Древнее китайское проклятие - Сергей Мусаниф

– Да.

– И в любой момент он может надеть Кольцо и стать невидимым во всех диапазонах, так что даже вы, при всем вашем могуществе, не способны его обнаружить?

– Да.

– И вы хотите, чтобы мы помогли вам его найти? Вам, тому, чье имя для большинства людей давно уже означает лучшего волшебника всех времен и народов?

– Да.

– Каким образом?

– Я не знаю, – сказал Гэндальф.

В этот момент он совсем не выглядел лучшим волшебником всех времен и народов. Самый обычный высокий старик, ссутулившийся под грузом прожитых лет. Мне даже стало его чуточку жалко.

– Понятно, – пробормотал я. – Что еще вы можете сказать о Горлуме?

– Старый, жалкий, сумасшедший, совершенно неамбициозный субъект. В качестве носителя Кольца он не опасен. Кольцо находилось у него множество лет.

– Тем не менее вы говорите о большой опасности.

– Опасен не Горлум, опасно само Кольцо. Горлум не устраивает его в качестве владельца, и оно пожелает поменять его на более… достойного. Оно попытается заманить в свои сети кого-то другого. И тот другой может оказаться очень опасным. Кольцо – это великая сила. Представляете, что будет, если такая сила попадет не в те руки?

– Представляю! – воскликнул я. – Но подмосковные леса хотя и уступают вашим в размерах, но все-таки достаточно велики. Как нам искать Горлума? Какие-то предложения у вас есть?

– Вынужден признать свое бессилие, – вздохнул Гэндальф. – Три дня я слонялся по этим лесам, пытаясь найти Горлума, но, увы…

– У меня тоже пока нет никаких идей, – сказал я. – Мне надо подумать, посоветоваться со своим партнером… Как я могу с вами связаться?

– Вот мой номер телефона.

Гэндальф протянул мне визитку. На ней так и было написано: «Гэндальф Белый, маг». И федеральный номер мобильного телефона. Экономит на связи? У нас с Серегой прямые номера.

Я спрятал визитку в свой бумажник.

– Палец заберете?

– На что он мне? Пусть у вас полежит.

– Воля ваша, – сказал я. – Скажите все-таки, а как вы профессору Толкину все это рассказали, если вы здесь всего пару лет? Книга-то га-араздо раньше написана была.

– Я входил в транс, и мое астральное тело отправлялось путешествовать по волнам времени. Я являлся профессору во сне, и надиктовывал его подсознанию очередную главу моей истории. Так что он никогда и не узнал, что не является ее автором.

– И с какой целью вы это сделали?

– Как это с какой? – удивился Гэндальф. – Чтобы вы все, живущие в этом мире, всё знали и оказались подготовленными. Знали, что такое Кольцо и как оно опасно, кто такой Горлум, чей это палец лежит сейчас на вашем столе и, в конце концов, кто такой есть Гэндальф Белый. Я потом еще и во сне к Питеру Джексону являлся и пробуждал в нем настойчивое желание эту книгу экранизировать. Ведь, как говорил кто-то из ваших политиков, «важнейшим из всех искусств для нас является кино».

Засим он откланялся, и вскоре с улицы донесся рев удаляющегося мотора. Я положил в сейф палец Фродо Бэггинса, выключил свет, запер дверь и отправился домой. И напоследок подумал: а не являлся ли Гэндальф во сне к Перумову?

Глава вторая. ЮРИК ЖИВЕЕ ВСЕХ ЖИВЫХ

Серега

Что ни говори, а морг – заведение скучноватое. Морг Лосино-Петровского не являлся исключением. Городишко небольшой, соответственно морг тоже своими размерами отнюдь не поражал. Пара комнат для персонала, разделочная, то бишь операционная, холодильник и архив – вот и все пространство.

Служители сего заведения встретили нас не слишком восторженно, однако отказать Борису не могли, и мы прошли внутрь. Для начала я тщательно осмотрел холодильник, в котором содержали тело пропавшего Юрика, но ничего необычного в нем не обнаружил. Холодильник и холодильник. Никаких остаточных следов магической деятельности.

Потом я поговорил с хирургом, который должен был проводить вскрытие, и выяснил, что никакого вскрытия не было. Потому что Борис весьма настоятельно не рекомендовал. Ибо не по понятиям будет правильных пацанов, как рыбу, потрошить. А от чего он умер, это и ежу понятно.

Понятливый они народ, ежи.

Кстати, о ежах. Все знают поговорку «напугал ежа голой задницей», и все знают, что она означает. Но кто-нибудь когда-нибудь проводил исследования, какое воздействие сия не слишком эстетичная обнаженная часть человеческого тела производит на тонкую и высокоорганизованную психику дикого животного, именуемого ежом?

Я проводил. Действительно боятся. Не знаю почему, но боятся.

Гера предположил, что еж, как существо разумное, вполне оправданно полагает, что от индивидуума, демонстрирующего ежу свою голую задницу посреди леса, можно ожидать чего угодно, ибо такое поведение со стороны человека никак не вписывается в рамки нормального. Гера вообще любит все усложнять.

Я лично думаю, что еж принимает человека как царя природы, а потому боится. Ведь если человек голой задницей на ежа все-таки сядет, кому от этого будет хуже: человеку или ежу? Вот вы скажете – человеку, и ошибетесь. Ну, уколется парень, ну, вытащат из него десяток-другой иголок в травмопункте, обзовут дураком, но на этом и все. А ежа он своей массой просто раздавит.

Еще хирург сказал, что он зашил на Юрике дырки, по крайней мере те, из которых кишки наружу пытались вывалиться, и отдал тело в морозильник, откуда тело и имело неосторожность пропасть. Во время всего разговора с хирургом за моей спиной молча стоял Борис и сверлил представителя медицины недобрым взглядом, что явно не добавляло в нашу беседу легкой непринужденности.

После беседы с хирургом мы спустились в архив, и я затребовал документы на покойного Юрика, кои были мне тут же предоставлены.

Юрий Семецкий, семидесятого года рождения. Ага, угу… Смерть наступила тогда-то в результате многочисленных проникающих ранений… предположительно из автомата Калашникова… труп поступил такого-то числа… Обычная бюрократия. Ничего, что могло бы дать хоть малейшую зацепку.

Сторожа, дежурившего в ночь пропажи трупа, в морге не обнаружилось, но Борис сказал, что уже проводил с ним беседу, а потому знает его адрес. И мы двинули по этому адресу.

Борис, носитель его «бумажника» Вован и шофер Димыч перемещались в пространстве посредством черного тонированного джипа системы «лексус». Они любезно предложили мне воспользоваться их услугами во время предстоящей поездки, но я отказался. Одним из незыблемых жизненных принципов, которые я стараюсь неукоснительно соблюдать, является следующий: если что-то движется со скоростью большей, нежели та скорость, с которой я хожу пешком, я должен сидеть за рулем. Поэтому Борис со товарищи показывали мне дорогу, а я следовал за ними на своем черном «бумере».

Когда наша кавалькада прибыла в небольшую деревушку, в которой проживал сторож, произошел странный феномен. С улиц мгновенно исчезла всяческая живность, включая коров, коз, людей и кур, двери сами собой позахлопывались, а свет, зажженный в домах по случаю наступления сумерек, моментально погас.

Сторож оказался пожилым злоупотребляющим мужчиной в казенном ватнике и тренировочных штанах. Особого энтузиазма по поводу нашего визита он не испытывал. Полагаю, что свежий, правильных размеров и формы синяк под правым глазом был результатом той беседы, которую имел с ним предводитель «лосей» Борис.

Сторожа мы застали во дворе, где он заготавливал дрова для печки.

– Я все уже сказал! – истерично выкрикнул сторож, роняя топор и пытаясь спрятаться в доме. Это ему не удалось – Димыч был начеку и успел отсечь беднягу от его убежища.

– Да все нормально, отец, – сказал я. – Только еще пару вопросов задам, и мы уедем.

– Не было никого! – не менее истерично выкрикнул сторож. – Не было! Не знаю я, куда он подевался, не знаю!

– Дрых на посту, скотина, – сказал Борис. – Через таких людей в нашей стране бардак никак не переведется. Трупы пропадают…

Поскольку Борис оказывал на сторожа сугубо негативное влияние, отнюдь не способствующее моей работе, я попросил его придержать Димыча и вместе с ним подождать в машине.

Оставшись со мной тет-а-тет, сторож немного успокоился и поведал мне свою нехитрую историю.

Обычное дежурство, заступил на смену в шесть вечера, в восемь утра его сменили. Попил чайку, посмотрел телевизор, когда вещание закончилось, занялся кроссвордами. Говорит, что не спал. Говорит, что ничего необычного не заметил. Куда труп делся, понятия не имеет. Ему вообще до этих трупов никакого дела нет.

Я попросил сторожа присесть на пенек, помахал перед его лицом своими карманными часами в серебряном корпусе и ввел старика в транс. Внимательно считал информацию с его ауры.

Ага. Уже любопытно.

Потом щелкнул пальцами, вывел беднягу из наведенного мною транса и дал ему сотню за причиненное беспокойство, чем чуть не ввел его в другой транс. Бедолага принял меня за коллегу Бориса, а посему ничего хорошего от меня не ждал.