Хочу тебя испортить - Елена Тодорова

– Шарфик повяжу.

– Приглуши свой юмор.

– А ты не втирай мне, – голос Кирилл не повышает, но слышится в нем жгучая ненависть. – Сам все знаю.

– Неблагодарный щенок, – со свистом выдыхает Ренат Ильдарович.

– Какой есть. Радуйся, что вообще в этот дом прихожу.

Отчим шагает к нам, явно намереваясь еще что-то выпалить, но мама вдруг хватает его за руку.

– Ренат, может, не надо? Давай утром поговорим. На свежую голову.

Он смотрит на меня, затем на маму. Пару секунд колеблется. Затем бурно переводит дыхание и, словно ломая себя изнутри, меняет тему.

– Сколько у тебя очков сегодня?

– Будто тебе еще не доложили, – бубнит все так же сердито Кирилл. – Тридцать три.

– Тридцать три, – неодобрительно цокает языком Ренат Ильдарович, хмыкает и замирает, словно отлаженный взрывной механизм. Выдерживает глубокую паузу, прежде чем заорать: – Тридцать три вшивых очка против шестидесяти восьми общих! Всего сорок восемь процентов! Я уж молчу про разницу в одно очко! На своем поле – это позорище! Это нельзя считать победой!

– Ренат, – снова подает голос ошарашенная, как и я, мама.

Кирилл же несколько раз сжимает и разжимает кулаки, но молчит.

– Может, тебе стоит еще больше тренироваться? – не унимается отчим. – Вместо того чтобы шататься ночами где не попадя. Много энергии? Иди на площадку и атакуй кольцо!

– Хорошо, папа, – в этот момент мне кажется, что он просто использует один из правильных ответов.

И это срабатывает.

Ренат Ильдарович выдыхает и, махнув рукой, заметно сбавляет тон.

– Надеюсь, ты понимаешь, что на грядущих соревнованиях по киберспорту тебе не стоит так лажать? – вопрос риторический. Звучит, словно предупреждение. – Ты должен показать лучший результат. Во всем лучший.

– Да, отец.

– Вот и отлично, – окончательно успокаивается отчим. – А сейчас иди, проспись.

Приобняв маму за плечи, уходит первым, оставляя нас с «братцем» снова наедине. Только я собираюсь по привычке приободрить этого несчастного и сказать, чтобы не раскисал из-за папочки, как он с ненавистью выпаливает:

– Чё ты вылупилась, лампочка? Давай, пошла отсюда.

Конечно, после такого я ему «братскую» руку вряд ли подам. На подобное милосердие даже моего ангельского терпения не хватит.

– Свет в конце тоннеля держу.

– Пошла отсюда, я сказал.

– И пойду! Не потому что ты сказал, – передразниваю его грубый голос. – А потому что я так хочу! Твоя компания мне неприятна, вот!

– Хуёт, – выдыхает он и, прямо как папочка, сваливает сам.

Стремительно взбегает по лестнице, а я вдруг замечаю, что у меня дрожат руки.

Черте что, блин…

[1] Фаер – огонь.