Кубанский хмель. Мюзикл - Виктор Дрожжин

Вот и последний поворот. Дорога пошла слегка вниз и далеко внизу впереди взору открылась широкая долина усеянная крышами многочисленных частных домов укрывшихся под кронами пирамидальных тополей, фруктовых деревьев, сосен, елей, вязов, каштанов и прочей могучей зелени.

Вот и железнодорожный переезд. Дорога ещё круче пошла вниз, пробежала по мосту через мелкую речушку, и разлеглась на ровном месте, протянувшись аж до соцгородка. Там снова немного вниз, через мост и вновь на ровное поле.

– Значит так девоньки, – пробасил дед Гена: – Везёте нас в казачество и там оставляете. —

– А, что вы даже кушать домой не поедете? – попыталась возмутиться шатенка Тома.

– Атаманов приказ. По приезду сбор в казачестве. Затем молебен. И, потом казачий обед, во здравие кубанского казачества. Ну, а только потом домой. Мы с Костиком вам позвоним. Приедете за нами: – тоном, не терпящим возражения закончил дед Гена.

Русоволосая Тома, сидящая за рулём, недовольно хмыкнула, но дедов приказ заставил её послушно повернуть к казачеству. Высадив казаков у их штаба, она отвезла свою подругу домой и уехала к себе, где с нетерпением уже ждала её бабушка.

Во дворе, рядом с недавно отстроенной казаками церковью святого Георгия, находился штаб Хадыженского юрта, сиречь, отделения Кубанского казачьего войска. У входа в штаб толпились съезжающиеся казаки, курили, о чём – то тихо переговариваясь и поглядывая на блестящий золотом купол церкви. Нет, нет да чему – то своему смеялись и кивали головами в знак согласия. Малиновые, чёрные черкески, камуфляжная форма на молодых казаках – всё это смешалось в какую – то удивительно пёструю цветочную массу, отчего со стороны казалось, что во дворе казачества ожила и расцвела восточная клумба.

Подъехавшие к казачеству дед Гена и дед Константин едва успели вывалиться из машины и пристроиться к общему сбору, как раздалась зычная команда атамана.

– Казаки на молебен, – и вся масса собравшихся казаков степенно двинулась к дверям церкви, скоро вобравшей в себя своих сынов.

Внутри церковь была не особо просторной и не особо богатой, но на это никто из казаков не серчал. Всё их внимание было сосредоточено на батюшке.

– Господу помолимся, – нараспев читал молитву батюшка, и казаки осеняли себя крестным знамением.

Молебен продолжался довольно долго, но этому никто не удивлялся. Так было положено издревле и обряд этот, свято соблюдался.

– Во имя Отца, Сына и Святаго духа, аминь. – закончил молебен батюшка и казаки троекратно перекрестившись, неторопливо потянулись к выходу.

В здании хадыженского казачества имелись две большие комнаты в одной из которых, до того, как была достроена церковь служил службы батюшка, а в другой, атаманской, собирался казачий круг. И, вот теперь, в атаманской были расставлены столы накрытые белыми скатертями вокруг которых суетились казачьи жёны, расставляя посуду, рюмки, раскладывая чисто казачьи, а по сути русские разносолы. А, на самое видное и почётное место четвертные бутыли с «чачей», виноградным спиртом градусов этак под шестьдесят, внутри которой словно неимоверно крупные капли крови, на разной глубине и широте плавали стручки маленького, но очень жгучего перца с ласковым именем «огонёк».

– Ох, и напьются же сегодня муженьки наши, – вздыхала одна, раскладывая ложки и вилки.

– И, пусть пьют. У нас, у казаков кто не пьёт, тот або хворый, або пудлюка, – отвечала ей другая, – расставляя солонки и хозяйски оглядывая стол – всё – ли так и всё – ли на месте.

– А, чего это мы ножи на стол не кладём? – вдруг спохватилась третья.

– А, на что казаку нож, когда у него есть кинжал? – вопросом на вопрос ответила четвёртая.

– А, на что казаку два кинжала? – лукаво пропела ещё какая – то, и девки переглянувшись вдруг грохнули хохотом.

– Чёй – т, они там развеселились, – нахмурился атаман, но смех за дверьми так же внезапно стих, как и всплеснулся.

– Итак, казаки, сегодня мы собрались не только для того, чтобы праздновать День реабилитации казачества России, хотя вся вина прадедов, дедов и отцов наших в том, что мы верой и правдой служили отечеству нашему российскому, но в том числе и для того, чтобы ознакомится с приказом Атамана Кубанского Казачьего Войска.

Все вы хорошо знаете, что 19, 20, 21 августа 2011 года Россия будет праздновать двадцатилетие освобождения России от коммунистического режима. В честь этого в г. Сочи намечено провести в эти светлые праздничные дни Всероссийский фестиваль молодёжной песни и танца. Съедутся молодёжные коллективы со всей России. Сами понимаете, господа казаки, что в самом городе Сочи и его окрестностях соберётся огромная масса народа. И нет никого сомнения в том, что скоплением такой массы народа воспользуются не только воры, проститутки, грабители и прочие наркоторговцы, но и террористы, желающие не только напугать жителей России, но и мстить Российскому правительству за его жёсткую антитеррористическую деятельность на Северном Кавказе. В связи с этим Атаман Кубанского Казачьего Войска приказывает.

Приказ:

– В связи с проведением в г. Сочи фестиваля молодёжной песни и танца 19,20,21 августа 2011 года создать мобильные казачьи подразделения для патрулирования г. Сочи и его окрестностей.

– Маршруты патрулирования будут определены особым приказом по Кубанскому Казачьему Войску.

– Начало формирования мобильных казачьих подразделений возлагается на атаманов местных казачьих общин, в срок не позднее 1 июня 2011 года.

– О готовности мобильных казачьих подразделений доложить Войсковому Атаману Кубанского Казачьего Войска, 22 июня 2011 года.

Краснодар.

22 мая 2011 г

– Вопросы будут, казаки? – спросил атаман.

– Будут, – ответил кто – то из казаков.

– Задавай вопрос, – глянул решительно в его сторону атаман

– Оружие и транспорт. —

– Из оружия пока только шашки и кинжалы. Транспорт свой, способный ходить не только по бездорожью, но и по горным дорогам. И, в первую очередь по горным тропам. А, это значит конь, уазик, квадроцикл, ну и, ГАЗ 66, —закончил атаман, – и добавил: – детали будут уточняться на следующих круговых сборах. А, теперь за стол казаки. Бабоньки и «чача» заждались. —

Казаки, разом зашумев, двинулись в комнату с уже доверху накрытым столом. Пока рассаживались, женщины наливали и разносили тарелки с борщом. Казакам оставалось лишь разливать чачу по рюмкам. И, когда рюмки были налиты, взял слово атаман.

– В этот светлый, праздничный день, день реабилитации казачества России, я, лично хочу поздравить всех нас с днём, в который верили мы во всё время большевистского засилья. Господь не оставил нас, но испытал. И, мы сегодня славим Господа за весь путь, который он нам предположил. И, который, мы с честью прошли, несмотря на всю антихристову власть. Сказал Господь, истина не в силе, но в правде. А, истина такова, что коммуняки здохли, а мы и по се в живе. О, то и впрямь говорено «казачьему роду нет переводу». Так оно и случилось. Так выпьем же, господа казаки за жизнь нашу несломленную, выпьем, нальём и споём. —

Атаман выпил свою чару, крякнул. Уж больно крепкая оказалась чача.

– Ну, а теперь Николай, возьми баян и от души ударь по хроматизму. – Было ясно, что атаман кой – чего соображает в музыкальной грамоте.

Николай, уже далеко не молодой, но очень крепкий, о которых говорят «усадистый», казак взял баян, не спеша на плечи набросил ремни и рванул припев песни. Запел сам, сочным баритоном, блестя и улыбаясь глазами:

Вот кони грудью

Сминают ветер,

Вот ворон кружится

Над головой.

Нас не пугает

Ничто на свете,

Ни гром орудий,

Ни вражий бой.

И, все вместе, казаки грянули припев:

И, всплески сабель,

И, визг картечи,

Кубань помянет

И нас, с тобой.

Ну, что за удаль

Лихая сеча,

Ну, что за чудо

Казачий бой.

Мой конь буланый

Звеня уздечкой,

Напрягся силой

И рвётся в бой.

Ты не покинешь

Товарищ верный

Мы породнились

Навек с тобой.

И, снова казаки ударили припев. А затем Володька продолжил: —

Отважный сотник

Лишь на мгновенье

Сверкнув улыбкой

Вдруг рявкнет в ус:

– Держитесь крепче

Вы в сёдлах хлопцы,

Мы защищаем Святую Русь.

И, снова все вместе припев, и далее выводит соло Володя:

Вы не рыдайте

Младые жёнки,

И слёз не лейте

Позадь крыльца.

Сегодня всем, вам

Стоять в сторонке,

Сегодня битва

У молодца.

И, опять все вместе, казаки ударили припев:

И всплески сабель,

И, визг картечи.

Кубань помянет

И нас, с тобой.

Ну, что за удаль

Лихая сеча,

Ну, что за чудо

Казачий бой.

Песня стихла и кто – то из казаков обмолвился: – Жаль места здесь, в комнате мало, а то б сплясали.