Чужими руками - Юлия Григорьева

Да, Лизка могла бы меня выручить. Но она этого никогда не сделает! Слишком сильно я ее обидела. Такая у них с Васей любовь была! Как в сказке. Прямо Герда и Кай! А я, негодница, все в один миг разрушила. Но, с другой стороны, не так уж я и виновата. Если бы Вася любил ее по-настоящему – фиг бы поддался моим чарам! А он слетел с катушек даже быстрее, чем я надеялась. Да и Лизка недолго слезы по неверному женишку проливала. Так что еще неизвестно, кто от этой истории больше выиграл. Выскочив замуж раньше Лизки, я обеспечила себе право на мамину квартиру. Собственно, это и заставило меня поторопиться. Своего жениха у меня в то время не было. Потому и появилась идея отбить у нее Васю. Кто же знал, что все окажется так просто!

Вот только выиграла ли я от этого? Да, квартирка теперь моя. Но с сестрой рассобачились на всю оставшуюся жизнь. А Вася… Оказалось, что он не тот, кто мне нужен. Решила: пока поживем, а там видно будет. Главное – с детьми не торопиться. Чтобы, когда найду своего единственного, не создавать себе проблем.

И вот теперь у меня есть мужчина моей мечты. Настоящий Супермен. Только как и чем привязать его к себе? Одними только женскими прелестями такого баловня не удержишь. Квартиркой моей двухкомнатной? Но вокруг полно сексуально голодных богачек с настоящими дворцами и яхтами. Тут у меня шансов нет. Уведут. Нужно срочно что-то придумать. Но что?

На пересечении с Пискаревским, как всегда, пробка. Медленно, по метру-два, продвигаюсь вперед. Справа и слева то и дело подрезают водилы с шилом в задницах. Уже привыкла не обращать на них внимания.

Терпеливо сижу за рулем, слушаю льющуюся из динамиков мелодию. Наконец, Пискаревский остался позади. Еще пятнадцать минут – и я паркуюсь около дома. Забегаю в магазин. Через полчаса выхожу из него, навьюченная как мул. Смотрю на окна квартиры. В темных стеклах отражается свет фонарей. Мой дорогой еще не вернулся.

Шагаю через порог квартиры и едва не роняю пакеты с продуктами на пол. Опешив, несколько секунд стою, как парализованная, в темном коридоре.

Нутром чую – в доме непорядок. Пока меня не было, в квартире что-то произошло.

В прихожей – хоть глаз выколи. Лишь на полу у открытой двери в кухню прямоугольник слабого отсвета уличных фонарей. Постепенно глаза привыкают к темноте. Начинаю различать в прихожей закрытый шкаф, зеркало на стене, полочку под ним. На полу медленно начинает проявляться геометрический рисунок коврика.

Я не двигаюсь, сдерживая дыхание, словно опасаюсь спугнуть озадачившую меня тишину. Сердце гулко колотится в груди, и мне кажется, что его стук разносится по всему дому, вылетает через открытую в кухне форточку на улицу и уносит над заснеженными улицами охватившую меня тревогу куда-то вдаль. Сквозь скрип снега под ногами, сквозь рокот проносящихся мимо машин его слышат редкие прохожие. Они задирают вверх головы, удивленно смотрят в спрятавшееся в вечерних сумерках низкое, невидимое небо, не в силах понять, откуда исходит этот ритмичный, полный удивления, недоумения и страха таинственный звук.

Наконец, я мало-помалу успокаиваюсь. Уже знаю, что в квартире, кроме меня, никого нет. Но – надо убедиться. Медленно ставлю пакеты с продуктами на пол. Звякают бутылки минералки. Вздрагиваю. Заставляю себя успокоиться. Вешаю сумочку на спинку стула. Потом так же осторожно снимаю куртку, сбрасываю сапоги. Нашариваю на стене выключатель. Яркий свет разгоняет тьму, и прихожая обретает привычный вид.

На вешалке, как и должно быть, только куртка мужа, в которой он выходит вынести мусор или смести снег с машины. Тюбики с кремом, как и положено, на полочке под вешалкой. Рожок висит, как и всегда, на крючке у входной двери. Мои тапочки лежат у стены, вложенные один в другой. Зеркало чистое. Вижу в нем отражение модно одетой молодой женщины с взглядом испуганной газели. На полочке под зеркалом мои заколки, помада. Все так, как было утром, когда я уходила на работу.

Зачем-то заглядываю в шкаф. Потянув ручку на себя успеваю подумать: а что со мной будет, если сейчас увижу грабителя? Или того хуже, насильника? Заору? Упаду в обморок? Или просто обделаюсь и свалюсь на пол?

Как говорят англичане: «В каждом доме есть свой скелет в шкафу». Если в нашей семье и есть этот обязательный атрибут, то он находится в другом шкафу.

Поднимаю пакеты и иду в кухню. В углу, у окна довольно урчит холодильник. Шторы задернуты, левая слегка колышется там, где форточка. На кухонном столе сахарница и ваза с конфетами. Все стулья придвинуты к столу. Плита подмигивает зелеными цифрами часов. Ножи, разделочные доски, чайник. Все на месте, все как всегда. Оставляю продукты на столе и отправляюсь в гостиную. Снова, включив свет, долго стою у двери. Потом обхожу комнату по периметру. Все именно так, как было, когда я уходила. В хрустальной вазе на столе умирает последняя роза из букета, которым три или четыре дня назад меня осчастливил супруг. Моя любимая кукла, как всегда, сидит на спинке дивана и смотрит в окно.

Осталась спальня. Если я и обнаружу подтверждение своим подозрениям, то только там.

Захожу внутрь. Бросаю взгляд на шкаф, стулья, халаты на крючках за дверью. Ничего подозрительного. Постель заправлена. На покрывале никаких морщинок. После того как я ушла, на постели никто не сидел. Из-под подушки выглядывает уголок моей ночной сорочки.

На всякий случай откидываю покрывало и осматриваю простыню. Ничего подозрительного. Отправляюсь в кухню. Трогаю поверхность плиты. Холодная. Прикасаюсь к чайнику. Заглядываю в мусорное ведро. Нигде ничего.

Сажусь на стул. В квартире кто-то был. Более того, я точно знаю кто это.

Запах. Неуловимый, но такой узнаваемый. Я чувствую его всем своим существом. Он состоит из неповторимого сочетания ароматов: вымытых волос, чистой кожи и дыхания. Я знаю этот запах с детства. Он всегда незримо присутствовал в нашей детской. Особенно ощутим он был после купания в ванне. Мы лежали каждая в своей постели, а комнату наполняло благоухание безупречно чистых тел и ангельского дыхания безгрешных детей.

Это запах моей сестры. Лизонька побывала сегодня в моей квартире.

Я вообще почти любого человека могу узнать по запаху. С детства это у меня. С таким носом надо было, наверное, в дегустаторы ароматов идти. Но не могла ли я ошибиться? Нет. Исключено. Потому что, кроме Лизкиного запаха, есть кое-что еще. Что тоже на нее указывает.

Вложенные один в другой тапочки в прихожей. Я так не делаю. Но так с детства делала Лизка, когда обувалась перед тем, как выйти из дома. Почему – черт ее знает. Привычка у нее была такая. Неисправимая. Вася, как и я, тоже ставит тапочки у стены. Так что некому было засунуть их один в другой. Кроме Лизы.