договорились, что бабушку с вокзала заберет водитель нового мужа Леры («тоже мне, какой барин этот твой…») и отвезет к Бене в Чертаново. Как можно было бы совмещать Полину Эдуардовну с Герой, да еще в их новенькой квартире, Лера даже и вообразить не могла. А теперь, стоя в центре празднично оформленного ресторанного зала и уставленного цветами, с полностью сервированными столами, Лера дергалась перед встречей с матерью. Кажется, они не виделись года три? Да и до этого, когда они виделись, ничего хорошего не выходило. И сердце Лерино неровно билось, наполненное нехорошими предчувствиями.

Первыми на вечеринку прибыли, конечно же, Дружинины. Светлана всегда была помешана на пунктуальности, так что они явились точно по расписанию, то есть в шесть часов десять минут, с приличествующим моменту опозданием. Чтобы, как говорится, не поставить принимающую сторону в неудобное положение. Но неловкость все-таки возникла, потому что к этому часу еще даже сам именинник не подошел.

– О, Светка! Привет, как дела? – растянула рот в «радостной» улыбке Лера, бросаясь к переминающимся на пороге Дружининым.

– Мы рано? Извини, – засуетилась Света (естественно, в каком-то непотребном сером трикотажном балахоне и дешевых костяных бусах).

– Нет-нет, хорошо, что вы приехали. Костик, ты отлично выглядишь, – прощебетала Лера, затаскивая Дружининых в зал.

– Ты тоже… сияешь. С именинником тебя, – расплылся в улыбке упитанный, чуть помятый жизнью Константин.

На секунду ей вспомнилось, как она впервые увидела Константина, еще там, в общежитии медицинского института, где Лера со Светкой жили вместе. Он был килограммов на десять худее, но в остальном уже тогда был милым, уютным, как югославский мягкий диван, и скучным, как книги о природе. Даже пузико, кажется, уже намечалось. Однако надо признать, что за восемнадцать лет он все-таки сильно изменился, это было заметно в целом. И это очень расстроило Валерию, ведь это означало, что меняется и она – ведь они с Константином были практически ровесниками.

– А Беня… его еще нет?

– Он вот-вот будет. В пробке задержался, – банально отмазалась Лера.

Света огорченно вздохнула.

– А мы хотели ему подарок вручить, – замялась Света, теребя в руках коробку с бантом. В этот момент что-то грохнуло за сценой, где настраивали аппаратуру для рок-группы, все-таки соизволившей приехать. И следом раздался чей-то заливистый мат.

– Ого! – хмыкнул Костик. – Еще не наливали, а уже мебель крушат.

– Извините меня, – охнула Лера и побежала на звук катастрофы. – Подарок можно положить на стол.

– На стол? – удивился Костик, но Лере было уже не до него.