Пленница. Родишь мне ребёнка (СИ) - Ковалевская Алиса

Горькая правда вызвала разочарование. За несколько лет жизни с мужем я только дважды испытала оргазм.

Вниз спустилась примерно в то же время, что и вчера. Как оказалось, вовремя. Захар был на кухне. Снова один – ни повара, ни горничной.

— Ты сам готовишь?

Он посмотрел на меня. Всего на миг в его глазах промелькнул интерес, после – тот же холод.

— Нет.

Мой переход на «ты» он проигнорировал, как и моё присутствие в целом. В кухне пахло рыбой. Я бросила взгляд туда, где вчера стоял контейнер с творогом, но там ничего не было. Только пароварка на столешнице, в которой, судя по всему, и дожидался меня ужин. Так же промолчав, я взяла тарелку и положила кусок белой рыбы. Лучше бы это был творог! С грохотом поставила тарелку на стол и села напротив Захара.

— Я ненавижу творог, ненавижу мёд и рыбу, — сказала жёстко. – Ненавижу зелёный чай и сыры с плесенью.

— Сыр с плесенью тебе никто не предлагает, — опустив остальное, ответил Захар.

В его бокале снова было вино, на тарелке – стейк из лосося. От стейка я бы не отказалась, но не от того, что предназначалось мне.

— Давай поговорим, — собрав в кулак всю выдержку, сказала я спокойно. – Давай просто поговорим, как нормальные люди, Захар. Ты же должен понимать, что твоя затея с ребёнком какой-то… Да я даже не знаю, как это назвать! Ты богатый человек, ты можешь себе позволить всё, что хочешь.

— Верно, Вика. Я могу позволить себе всё, что хочу. А хочу я, чтобы ребёнка мне родила ты.

Я поглубже вдохнула. Он специально делает это – старается вывести меня на эмоции. Присмотрелась к нему. Нет, не специально. На меня ему плевать. Только тогда зачем ему нужно, чтобы я вынашивала ребёнка?!

— Вокруг полно женщин, которые готовы за деньги сделать всё, что ты захочешь. Почему я?

Он отложил вилку. Звук, когда она соприкоснулась со столом, был тихим, но я всё равно вздрогнула. Возможно, виной этому был взгляд сидящего напротив мужчины.

Игра в переглядки затянулась. Захар смотрел на меня, ничего не говоря, и чем дольше это длилось, тем мне было сложнее. Он словно вытягивал из меня стойкость и моё собственное «я».

— Ты похожа на неё, — наконец сказал он и опять принялся за еду.

Ничего нового, это я уже слышала…

— То есть ты выбрал меня из миллиардов других просто потому, что я, мать твою, на кого-то там похожа?! Я, конечно, понимаю, что у богатых причуд много, но не настолько же, Захар! В конце-то концов, я тоже человек! Я не виновата в том, что твоя жена умерла!

Рыба воняла. Её резкий навязчивый запах вызывал омерзение, а желудок сводило. Интересно, если я выпью вина, это поможет шире мыслить? Или я скорее свалюсь, чем смогу объяснить себе ход мыслей Захара?!

— Ты – нет. А твой муж виноват.

Я готова была продолжить, но как только смысл дошёл до меня, слова исчезли. Я вообще забыла, что хотела сказать.

— Как это? – спросила, перестав понимать что-либо. – Ты про Юру говоришь? Как он может быть виноват в смерти твоей жены?

Захар некоторое время смотрел на меня. Мысли путались. Я судорожно вспоминала, что и когда могло случиться, что рассказывал Юра. Но ничего не было. Вообще. Я бы обязательно знала об этом.

Промолчав, Захар насадил на вилку кусок долбанного стейка. Прожевал и запил вином. А у меня возникло ощущение, что рыба у меня в тарелке стала вонять сильнее прежнего, до тошноты.

— Что значит всё это?! Захар!

Он опять промолчал. Да чёрт!

Я встала и схватила тарелку.

— Сядь.

— Иди к чёрту!

Швырнула тарелку в раковину. Звон был такой, что меня саму оглушило, зато на лице Захара ни один мускул не дрогнул. Опять ни один! Как будто он был сделан из мрамора! Проклятая скульптура!

— Это был твой ужин.

— Засунь этот ужин себе в задницу!

Я хотела уйти, но он схватил меня за локоть и швырнул на стул. Тот покачнулся, накренился. Я неловко махнула рукой. Уже приготовилась, что сейчас окажусь на полу, но Захар рывком вернул стул вместе со мной на место. Сердце мчалось галопом, Захар стоял рядом, его ладонь почти касалась меня.

Захар простоял ещё несколько секунд и вернулся на своё место. Как будто ничего не было. Отломил вилкой кусок рыбы, насадил и положил в рот. Сделал глоток вина.

Да пошло оно всё!

Я потянулась за бутылкой. Только хотела взять, он сжал мои пальцы.

— Зелёный чай или молоко, — сказал он, не отпуская ни моей руки, ни взгляда.

— Пошёл к чёрту, — ответила я ему в тон, глядя в глаза. – И молоко своё вместе с чаем забери с собой.

Резко дёрнула бутылку к себе. На этот раз вино было белое, холодное, хотя со взглядом Захара сравниться в этом плане не могло ничего. Первый глоток оставил во рту приятное послевкусие, напомнил о солнечной Италии. Я сделала ещё один. Захар не шевелился, но глаза стали темнее прежнего. Мысленно я ещё сотню раз послала его к чёрту. Хотела сделать ещё глоток, но только горлышко коснулось губ, Захар поднялся и одним движением выхватил её. На этот раз звон был такой, что почудилось, что в доме повылетали окна.

— Ты всё-таки псих, — выдавила я через силу, глядя на оставшийся от вина мокрый след на стене над своей головой и усыпавшие пол осколки.

Захар подошёл и, взяв за оба локтя, поднял меня. Глаза его цветом напоминали чернёное серебро, а взгляд мог напугать любого.

— Псих? – тихо спросил он. – Нет, Вика, я не псих. Я куда хуже, но тебе лучше не знать, что может быть, если ты выведешь меня из себя.

— Ты и так не в себе.

— Вполне возможно, ты уже беременна.

— Невозможно, — прошипела я с яростью. – Я таблетки пила. Так что хрен тебе я беременна.

Он вдруг развернул меня к себе спиной и толкнул на стол. Я вскрикнула, только и успев подставить ладони. Захар дёрнул молнию платья и резко обнажил мои плечи.

— Отстань от меня, сволочь проклятая! — зарычала, пытаясь вырваться. – Достань свою жену из гроба и трахай, если у тебя с мозгами не всё в порядке! Отпусти! Отпусти!

Кое-как я царапнула его, пнула по голени. Попыталась ещё раз, но он схватил меня за шею. Потянул меня назад, не давая сделать и глотка воздуха, а сам склонился к уху.

— Ты нарываешься, девочка, — сказал чуть слышно, касаясь губами и дыханием. Позволил вдохнуть и опять сдавил шею. – Мне не нравятся дерзкие женщины.

Положил ладонь на бедро и повёл вниз, по подолу. Рывком поднял его до самого верха и погладил по голой ноге, сжал ягодицу и одновременно крепче надавил на горло.

Инстинктивно я схватилась за его руку. Он позволил мне вдохнуть ещё раз, а сам в это время вырисовывал невидимый узор. Вниз до самого колена и снова вверх – по внешней стороне бедра, потом по внутренней, всё выше и выше, пока пальцы не оказались на трусиках. Провёл по ткани туда-обратно, надавливая лишь слегка, а губы так и касались уха.

— Пусти, — дёрнулась от него, как только он коснулся сильнее, и сразу же воздух закончился.

— Твой муж распустил тебя, — отодвинул трусики в сторону. – Ты так с ним разговаривала? Он тебе разрешал?

— Мне никто ничего не может разреши…

— Заткнись, — начал поглаживать половые губы. Грубовато и опасно нежно одновременно. – Ты будешь говорить только когда я разрешу.

Вошёл одним пальцем, всего на чуть-чуть, а мне скулить хотелось от беспомощности. Всё то же ненормальное тягучее тепло внизу живота и слабеющие ноги. Желание, которое я не могла контролировать. К первому пальцу прибавился второй.

— Твой муж – слюнтяй, всю жизнь прятавшийся за отцовскую спину. Он слишком много тебе позволил. Но я научу тебя, как себя нужно вести, — вогнал пальцы до упора, вытащил и вогнал снова.

Я хватанула ртом воздух. Он имел меня пальцами и тёрся пахом – я чувствовала его эрекцию, и тело от этого предавало меня всё сильнее. Захар провернул пальцы и вдруг вышел. С нажимом провёл по плоти, у самого лона и по ноге. Спины коснулось остриё ножа. Я застыла, а он очерчивал мои позвонки – один за одним.