Сверхприключения сверхкосмонавта - Валерий Медведев

Под девизом: "Все физики - все лирики?" - вся школа готовилась к какому-то сверхвечеру самодеятельности. Тут человек готовится к Самой Деятельности!.. Лучше бы каждый подумал о том, что будет делать каждый из них вокруг меня, когда я буду по моей сверхпрограмме "Чедоземпр-псип-сверкс" выполнять самое трудное задание на земном шаре... "Что они все будут делать?" - подумал я.

В это время в коридоре за дверью раздались громкий топот, голосе и звук гитары. Дверь дёрнулась и открылась. В освещённом параллелепипеде двери показались фигуры мальчишек и девчонок.

- Никого! Вот здесь и порепетируем! - пропел под гитару знакомый девчачий голос.

Щёлкнул выключатель. Стало светло.

- Ребята! Да здесь Угрюм-башка сидит! - раздался за моей спиной голос Катина. - "Печальный демон! Дух изгнанья!"

Но я на его голос даже не повернул головы. Я только подумал про себя: "Припёрлись!.. Тоже мне лирики!.."

- Как никого? Иванов здесь, - сказал Борис Кутырев.

- Иванов - это всё равно что никого, - сказала Данилова Вера.

На такой выпад я, конечно, не мог промолчать.

- Всякие там лирики утверждают, что себя нужно непременно посвящать литературе, поэзии или искусству, ибо только они могут сделать жизнь человека поистине содержательной, интересной, - сказал я, иронически улыбаясь.

- А всякие там физики убеждены, что нет большей силы на свете, чем точные науки, на которых, как они уверяют, держится мир, отпарировал Лев Киркинский.

- И никто не знает, как долго длится этот спор. И никто не знает, сколько он будет длиться ещё, - сказала Вера Гранина.

- Но есть на свете наука, приверженцы которой могут сказать: "Спорьте не спорьте, а истина, как всегда, лежит посередине". А поскольку на стыке всех дисциплин находится лишь одна наука, то, значит, она и есть самая прекрасная. Имя её - ЭКОНОМИКА, - сказала Нина Кисина. (Я всё никак не мог до этого разобраться, с каким она уклоном, но если она серьёзно верит в те слова, которые она произнесла с умным видом, то у неё явно экономический уклон.)

И тут мне, конечно, нужно было сделать такое заявление, на которое никто бы не смог ответить, поэтому я заявил следующее.

- Знаете, есть такие рыбки - пираньи? - спросил я всех срезу, - Так вот, эта маленькая рыбёшка - гроза тропических рек Южной Америки. Пасть этой хищницы полна острейших зубов. На животное, пытающееся переплыть реку, мигом обрушивается стая свирепых пиратов, и спустя несколько минут от него остается обглоданный скелет. Эти маленькие рыбки более кровожадны, чем акулы и крокодилы. И не случайно индейцы присвоили одной из рек, в которой они водятся, имя Смерть! Так вот, бросил бы я вас к пираньям... во время отлива!..

Все замолчали, и никто не попытался даже ответить мне на моё заявление, одна Кисина только пискнула:

- Ну, знаешь, чем это пахнет, Иванов?! Это уже пахнет не злостью, а какой-то просто ненавистью...

После слов Кисиной я с ещё большей яростью молча стал сжимать рукой теннисный мяч, а ногой чуть не вдавил другой мяч в пол.

Хотя Вера Данилова (между прочим, она с артистическим уклоном, мечтает стать киноактрисой) сказала, что я - это, в общем-то, какая-то пустота, но все не сводили с меня глаз, особенно после моего заявления о том, что бы я сделал со всеми. Но смотрели на меня все по-разному. Одни смотрели на меня как на человека, попавшего в дурную компанию, другие - как будто я влюбился, третьи - словно меня и вправду какая-то муха укусила. И лишь только тихая и болезненная Лена Марченко, с педагогическим уклоном - между прочим, я её не люблю больше всех девчонок в классе, потому что она красивая: вырастет, наверняка будет истреблять животный мир на модные шубки, - так вот, она одна на меня даже не взглянула. "А напрасно! - подумал я про себя. - Надо на меня смотреть и запоминать. Да-да, запоминать".

Мои мысли оборвал голос Кашина.

- И, не повернув головы кочан!.. И чуйств никаких не изведав! - продекламировал он. - Слуша-а-а-ай, Иванов! - пропел на какой-то дурацкий мотив Кашин под гитару. - То-о-о-пал бы ты отсю-у-у-у-да! У нас здесь бу-у-у-дет репетиция.

- Учёные Сибири, - сказал я, - открыли, что во время опытов живые клетки общались друг с другом с помощью электромагнитных сигналов на загадочном языке...

Я люблю вот так неожиданно взять и ошеломить своих современников какой-нибудь новостью.

Как всегда в таких случаях, наступила пауза. Все переглянулись, а Вера Данилова сказала:

- "И звезда с звездою говорит..." Это ещё когда поэт заметил... И тоже на неизвестном языке.

- Хорошо, что эти клетки хоть неслышно болтают между собой, добавил Кашин. - Представляете, если бы все наши клетки вслух стали разговаривать, вот бы поднялся шум,

- Чем мне нравится этот Иванов, - сказал Виктор Маслов, - от него всегда можно почерпнуть какое-нибудь неожиданное сведение.

- Слушай, Кроссворд! - сказала Нина Кисина. - Действительно, шёл бы ты отсюда, у нас будет сейчас репетиция. По некоторым причинам я бы тебе не советовала оставаться.

Вы не замечали в зоопарке, как тигр смотрит на людей? А я заметил. Тигр смотрит на человека с_к_в_о_з_ь, как будто человек прозрачный, словно стекло. Вот так я посмотрел на Данилову, на Кисину и, конечно, на Марченко. Я так вообще на всех девчонок смотрю. Как тигр.

Тут будущий артист Кашин подоспел Кисиной на помощь снова.

- Слуша-а-а-ай, Иванов! - опять запел он на дурацкий мотив под гитару. - То-о-о-опал бы ты отсю-у-у-да! Тут сейчас люди будут занима-а-а-аться де-е-е-елом!

И Кашин стал ждать, когда я соизволю подняться и уйти из класса. Все ждали. Весь драмкружок. Во главе с сатириком Кутыревым стояли и ждали. А я тоже ждал, когда они уйдут. Сидел и ждал. Сидя даже удобней ждать. Пусть стоят, раз пошли на характер. Они пошли на характер, и я пошёл на характер. А характера у меня, может, больше, чем у всех, вместе взятых, людей на всём земном шаре, поэтому мне придётся уточнить, что такое характер (признак, особенность). Характер - это совокупность основных наиболее устойчивых психических свойств человека, которые проявляются в его действиях и поступках.

Так вот я потому и пошёл на наибольшую устойчивость и на совокупность моих психических свойств, потому что очи у меня самые совокупные и устойчивые в мире.

Первым сдался Маслов, который у нас с космическим уклоном, поэтому у него соображение сработало лучше, чем у других.

- Да ладно, - сказал Маслов, - с ним не договоришься. Пусть сидит... Может, он захочет принять участие в вечере.

"Ну, распустились мои современники, - подумал я про себя, - ну, распустились, развинтились. Кажется, пора мне начать завинчивать гайки". А вслух я произнёс вот что.

- Ну, с вами, товарищи, - сказал я, обращаясь как бы к никому и ко всем сразу, - с вами определённые круги никогда не связывали никакой надежды. Но вот на товарища Маслова, понимаете, определённые круги, имели, да и пока ещё имеют определённые виды. Так сказать, героическая массовка, отдельные поручения... и так далее и тому подобное, - загадочно намекнул я, укоризненно качая головой, Нехорошо, Маслов, нехорошо! Кажется, зря определённые круги на товарища Маслова рассчитывают, зря, понимаете ли...

Все опять переглянулись между собой в смысле: "Влюбился! Попал в дурную компанию. Интересно, какая всё-таки муха укусила этого Иванова! Может, это действительно не земной Иванов, а инопланетный?!"

В это время я всё ещё продолжал читать нотацию Маслову, но меня уже не слушал не только Маслов, меня уже вообще никто не слушал.

- А как же мы про него будем репетировать... при нём?- спросила Акимова. - У нас же сатира на Иванова?

- Ну и что, - сказал Кутырев, - пусть сидит и смотрит. Может, что-нибудь подбросит. Он же себя лучше знает, чем мы. Впрочем, может, действительно лучше с ним посоветоваться?

Я при этом разговоре, конечно, и бровью не повёл, я просто замолчал, но в голове у меня так и запрыгали целые фразы: "Что? Что? Что? Сатира на меня, на Иванова? Раньше драмкружок себе этого не позволял. Видно, я где-то отпустил гайки". Хорошо, что я пошёл на характер и ни за что не ушел из класса. Ничего, сейчас они увидят, разрешу ли я к исполнению эту сатиру.

Пока я принимал решение не... не делать на меня никаких пасквилей-масквилей, ко мне подошёл Кутырев и сказал:

- Слушай, Иванов, мы тут хотим тебя в одной сценке... Ну, у нас в представлении есть такой раздел: "Кому что снится?" Так вот. Мы хотим тебя в одной из сценок... ну, что ли, сымитировать, что ли, спародировать, что ли. Ты, наверное, знаешь, что имитатор схватывает не только внешние черты образа, он проникает в характер, в самую душу изображаемого лица. Так вот, мы хотели бы с тобой посоветоваться, что ли...

- Видишь ли, Кутырев, - сказал я неторопливо, - это, конечно, правильно, что вы решили со мной посоветоваться. Это даже как-то мудро, что ли, с вашей стороны. Но, прежде чем со мной посоветоваться, я должен знать, что же вы хотите на меня сделать, имитацию или пародию? Конкретнее: вы меня хотите сымитировать или спародировать?