Носки - Анатолий Крашенинников

— Да, представляешь, как будто разделился на много «Я» и территорию просматривал, — поделился я.

— Ну, одним словом, писатель. Кто про что, а вшивый — про баню. А у писателя воображение прёт даже здесь, — заключил он. — Пока ты там прогуливался, я тут под столом галеты нашёл, но ты никак не очухивался, поэтому я их съел. Будешь крошки? — разулыбавшись, произнёс он, протягивая мне упаковку из-под галет, где осталась только мелкая осыпь. — Да ладно, вот ещё целая осталась. Видел бы ты свою рожу, — протягивая мне пачку галет и расплывшись ещё большей нахальной улыбкой, сказал Илья.

— А носки-то помогают, слушай. Какая у тебя сейчас самодовольная мина. Видно, оберегают они тебя и врачуют незримо, — произнес я.

— Опять ты за своё. Всё мечтаешь о той женщине. Представляешь, фантазируешь. Может, ты и ложе с ней уже представил? — снова хитро и нахально улыбнувшись, поддел он.

— У кого что на уме. Да, иногда что-то промелькивает. Какие-то картинки. Может, это я и вправду только представляю, — ответил я.

— Ты ещё скажи, что она сидит в кресле-качалке напротив камина, играет музыка, она с тоской поглядывает то на огонь, то в вечернее окно, а рядом полосатый кот, — засмеявшись, сказал Илья.

— Откуда ты знаешь? Всё именно так и было, — ответил я, улыбнувшись.

— Знаешь, у меня от нервов как истерика начинается. Вроде, страшно, а потом смеюсь, как сумасшедший и остановиться не могу. Правда, ты ужасно скучный. С тобой невозможно умереть от смеха, задохнувшись в хохоте, — проговорил он, усевшись рядом.

— Ну да, что есть, то есть, — ответил я.

— Или от галет от этих мне легче стало? Чуть перекусил, и уже хорошо, — проговорил он уже более устало и отвернулся.

Я жадно грыз галеты. Они не просто крошились, они раскалывались острыми осколками. И от того, что я торопился хоть как-то задобрить своё живое существо, исцарапал всё нёбо этими осколками.

В домике всё равно было теплее, чем на снегу, и после галет меня так быстро разморило, что я упал, как в глубокий колодец, в какое-то внеземное забытье, и, в общем-то, будто не знал и не помнил ничего.

Немногим позднее я видел, как тонкие пальчики живёхонько орудовали спицами, и нити пряжи волшебным образом сплетались. Это была она. Та самая женщина. На мгновенье мне даже показалось, что я разглядел её лицо. Но то мгновенье было прервано извне.

Кто-то ударил меня по лицу, и я снова оказался в маленьком садовом домике.

Надо мной торчал дульный тормоз-компенсатор автомата АК-74.

— А что это у нас здесь за голубки? — имитируя нежный голосок, язвительно и со смехом сказал коренастый бородач, весь обвешанный гранатами и оружием.

Трое других засмеялись.

— Да какие голубки? Мы вообще-то из Сибири, — возмутился Илья.

— Кто такие? Звание, должность? — приставив ствол к лицу, спросил снова бородач, но уже своим грубым голосом.

— Волонтёры мы, везли гуманитарную помощь для бойцов, — нервно вскрикнул Илья.

— А ты чего молчишь? Что-то ты на иностранца похож, — ткнув в плечо стволом, спросил меня бородач.

— Да он писатель. Всё про носки чудеса сочиняет, — сказал, улыбнувшись, Илья.

— Тебя не спрашивают, — отодвинул Илью один из четверых.

— Да носки вот волшебные. Правда. Раны зарастают чуть ли ни за день, — ответил я, указывая на коробку с носками.

— Ох каких только идиотов не встретишь на войне. Вы что думаете, я поверю в эту чушь? — психанул бородач. — Диверсанты? Какая была задача? — заорал он снова.

— Командир, они не похожи на диверсантов. Посмотри, волосы какие длинные. Одеты по гражданке, — обратился один из бойцов.

— Да они действительно больше похожи на идиотов, — подтвердил бородач. — Документы есть? Обыскать их, — приказал тут же он.

— Вот, паспорта российские. Наши. Свои собственные идиоты, — найдя документы, один из бойцов, усмехнувшись, передал их бородачу.

— Смотри-ка, и в правду сибирские. Один с Оби, другой с Енисея. А выглядите, как портянки нестиранные.

— Так что там за носки такие, писатель? — присев на корточки и сняв шлем, спросил, вкрадчиво вглядываясь в нас, лысый бородач.

— Поистине животворящие! Рана моя за сутки склеилась, опухоль спала, кровоточить перестала. Да что говорить, он вообще вчера на гвоздь наступил, а сегодня уже вон какой! — указав на Илью, сказал я.

— Да, действительно свои, только идиоты! — заключил командир.

— Да посмотрите вон в коробке, — воткнул я в его заключение.

— Где остальная гуманитарка? Как вы здесь оказались, чёрт возьми? — снова заорал он.

— Мы попали под обстрел. Грузовик сгорел. Удалось спасти только коробку с носками. Но носки необычные, — ответил я.

— Это всё вилами по воде… Это ты у нас с Енисея, писатель? — недовольно спросил командир. — Бывал я у вас в Красноярске. Мне что запомнилось, так это большая река и клуб «Че Гевара». Я одного понять не могу, как вы, двое гражданских, оказались на линии боевого соприкосновения? — возмущённо допытывался он. — Ну, а ты, с Оби, чего молчишь? — обратился он к Илье.

— Да всё так и было. Урал сгорел. Носки это действительно то, что осталось, — ответил Илья.

— Я спросил, какого хрена вы здесь делаете, а ты чего мне лепишь? — снова начал орать командир.

— Мы просто сюда пришли ночью в темноте, не разобравшись, куда идти, — с появившейся нервной улыбкой проговорил Илья.

— Слыхали, ребята? Какая правдоподобная история. Они просто пришли пешком сюда, заблудившись. Вот это да, — засмеялся командир. — Короче, берите этих двоих и уходим! — приказал он своим бойцам.

— А как же носки? — воскликнул я, указывая на коробку.

— Дайте мне эту коробку уже, а то писатель не успокоится, — сказал, усмехнувшись, командир.

Один из бойцов поднял коробку и передал командиру.

Командир стал вытаскивать содержимое.

— Действительно, носки. Правда, насколько они волшебные, мы ещё поглядим. Верно, писатель? — немного толкнув меня плечом, сказал он.

— Смотри-ка, не только носки. Здесь и шоколад ещё, — разулыбался под смех бойцов командир.

— Так это ж наш, красноярский! — радостно воскликнул я, увидев знакомую обёртку. — Так значит, она из Красноярска, — подумал я вслух.

— Кто это, она? — спросил командир.

— Да это он в женщину эту влюбился заочно, — засмеялся Илья.

— В какую женщину? Что у вас вообще здесь происходит? Понять не могу, — спросил командир.

— Ну, эти волшебные носки связала какая-то женщина, а писатель уже навоображал и влюбился. А теперь ещё и обрадовался, что она из его города, — давясь улыбкой, произнёс Илья, глядя на нас какими-то котячьими глазами.

— Ну, он понятно — писатель. А ты его камердинер что ли? — засмеялся один из бойцов.

— Ребят, шоколадку не хотите? — спросил у бойцов бородач.

— Да, кстати, у нас самый лучший шоколад, — бессознательно отрекламировал я.

— Ну, конечно, по берегам Енисея столько какао-бобов, как облепихи прям, — расхохотался один из бойцов.

— А откуда вы пришли? — спросил командир.

Мы,