Сефевиды. Иранская шахская династия - Фархад Карими
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первая жена Халима, также известная как Алямшах-бейим, родила шейху Гейдару сыновей Султана Али, Ибрагима и Исмаила, о которых пойдет речь в следующей главе.
На этом предыстория заканчивается и начинается история – история династии Сефевидов.
Кстати говоря, именно шейх Гейдар обязал своих сподвижников носить вместо традиционной папахи «хейдари тадж»[17] с двенадцатью отметинами в память о двенадцати непорочных имамах. Согласно преданию, этот головной убор был явлен Гейдару во сне самим Али ибн Абу Талибом. Другим отличием кызылбашей было обыкновение брить бороду, оставляя длинные усы, которые впоследствии стали называть «азербайджанскими». Выбривая головы, кызылбаши оставляли длинные чубы, которые, по их поверьям, облегчали душам праведных вознесение на небо. Своего шейха-муршида кызылбаши считали реинкарнацией Али. За признание божественных качеств в человеческом облике шейхов другие шииты-двунадесятники называли кызылбашей фанатиками[18].
Глава 2
Шах Исмаил I
Воссел на троне отрок дорогой,
Плечист, могуч, со львиною рукой,
Венец на голове, кушак на стане,
Пред грудью щит, и палица во длани.
Абулькасим Фирдоуси. Шах-наме
Когда шейх Гейдар принял мученическую смерть, его старшему сыну Султану Али было около шестнадцати лет[19], а единоутробный брат Султана Али Исмаил находился на пороге второго года жизни.
Исмаил появился на свет 17 июля 1487 года в Ардебиле. Считается, что он был долгожданным ребенком шейха Гейдара, родившимся после многих молитв о ниспослании преемника. Предание гласит, что родился Исмаил со сжатыми и покрытыми кровью кулаками – знаком отваги, решительности и удачливости… Впрочем, рождение великого героя должно непременно сопровождаться какими-то знаками, реальными или придуманными, разве не так? Многие дети при рождении сжимают кулаки, и кровь в родах – дело обычное, да и не совсем понятно, зачем шейху нужно было молить Всевышнего о преемнике, если у него в то время было несколько сыновей… Но, так или иначе, Исмаилу-мирзе[20] создали репутацию уникального ребенка. Впрочем, Исмаил реально был уникумом, опережавшим своих сверстников в развитии даже по меркам того времени, когда четырнадцатилетние юноши считались мужчинами. К непосредственному руководству орденом и командованию войском мюридов шейх Исмаил приступил вскоре после того, как ему исполнилось двенадцать лет. «Еще не пришло время расцвести этому бутону, – сказал юному Исмаилу правитель Лахиджана Мирза-Али Каркия. – Потерпите еще некоторое время, чтобы вы смогли достичь вашей высокой цели наилучшим образом, при содействии бо́льшего числа сподвижников». «Я полагаюсь на Аллаха, дающего мне силу, и я никого не боюсь», – ответил Исмаил. То была не рисовка, свойственная юности, а ответ зрелого мужа, трезво оценивающего свои силы и четко видящего свои перспективы.
Но в середине 1488 года до видения перспектив было пока еще очень далеко. Султан Ягуб имел все основания для того, чтобы опасаться мести со стороны сыновей убитого по его приказу шейха Гейдара – известно, что окружение подбивало Султана Али к отмщению за гибель отца. Принято считать, что Ягуб не прибег к крайним мерам, то есть не стал убивать Али, Ибрагима и Исмаила, поскольку они приходились ему родными племянниками. Поэтому сыновей шейха Гейдара отправили в далекий Истахр, где стояла надежная крепость, построенная еще при Сасанидах[21]. На таком удалении от родного Ардебиля узникам нечего было надеяться на содействие местных жителей, подавляющее большинство которых не имело даже понятия о тарикате Сефевие, а обитавших на севере кочевников здесь считали невежественными дикарями.
Почти в любом действии при наличии желания можно усмотреть иронию судьбы. В случае с Султаном Ягубом и Исмаилом ирония заключалась в том, что один из основоположников азербайджанской национальной поэзии бросил в крепость другого основоположника. Правда, если взвесить творческое наследие обоих правителей на весах беспристрастия, то поэзия Хатаи (под этим псевдонимом писал свои стихи Исмаил) перевесит. Псевдоним «Хатаи» обычно пробуют перевести как «грешник», но на самом деле он звучал как «Хатайи» и был названием одного из кочевых племен, так что по смыслу его можно перевести как «кочевник» или «обычный человек». Шах Исмаил стремился к тому, чтобы его творчество ценилось за красоту и изящество слога, а не за заслуги автора.
До сотворения мира началом начал был я,
Тем, кто камней драгоценных ярче сверкал, был я.
Алмаз превратил я в воду, она затопила мир.
Аллахом, который небо и землю зачал, был я.
Потом я стал человеком, но тайну свою хранил.
Тем, кто в сады Аллаха первый попал, был я.
Я восемнадцать тысяч миров обойти сумел.
Огнем, который под морем очаг согревал, был я.
С тех пор я узнал все тайны Аллаха, а он – мои.
Тем, кто истины светоч первым познал, был я.
Я – Хатаи безнадежный, истины свет постиг.
Тем, кто в неверном мире все отрицал, был я[22].
Султан Ягуб скоропостижно скончался 14 декабря 1490 года в тридцатишестилетнем возрасте, в пору расцвета сил. Принято считать, что Якуб был отравлен своей женой Гоухар Султан, дочерью ширваншаха Фарруха Ясара. Преемником Ягуба стал его девятилетний сын Султан Байсункур, а реальная власть перешла в руки его наставника-атабека[23] суфия Халил-бека Мосуллу, который имел влияние на Гоухар Султан. Однако не все племена, входившие в союз Ак-Коюнлу, были согласны признать своим султаном Байсункура, у них был другой кандидат в правители – внук Узун-Хасана Рустам, приходившийся Байсункуру двоюродным братом. В 1492 году Рустам сверг Байсункура и стал новым правителем Ак-Коюнлу, но сторонники Байсункура развязали межплеменную войну, и государство
