Дом, у которого вынули душу - Анна Кутковская

Но вместо этого ее каждый день ждал день сурка: бесконечные кастрюли, детские крики, игрушки, прогулки и стирка. Все это настолько осточертело Софии, что она была бы рада, если бы какой-нибудь случайный кирпич абсолютно случайно упал бы ей на голову.

Трепетная любовь к дочери таяла с каждым днем все быстрее. Бывали дни, когда она ненавидела это существо и ужасалась: зачем ей вообще нужно было рожать. Однажды, доведенная до отчаяния очередной истерикой дочери, София просто посадила ее на лавку в огромном торговом центре и пошла к выходу. Девочка сначала не ощутила никакого подвоха, но спустя минуту начала громко плакать и звать ее. София шла вперед с твердым намерением выйти из торгового комплекса как можно скорее. Но каждый следующий шаг давался ей все труднее, и когда кричащая дочь скрылась за спинами посетителей, сердце ее не выдержало. София резко развернулась и, расталкивая встречных людей, полетела к ней. Ничего не объяснив сгрудившимся вокруг людям, она схватила девочку в охапку и стремглав бросилась прочь от этого места. К счастью, это был один из самых страшных поступков, о нем она никому не рассказала — просто молча похоронила глубоко в себе и постаралась забыть о нем.

А Алекс с каждым днем становился все счастливее, будто не замечая, что София чахнет все сильнее. Скандалы стали происходить все чаще, недопонимание и недосказанность увеличивали и без того большую пропасть между ними. Уход Алекса был всего лишь закономерным и последовательным поступком после череды всего, что произошло между ними…

Допив кофе, София вымыла посуду и, не найдя себе других дел, прилегла на диван с книгой. Женский роман, который она начала читать несколько дней назад, показался ей плоским и неинтересным, но она из упрямства продиралась сквозь примитивный слог и плоские шутки. Иногда одну и ту же страницу ей приходилось перечитывать по несколько раз, потому что сознание ее снова и снова возвращалось к реальности.

***

Я навсегда запомнил тот день. Хозяин дремал на диване, убаюканный шумом очередного кинофильма. Люлька с Девочкой стояла рядом с диваном. А вот Хозяйка не спала — она смотрела на свою дочь странными и пустыми глазами. Она что-то бормотала себе под нос — настолько тихо, что даже я, понимающий шепот ветра в стропилах чердака, не мог понять, что же она говорит.

Она долго смотрела на Девочку, очень долго. Потом взяла диванную подушку и поднесла ее к лицу малышки. И тут я понял, что дело плохо. Единственное, что я мог сделать, это как следует грохнуть кухонной дверью. От этого звука Девочка проснулась и заплакала — громко и визгливо. Хозяин тут же подскочил и, растирая заспанные глаза ладонями, спросил у Хозяйки, все ли в порядке. «Да, — ответила она. — Все хорошо. Дома, знаешь ли, и стены помогают». Для меня эта фраза стала знаком свыше — фактически приказом о том, что я должен помочь Девочке выжить, а Хозяйке — вернуться к жизни. Но благими намерениями, как известно, дорога в ад вымощена…

***

В машине царила тишина. Карина играла с очередным плюшевым монстром — порождением маркетологов детских телешоу. Сам Алекс был сосредоточен на дороге, но помимо этого в мозгу у него шевелилась неприятная мысль: с Кариной что-то не так.

— Как дела в школе? — спросил он, чтобы хоть как-то развеять тишину.

— Нормально, — девочка не отвлекалась от игрушки.

— Что тебе подарили на день рождения?

— Мне подарили деньги. Мама сказала, что на Новый год мы поедем на море, там я смогу их потратить на что угодно.

— Надо же, на море… — удивился Алекс, так как София ничего не говорила ему. — А с вами кто-то еще поедет?

— Нет, только я и мама, — задумчиво произнесла Карина и уставилась в окно на пролетающие мимо дома и деревья. — Даже ты не поедешь.

— Карина, детка, мне очень жаль….

— Я знаю, папа, — перебила его девочка. — У тебя же работа, работа, одна работа.

От воодушевления Карины не осталось и следа — девочку будто подменили. Ситуацию нужно было срочно исправлять, иначе день обещал пойти насмарку.

— Хочешь, заедем куда-нибудь перекусить? — произнес Алекс фальшиво-радостным голосом.

— Нет, не хочу, — вздохнула Карина. — Пожалуйста, хватит строить из себя хорошего папочку.

— Что… Как ты сказала?

— Я… Я просто… — всхлипнула Карина, а через секунду разразилась громовым плачем.

— Ну что ты, малышка, не плачь, — пытался успокоить он дочь, выискивая место, где можно припарковаться.

Наконец, возле какой-то частной клиники подвернулось свободное мест. Алекс кое-как припарковал машину и потянулся к дочери, чтобы обнять ее. Девочка уже почти успокоилась, только тихонько всхлипывала и утирала остатки слез ладошками.

— А теперь, милая барышня, ты расскажешь мне все, что тебя беспокоит, а также то, откуда ты взяла эту фразу, — произнес Алекс деловым тоном.

— Я не хотела тебя обидеть, — ответила девочка. — Просто мама сказала так, когда разговаривала с кем-то по телефону. И я не думала, что это обидно.

— Это не обидно, — заверил ее Алекс. — Но будет лучше, если ты больше не будешь так говорить. Хорошо?

— Ты правда не обиделся?

— Конечно! Но в следующий раз точно обижусь! — в притворной обиде он нахмурил брови и надул щеки. Карина ткнула в них двумя пальцами и засмеялась.

— Хорошо, не буду!

— А хочешь, у нас будет с тобой секрет? — вдруг спросил ее Алекс.

— Да! Да! Хочу! — захлопала в ладоши девочка.

— Расскажи мне, что еще мама говорила по телефону, и я не скажу никому — это и будет наш секрет!

— Она сказала, что устала, — после некоторой паузы сказала Карина. — И еще она сказала, что у нее снова прогерсирует шарфия.

— Шарфия? — удивился Алекс.

— Да, шарфия. И еще добавила: как два года назад.

— Может, шизофрения? — уточнил он.

— Да, точно! Шизоферния! Папа, а что это значит? И у кого — у нее?

— Шизофрения это такая болезнь, когда у человека болеет мозг, и из-за этого он начинает себя странно вести.

— У меня мозг не болеет, — тут же заверила его Карина.

— Это самая лучшая новость за сегодняшний день! — воскликнул Алекс. — Но скажи-ка мне вот что: ты что-нибудь видела или слышала необычного дома или в своей комнате?

— Нет, — ответила девочка, и по скорости ее ответа, а также по отведенным глазам, Алекс понял, что она лжет.

— А если очень хорошо подумать и вспомнить? Хоть что-нибудь? — не унимался он.

— Говорю же, что нет! Велька сказал, что не о чем беспокоиться. Ой… — девочка прижала ладони ко рту. — Пап,