Возвышение Дерини - Кэтрин Куртц

А Роджер – Роджер смотрел и не видел, его глаза следили за пальцами Нигеля, его губы сомнамбулически повторяли слова молитвы, но он не понимал, что видит или что говорит.

Но о том, что делал Эван, молодой принц вспомнил много позже, когда другие подробности этого страшного дня милосердно стерлись из его памяти. Почему-то Эван держал в руках кожаную красную шляпу Бриона. Это яркое пятно было совершенно неуместным в окружающем смятении и ужасе.

Каким-то чудом белое перо на шляпе оказалось неповрежденным, его белоснежная чистота была незапятнанной. И когда Эван прижимал шляпу к сердцу, перо качалось перед глазами Келсона, гипнотически приковывая его взгляд к себе.

Эван заметил взгляд Келсона и смутился. Он потупил взгляд и, как будто увидел шляпу и колыхающееся перо. Секунду он колебался, а затем медленно взял перо в огромную ручищу и стал сгибать, пока то не сломалось.

Келсон смотрел.

– Король умер, сэр, – глухо проговорил Эван. Его лицо было пепельным под ярко-красной бородой и усами. Он медленно разжал пальцы и смотрел, как обломанный конец пера медленно опускается, чтобы упасть на плечо Бриона и застыть там.

– Я знаю, – медленно ответил Келсон.

– Если… – голос Эвана оборвался, но, справившись с собой, он начал снова:

– Если…

Он не смог закончить и, сотрясаясь от рыданий, уткнулся лицом в шляпу Бриона.

Нигель оторвал взгляд от лица брата и посмотрел на Эвана, затем дотронулся до плеча старого воина.

– Все нормально, Эван, – мягко проговорил он. Его рука бессильно опустилась, Нигель снова вернулся взглядом к лицу Бриона, а затем его глаза встретились с глазами сына его брата.

– Ты теперь король, Келсон, – сказал он. – Какие будут приказания?

Келсон еще раз взглянул на мертвого отца, наклонился и сложил ему руки на груди.

– Прежде всего, – сказал он непреклонно, – пошлите за генералом Морганом.

Глава 2

Спустя несколько недель Морган и его адъютант, оба в голубых накидках, въезжали через северные ворота Ремута, столицы королевства Бриона. Несмотря на утреннее время их лошади казались усталыми, они тяжело дышали и в морозном воздухе вокруг них клубились клочья белого пара.

В Ремуте начинался базарный день, и улицы уже были полны народа. Кроме того, намеченная на завтра коронация привлекла в город путешественников из всех Одиннадцати Королевств. Шумные толпы заполнили узкие извилистые улицы города, сделав их совершенно непригодными для передвижения.

Повозки с товарами, роскошные экипажи, купеческие караваны, уличные продавцы с лотками, наполненными всякой всячиной, скучающие дворяне в окружении многочисленной свиты – все смешалось в пестром калейдоскопе цветов, звуков, запахов, бурлило в лабиринте разукрашенных улиц города.

Ремут Прекрасный – так его называли.

И это не было преувеличением – каждый мог убедиться сам.

Когда Морган на уставшей лошади пробирался вслед за лордом Дерри среди пешеходов и экипажей, направляясь к главным воротам дворца, он поневоле обратил внимание на свою скромную походную одежду, так контрастирующую с кричащим великолепием, окружавшим их: пыльный черный камзол поверх кольчуги, тяжелый черный шерстяной плащ, закрывавший его от шлема до колен, голубая накидка, забрызганная грязью.

Странно, как быстро меняется атмосфера в городе. Он подумал, что всего несколько недель назад все эти веселые горожане, оживленно снующие вокруг, были одеты одинаково: они носили траур по случаю кончины своего монарха. Теперь же ничто не напоминало об этом в атмосфере веселья, праздника, предстоящей коронации.

Что это – короткая память или благословенная способность людей забывать, когда проходит время? Почему возбуждение ожидающейся коронации заставило простых людей забыть все свои заботы и дела? А может быть для тех, кто не знал Бриона, это всего лишь изменение имени, которое нужно поставить после титула «король»?

Другое имя… другой король… королевство без Бриона…

Воспоминания… девять долгих дней… сумерки… четверо всадников въехали в лагерь под Кардосой… почерневшие от горя лица лорда Ралсона, Колина, двух солдат, принесших ужасные вести… Отчаянные, безуспешные попытки преодолеть огромное расстояние и коснуться разума того, кто больше не мог отозваться, даже если бы был близко… Оцепенение, владевшее ими, пока длилась бешеная скачка в Ремут… Загоняли лошадей, брали по пути новых…

А потом кошмар… западня в густых зарослях… резня, из которой только он и Дерри смогли выбраться живыми…

Опять нескончаемая дорога, долгие мили.

И теперь мучительное осознание того, что все действительно так и есть, что Брион умер, его время прошло, что никогда они не будут скакать вместе по холмам Гвинеда.

Вся полнота горя обрушилась на Моргана, как что-то физическое, материальное, и это ощущение грозило поглотить его полностью, захлестнуть, такого с ним не было во время долгих дней скачки сюда, в Ремут.

Охнув, он ухватился за луку седла, чтобы не упасть.

– Нет!

Он не должен позволить эмоциям овладеть им, впереди его ждет работа. Там впереди власть, которую нужно сберечь, король, которого нужно короновать, битва, которую нужно выиграть.

Он заставил себя расслабиться, дышать глубоко и ровно, подавить в себе почти физическую боль, обрушившуюся на него. Время для личных переживаний будет потом, а может быть, такое время и не наступит, если он проиграет, и тогда он воссоединится в смерти с Брионом. Но хватит об этом. Теперь все переживания – роскошь, которую он не может себе позволить.

Момент слабости миновал, он полностью овладел собой и посмотрел, не заметил ли Дерри ту внутреннюю борьбу, которую ему пришлось выдержать.

Нет, не заметил или не показал виду. Молодой лорд Марчер был слишком занят: он изо всех сил старался удержаться в седле, огибая горожан, которые потоком текли по улицам, то и дело создавая какие-то немыслимые водовороты. Больше уже ни на что он не в состоянии был обращать внимание.

Морган знал, что раны, полученные молодым лордом, когда они пробивались сквозь засаду, были достаточно серьезны и причиняли ему страдания, хотя он ни разу не показал этого во время пути.

Морган подъехал поближе к товарищу и хотел с ним заговорить, как вдруг лошадь Дерри споткнулась. Морган схватил поводья, и лошадь чудом удержалась на ногах, но всадник тяжело упал вперед на луку седла и едва удержался в нем.

– Дерри, что с тобой? – спросил с тревогой Морган, опуская поводья и поддерживая молодого человека за плечо.

Они остановились посреди улицы. Дерри медленно выпрямился. Его лицо, почти совсем закрытое шлемом, исказилось выражением нестерпимой боли. Он осторожно взял забинтованную левую руку в правую, закрыл глаза, сделал глубокий вдох. Затем снова открыл глаза и слабо кивнул.

– Сейчас все будет нормально, милорд, – прошептал он, снова засунул забинтованную руку в черную шелковую повязку и покрепче уселся в седле.

У Моргана возникли сомнения. Он сам решил осмотреть раненную руку, но тут возле самого его уха раздался громкий голос:

– Дорогу королю Хаувица! Дорогу Его Величеству! – и затем немного потише:

– Вы не могли найти другое место, чтобы держаться за руки?

В то же мгновение кожаный кнут щелкнул по лошади Моргана. Лошадь отскочила в сторону с энергией, которой Морган в ней не подозревал, толкнув лошадь Дерри прямо в гущу кричащих пешеходов.

Глаза Дерри горели огнем, и когда Морган повернулся к нему, тот уже готов был дать соответствующий ответ. Морган знаком попросил его молчать. Он изобразил на своем лице то, что надеялся выдать за ласковое выражение, и показал Дерри, чтобы тот сделал то же самое.

Над ними возвышался семифутовый гигант, закованный в бронзу и одетый в фиолетовые цвета Объединенного Королевства Хаувица и Ланнеда. При обычных обстоятельствах и один-то он выглядел устрашающе, а тут его сопровождали еще семеро таких же. Дерри к тому же был ранен. Так что соотношение сил не позволяло ввязываться в бой. Кроме того, Морган вовсе не горел желанием быть арестованным и попасть в тюрьму. Ставка была слишком высока.

Морган с нескрываемым интересом следил, как гиганты проезжали мимо. Он обратил внимание на густые черные бороды и волосы, спускающиеся из-под шлемов, украшенных крыльями, что указывало на их принадлежность к наемникам Коннаити, отметил фиолетово-зеленые ливреи с гербами Хаувица, рассмотрел длинные мечи на поясах, витые кнуты в руках.

Никаких указаний на то, кто или что этот король Хаувица, не было, но у Моргана имелись свои предположения. Гиганты эскортировали конные носилки, поддерживаемые четырьмя серыми лошадьми. Гобелены, скрывающие то, что находилось внутри носилок, были разукрашены вызывающими головную боль зелеными, фиолетовыми и оранжевыми розами.

Еще шестеро свирепых гигантов сопровождали кортеж сзади. По всему было видно, что подобраться поближе к носилкам и заглянуть внутрь Моргану вряд ли удастся.