Кромка - Василий Сахаров

— Ребята, а где я нахожусь?

Кольцо дождался одобрительного кивка со стороны Елены и в свою очередь кивнул Мише. Крепыш наклонился ко мне и ловко распустил узлы веревок. Кровь побежала по затекшим жилам, я стал массировать кисти рук, и только после этого лидер ответил:

— Ты находишься на Кромке, — я хотел задать новый вопрос, но Кольцо удержал меня взмахом ладони и продолжил говорить: — Кромка эта планета, которая находится в смежном с нашей родиной, планетой Земля, пространстве. Некоторые называют ее Адом, другие Раем, третьи Чистилищем, а для нас она Кромка, иной мир с несколько иными законами, чем на Земле. Жить здесь можно, воздух и вода те же самые. Однако есть много опасностей, про которые ты еще узнаешь. А если тебя интересует, как ты сюда попал, объясню. Между Кромкой и Землей существует связь через порталы. И шагнув в туман, про который я тебя спрашивал, ты оказался в нашем мире. Такие вот дела. Хочешь, верь, а хочешь, нет, дело твое, но я сказал правду.

Молодой лидер замолчал. Он улыбнулся и переглянулся с Мишей, подмигнул ему и широкоплечий крепыш хмыкнул. Затем оба повольника посмотрели на меня, и я поинтересовался:

— А назад вернуться можно?

Повольники засмеялись, видимо, они ждали чего‑то подобного. И отсмеявшись, Кольцо сказал:

— Все про это спрашивают, и ответ для всех один — нет. Вернуться на Землю нельзя. По какой‑то причине порталы пропускают на Кромку все, что угодно, а на Землю только неодушевленные предметы. Такова реальность. А почему так и отчего, нам не интересно. Мы повольники и задумываться над глобальными вопросами нам ни к чему.

— А повольники это кто?

— Про наемников знаешь?

— Да.

— Вот мы и есть наемники. Однако работаем не только за материальные блага, но и за идею. Никому не подчиняемся и всегда сами по себе.

— А почему планета называется Кромка?

— Это граница между мирами живых и мертвых, поэтому и Кромка. Но об этом позже поговорим, на следующем привале. А пока…

Повольник хотел сказать что‑то еще, но Елена резко щелкнула пальцами и мужчины моментально схватились за автоматы. Они вскочили на ноги и бросились к лазу, а снаружи раздался голос еще одного мужчины:

— Кольцо, мертвяки! Три десятка! Через пятнадцать минут будут здесь! Уходим!

— Подъем, Олег! — Кольцо кивнул на полупустой рюкзак Каюмова. — Хватай вещички и бегом за нами! Отстанешь, пропадешь! На нас вышли живые мертвецы. Не сказочные, мать их так, а самые, что ни на есть, настоящие. Это не шутка. Все ясно!?

Мне оставалось только согласно мотнуть головой, которая все еще болела. После чего я поднялся. Пошатываясь, подошел к рюкзаку, с трудом взвалил его на плечи, и вслед за повольниками, которые быстро закинули на себя поклажу, выполз наружу и оказался в залитом солнцем овраге. Помимо уже знакомых личностей, здесь находился еще один боец. Если судить по автомату и одежде, тоже повольник. Он что‑то нашептывал лидеру и, выслушав его, Кольцо прошипел:

— Уходим к реке! За мной! Не отставать!

4

Легкой трусцой, словно не было за плечами поклажи, повольники побежали в сторону выхода из оврага, а я последовал за ними. Что происходит, разумеется, не понимал. Но чувствовал, что если отстану от группы, со мной случится нечто плохое. Поэтому спешил, как мог.

Легкий рюкзак, который не был подогнан под меня, бил по спине и постоянно съезжал набок. Грязная одежда быстро пропиталась потом. А еще давала знать о себе слабость после удара по голове. В общем, было тяжело и через пару километров, когда повольники выбежали на извилистую звериную тропу, я упал.

Группа на меня внимания не обратила. Повольники продолжали бег, и только Елена остановилась.

Женщина смерила меня оценивающим взглядом, вынула из внутреннего кармана куртки кусок липкой черной смолы и спросила:

— Жить хочешь?

— Да, — просипел я, после чего попробовал встать, но не смог.

Елена вложила в мою ладонь кусок смолы и сказала:

— Жуй, но не глотай. Он сам растворится. Это поможет. И не останавливайся. Беги. Остановка — это смерть. Очень поганая смерть.

— Ага!

Я закинул в рот смолу, которая была на вкус сладковато — приторной и пахла, словно гречишный мед. Зубы впились в мягкую, но противную субстанцию. Ароматная слюна потекла по пищеводу, и спустя минуту я почувствовал, что боль уходит, а голова очистилась от посторонних мыслей. Наступила легкая эйфория и мне показалось, что я готов свернуть горы.

«Наркота, — подумал я, поднимаясь и глядя вслед Елене: — Ну и плевать! Надо выжить, а все остальное потом».

Снова бег, такой же легкий и свободный, как у повольников, которых мы с Еленой догнали через десять минут. Дыхание ровное. Ноги уверенно ступали по траве и хвойному настилу. Здорово! И втянувшись в ритм движения, я даже смог немного подумать над тем, где оказался.

«Итак, Олег, — спросил я себя, — что мы имеем? Каюмов сдох и это хорошо. Но его прикончил другой человек, и это плохо. По словам повольников, я оказался на планете Кромка. И если им верить, здесь опасно и за нами гонятся некие живые мертвецы. Правда ли это? Пока неизвестно. Но то, что вокруг не подмосковные леса и я до сих пор не встретил ни единого куска полиэтилена или валяющихся под кустами использованных презервативов, факт. Кроме того, повольники выглядят как настоящие вояки. Оружие у них разнокалиберное, но рабочее, и на шутников они не похожи. А походят они на матерых убийц, которым такая никому ненужная и неприметная личность как Олег Курбатов просто — напросто не интересна. По крайней мере, на данном этапе, когда на хвосте погоня. Так что на розыгрыш все происходящее не похоже. И если так, вполне возможно, мне не солгали и я, в самом деле, оказался в ином мире. Это плохо? Да. Но, с другой стороны, на Земле меня никто не ждет, а люди везде остаются людьми. Со всеми своими достоинствами, слабостями и недостатками. Поэтому, может быть, удастся здесь прижиться, и хотя у меня много вопросов, думаю, со временем, ответы будут получены. В частности, откуда у повольников огнестрелы? Сколько людей в этом мире? Как они живут? Чем дышат? И кого здесь стоит опасаться?»

Километр сменялся новым километром. Повольники стали выдыхаться и чаще сменять бег на шаг. А потом упал Миша Ковпак, который, как я позже узнал, не так давно был ранен в ногу и, не долечившись, отправился в поход. Миша не приблудный новичок, которого не жаль, и Кольцо устроил привал. Елена занялась Ковпаком, у которого открылось кровотечение и, нашептывая себе под нос какие‑то слова, стала его перевязывать. Второй рядовой боец группы, по имени Серж, занял оборону в тылу. А Кольцо, перебрав вещи Миши, подозвал меня:

— Олег, иди сюда.

— Здесь!

Я по — прежнему ощущал небывалый прилив сил и бодрости. Поэтому подошел к лидеру быстрым шагом, и он передал мне карабин, патроны под гладкоствол и запаянный цинк с автоматными патронами калибра 7.62 мм:

— Держи! Патроны в рюкзак, оружие при себе. Понял?

— Выходит, вы мне уже доверяете?

Кольцо посмотрел на Мишу и ответил:

— Да. Если бы ты служил демонам, уже бы в спину ударил, или отстал, чтобы мертвяков подстегнуть. Но ты этого не сделал. Да и Елена говорит, что ты нормальный человек, а она женщина понимающая и мы ей доверяем.

— Понятно.

Снарядив магазины для карабина, я пристегнул один к оружию, а два вложил в глубокие боковые карманы куртки. После чего уложил цинк в рюкзак, подтянул ремни и посмотрел на повольника, который наблюдал за моими действиями. Кольцо одобрительно кивнул и сказал:

— Если придется стрелять в мертвяков, бей в голову, иначе толка не будет. Старайся их не подпускать. До реки осталось три километра, и там нас не достанут — нежити через проточную воду пройти трудно. Запомни — стреляй в голову и старайся не бояться. Впрочем, сейчас это неважно, ты под «медовой смолкой» и тебе все одинаково, что бежать, что стрелять…

Неожиданно мимо повольников, совершенно не опасаясь людей, по звериной тропе пробежал олень. Гордый и красивый самец, вскинув к небу ветвистые рога, промчался, словно вихрь, и исчез. А следом за ним появился небольшой медвежонок, который на ходу ревел, словно звал потерянную мать, но не останавливался.

— Бегом! — выкрикнул Кольцо. — Миша, выдержи! Немного осталось!

— Постараюсь, — одергивая окровавленную штанину, просипел Ковпак.

— Побежали!

Опять бег. Повольники помчались по тропе, которая должна вывести нас к водопою, неподалеку от которого находился плот для переправы через реку. А мимо, обгоняя людей и, мешая движению, в ту же самую сторону мчались дикие звери: пара косуль, зайцы, медведица, догоняющая своего малыша, и волк — одиночка. Слева и справа от тропы тоже движение, и мелькали звериные шкуры.

«Словно позади пожар, — мелькнула в голове мысль, которая тут же, лишь только я зацепился взглядом за покачивающийся перед глазами ранец Кольца, сменилась следующей: — Мертвецы говоришь? Хм! Какие там мертвецы? Сказал бы сразу — мутанты местные или дикари, которые черепа раскрашивают. Так проще и понятней, а то придумал тоже, мертвецы. Жаль, что их не видно, хоть посмотрел бы на чудовищ, которых не только звери боятся, но и хорошо вооруженные люди».