Tobeus (СИ) - Тауров Илья

Он немного усмехнулся, говоря последние слова, но без злости или ехидства, а как улыбаются или смеются люди, которые хотят понравиться другим.

— Только я что-то не вижу твоих детей, — почти вопросом, сказал ему отец.

— Мои дети уже давно уехали в Австралию, ещё когда ничего подобного и представить было нельзя… учиться поехали, — не убирая своей улыбки сказал мужчина, — а я, дурачок, остался здесь, теперь-то я туда не пробьюсь точно.

К слову Австралия была государством нового порядка, там всё кардинально отличалось от нашего и европейского мира, сейчас, когда мне тридцать пять лет, под Австралией некоторые подразумевают много стран, вообще это называется Океанический Союз, туда входят и Китай, и Япония, и Сингапур, и ещё ряд стран. Когда-то же, начиналось всё с одной Австралии, в которой после ряда потрясений и пришло правительство, принявшееся управлять экономикой почти в ручном режиме, что-то подобное кажется было в России в начале двадцатого века, как я теперь знаю.

Но вернемся к разговору двух мужчин. Этот кандидат в путеводители был среднего роста мужчина, лицо его было не самым располагающим: почти бордовое, с ярко голубыми глазами, а самое интересное для меня — гладковыбритым, в последнее время мужчины не тратили в воду на бритье, да и на то чтобы помыться тоже. Мне почему-то помнится, что у него были очень светлые волосы, но видеть я их конечно же не мог, из-за большого количества одежды. Возраст, навскидку его был около пятидесяти лет.

— Меня зовут Бастиан, — он протянул руку, отец будто ждал, что он должен продолжить говорить, а он и продолжил, — послушай, ты мне нужен потому что ты здоровый парень, у меня есть, что пронести, всякая еда, есть оружие, и все, кто в Польше, все едут дальше в Россию, решайся парень, если ты додумаешься до правильного решения, то через секунду мы пойдем дальше, я знаю где тут есть домик, буквально десять километров, и будет крыша и какое-никакое тепло.

Отец вздохнул, посмотрел на маму, а потом и на меня, с выражением человека, который почти уверен в обмане, но по каким-то причинам делает всё, о чем просит обманщик.

— Меня, зовут Эмре, сына — Тобиас, а это моя жена Лена.

— Здравствуйте, — кивнула мама Бастиану, немного улыбнувшись.

Я не сказал, в свою очередь, вообще ничего, мне казалось, что этого не нужно и, что я вообще здесь очень сильно лишний, да и к тому же мой запал от прогулок по природе пропадал пропорционально тому, как росло моё чувство голода. Я шёл и вспоминал, как когда-то давно, дома, мне абсолютно не нравилось есть, это было чуть ли не наказанием, тогда-то я и подумал, что был ужасно глуп, в те далекие шесть лет, сейчас бы я не отказался ни от какой еды, ни от холодной, ни от горячей. А ещё мысли о том, что нам нужно идти десять километров, может больше, вдруг он округлил в своих словах, ради удобства, километров пять. Но деваться было некуда, да и мама сказала, что идти нам часа три всего лишь. И я шёл, не веря, что такое расстояние модно пройти за три часа. Главное, что в конце пути нас ждёт дом, а дом — это значит тепло и интернет, благодаря этому даже отсутствие еды меня так не расстраивало.

— У вас есть какие-нибудь документы, — обратился Бастиан как бы ко всем, но в большей мере, наверное, к отцу, — они будут совсем не лишними, когда нам понадобится попасть в Россию.

— Ты будто не знаешь, что с документами мы бы не доехали даже до границы, — обрывисто бросил отец. — я не рассчитываю на легальный переезд.

— Ну это смотря какие документы, мои, например, не отслеживаются, ты что не знаешь, как это делать?

— Зачем? Если бы мы всё втроем резко пропали из систем слежения, то полицейские через десять минут были бы у нас, не знаю, когда ты там ломал свой паспорт, у меня на это времени не было точно, — отец вздохнул, — куда мы отправимся после отдыха?

В одной из деревень к нам присоединилась женщина, у нее были видны только глаза, от которых расходились морщины, она не говорила ничего, но по глазам, казалось, что была довольно рада нам. Позже выяснилось, что это была жена Бастиана, примерно такого же возраста, что и он — около пятидесяти. Мама и отец кивнули ей тоже.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— До раннего утра пробудем там, а потом пойдем до одного городка, там будет машина, должна быть, мне ее подготовил друг, надеюсь он уже тоже в России, — Бастиан сделал паузу, — в принципе нам нужно попасть в Беларусь, дальше границы нет, в России всех принимают как беженцев, главное не быть связанным с армией.

Мама немного насторожилась, проявив настороженность тем, что резко глянула на отца, а отец старался не подавать виду, будто бы даже значения слова «армия» не знает.

— Каким образом связанным? — спросил отец.

— Да никаким, был в армии хоть уборщиком — можешь ехать обратно. А что?

— Я подписывал документы о явке в какой-то центр, я даже не особенно читал, но ясно, что это было для армии.

— Ну молись, чтобы тебя занесли в другие списки, может как дезертира… а может вообще про армию не правда. — после паузы, пожимая плечами сказал Бастиан, — я не знаю, но так говорят.

— Откуда вообще у русских какие-то списки? — усмехнувшись отец задал риторический вопрос.

Действительно, весьма странно отправлять списки своим будущим врагам, где по именам перечислена вся армия, вплоть до наёмных гражданских, или уволенных со службы. Бред, но по мере того как я взрослел оказалось, что люди не будут верить в самое логичное и очевидное, а в 99 % случаев отдавать предпочтение какой-то бредятине.

— Может и нет ничего, можешь пока вернуться в Германию, если хочешь, можем добраться до города и полететь в Америку, в Австралию может, ты же вроде молодой, не глупый.

— На Австралию нет денег.

— Тогда, я тебе могу предложить только одно — начинай молиться. — чуть ли не с юмором произнес Бастиан.

Когда я уже не имел сил на то чтобы утешать себя тем, что скоро мы придем, скоро поедим, а моя обувь натерла, кажется, самые больные мозоли в мире, в очередном лесу перед нами появилось маленькое деревянное строение, я такие видел только в своих детских книжках со сказками.

Когда мы подошли к домику, Бастиан неуклюже засунул руку за балку на которой держится небольшой козырёк и вытянул ключ. Пару раз ему не удалось попасть в замочную скважину, в семь лет я называл её просто дыркой, но затем метал внутри двери стал издавать удивительные для меня звуки, и дверь открылась. Жестами Бастиан позвал нас входить. Кажется, температура не сильно отличалась от уличной, но радовало хотя бы то, что здесь не было ветра. Дом громко сказано — обычная деревянная будка, в которой было всего два окна, одно возле двери и одно окно на противоположной стене, посередине комнаты, это строение и состояло из одной комнаты, стояла какая-то ржавая металлическая бочка, ещё рядом аккуратно были сложены дрова.

— Это печь, — ответил на мой не заданный вопрос Бастиан, — сейчас растопим.

И его жена стала брать дрова, укладывать в печи, а затем поджигать их. Сначала наш сегодняшний дом заполнился едким дымом, из-за него у меня даже немного засвербело в глазах, и будто кто-то до боли осушил горло, от этого я невольно кашлянул. Бастиану это показалось смешным. Но вот его жена всё так же закутанная была сконцентрирована на своем занятии. Спичка за спичкой, и дерево начало загораться и трещать, жена, как её звать я ещё не знал, стала активнее подбрасывать дрова, дыма становилось меньше, а тепла больше. Не знаю от чего было оторваться труднее, от настоящего огня, которого я никогда не видел раньше, или теплоты, исходящей от железной бочки, особенно приятной сегодня, практически заглушавшей голод. Я рухнул на пол, на задницу, и всматривался в дырки в металле, свозь которые можно было видеть, как внутри танцует огонь, заставляя дрова щелкать. Из носа покатились сопли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Первым сбросил верхнюю одежду Бастиан, на улице был ещё день поэтому не сложно было рассмотреть его лицо: оно так и осталось красным, почти бордовым, этот цвет сильно выделял его белые зубы и голубые глаза, его волосы и правда были почти белыми, точно не седыми, но очень светлыми. Без куртки он оказался очень худощавым. Как и его жена, имевшая волосы каштанового цвета были коротко пострижены, лицо было красивым, она понравилась мне гораздо больше лица Бастиана, хотя может и он не так плох, но раз насторожился мой отец, то нужно и мне.