Славные парни по-русски. Нерассказанная история. Книга 1 - Сергей Юрьевич Буторин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полный надежд на перспективное дельце, я в назначенное время приехал на Бронную. Калина, Слава и Дорофей дожидались меня в холле. Не здороваясь, они предложили выйти на улицу. Мы оказались на небольшой площадке справа от входа, укрытой от посторонних глаз кустами.
Ничего не подозревая, я предвкушал серьёзный разговор по поводу предстоящей работы, однако Калина стал упрекать меня за то, что я тогда, пару дней назад, уехал, не дождавшись Дорофея, и оставил автомобиль без присмотра, а там, мол, лежал слиток платины, который пропал. И вообще, он не исключает, что это я его и умыкнул, и теперь, как ни крути, я им должен.
Ха! Нашли лоха! Платина! Слиток!
Я кипел от негодования. У меня было огромное желание набить Калине рожу, и если бы Слава с Дорофеем не преграждали мне путь к нему и не удерживали меня, я бы так и сделал, ничуть не заботясь о последствиях.
Естественно, ни о какой совместной деятельности больше не могло быть и речи.
Уходя, я высказал им всё, что думал об их компании, и добавил, что если у них есть ко мне какие-то претензии, то они знают, как меня найти.
Претензий по этому поводу мне никто так и не предъявил, и с Калиной я больше не пересекался.
Правда, как-то, проезжая мимо «Аиста», я увидел торжественное мероприятие по случаю то ли свадьбы, то ли дня рождения Калины, напоминающее сцену из популярного некогда фильма «Воры в законе».
Роскошные иномарки, представительные мужчины в сопровождении ярких красивых женщин и охранников. Богато, пышно, шумно.
В январе 1992 года Витя Калина был застрелен в подъезде своего дома в Москве. Событие по тем временам было незаурядное. Хотя лично я никакого отношения к этому убийству не имел, мир и на этот раз оказался тесен. Судьба несколько лет спустя свела меня с человеком, который непосредственно «исполнил» Калину – Александром Солоником, о чём сам Солоник подробно рассказал мне в минуту откровения. Но об этом чуть позже.
Со Славой я тоже больше не встречался, а вот с Дорофеем пересечься довелось. Это случилось года через полтора после истории со «слитком платины». В ту пору широко расцвели маленькие автосервисы при заправках. С бензином тогда была напряжёнка, и сервисы эти, помимо мелкого ремонта, приторговывали топливом. Я заехал заправиться на бензоколонку возле Тимирязевской академии. Эту колонку и сервис крышевала «коптевская» группировка, но у меня с кооператорами сложились приятельские отношения, и они всегда оставляли для меня пару-тройку канистр с бензином.
Там я и встретил Дорофея. На бензоколонке бензина не было, и он пытался разжиться им у слесарей. Сначала я его даже не узнал. Тогда, в «Аисте», это был высокий, крепкий, бравый красавец, а на груди у него висел здоровенный золотой крест на толстенной, тоже золотой, цепи.
(Помню, я был так поражён вызывающими размерами этих украшений, что спросил, не боится ли он носить такие дорогие цацки, ведь найдётся немало желающих снять их с него. На что тот с неподражаемым апломбом ответил, что снять их смогут, только убив его.)
А сейчас я увидел перед собой какого-то, как мне показалось, испуганного, точнее, запуганного, уставшего, потасканного человека. Он заметно сдал, осунулся. Не было уже того гонора, самоуверенности. Автомобиль – уже не новая «Волга», возможно, та самая, на которой мы когда-то ехали в «Аист».
Вместе с ним была молодая женщина. Жена? Подруга? Мы немного поболтали. Дорофей сказал, что у него большие проблемы. Я не стал углубляться в тему и выяснять, с кем и какие. С милицией ли, братвой? Мне, в общем-то, не было до этого дела. Я поделился с ним бензином – за что он был очень мне благодарен – и мы попрощались. Больше я его не видел.
Позже один мой товарищ, который когда-то дружил с Дорофеем, рассказал мне, что тот, спасаясь от проблем, перебрался в Питер. Там его приютил у себя его хороший знакомый, член одной из питерских ОПГ[1], но Дорофей отплатил своему товарищу за доброту тем, что переспал с его женой, за что и был убит.
Наши делишки
Постепенно мы постигали законы криминального мира, узнавали о различных московских группировках, сферах их интересов и влияния. Одним из таких «просветителей» был Игорь Петухов. Когда-то он был членом «лобненской» бригады и даже пару раз присутствовал на встрече с легендарным Сильвестром, что сильно поднимало его авторитет в наших глазах. (Ещё бы! Видел самого Сильвестра! Да это было равносильно тому, как если бы революционному матросу кто-то сказал: «Я Ленина видел».) К моменту нашего знакомства он отошёл от дел бригады и посвятил себя спорту.
Справа – тот самый Игорь Петухов
Тренировался он под руководством Сергея Ананьевского и достиг неплохих результатов, став призёром чемпионатов Москвы и Советского Союза по культуризму. Как-то само собой он присоединился к нашему коллективу.
В отличие от нас, человек он был состоятельный, во всяком случае, деньжата у него водились – возможно, что-то капало с прошлых лобненских дел – имел квартиру, машину «шестёрку», и участвовал с нами в налётах скорее для куража, чем из-за материальной выгоды. А когда у него родился ребёнок, он завязал и с этими «шалостями».
Вообще в ту пору наша деятельность не казалась нам чем-то явно криминальным, скорее, мы относились к ней как к сопряжённому с некоторым риском, но пронизанному драйвом и куражом, способу заработать на жизнь. Да и анекдотичные ситуации в нашей «работе» случались нередко.
Как-то взялись мы помочь одному работяге вернуть деньги, которые тот, соблазнившись быстрой наживой, опрометчиво одолжил своему приятелю, обещавшему вернуть их с большими процентами.
Прошло время, но отдавать долг приятель не спешил. Когда же работяга потребовал вернуть деньги, приятель – здоровенный амбал – попросту послал его подальше, пригрозив сделать из него инвалида, если тот будет докучать ему.
Ну и что же ещё оставалось делать бедолаге, как не искать защиты и справедливости у благородных разбойников, то бишь у нас?
Уточнив у «обманутого вкладчика», в какое время его «приятель» бывает дома, мы – я, Культик и Игорь Петухов – отправились навестить должника.
Парень и впрямь был крупный, но, как оказалось, очень трусливый. Поняв, что «его сейчас будут бить и, возможно, ногами», стал всё валить на какого-то вора в законе по имени Джамшут (или Ровшан):
