Каникулы Уморушки (Волшебные каникулы - 2) - Михаил Каришнев-Лубоцкий

- С кем это ты разговаривала? - спросила Уморушка Маришку, когда та вернулась в комнату. - Вроде бы, никто не приходил?

Маришка пока не стала объяснять лесовичке, что такое телефон, - ей было не до того, - но на ее вопрос она охотно ответила:

- С предателем я разговаривала! С подлым перебежчиком!

И Маришка рассказала Уморушке, какой коварный удар нанес Петя Брыклин родной школе и родному классу. Выслушав подругу, Уморушка глубоко задумалась. "Покарать его, что ли... Хоп! - и поквитались... А зарок?! А мои обещания?.."

Она тяжело вздохнула и сказала Маришке:

- Нет, подруженька, со свету я сживать его не буду. Дедуля мне за это все ухи оборвет.

- Да я и не просила его со света сживать! - испуганно воскликнула Маришка. - Как Петьку за нашу школу заставить выступать, вот о чем я говорила!

Уморушка повеселела:

- Тогда это проще! Тогда мы его похитим и в вашей школе, когда надо выпустим. Второй раз не переметнется, если в мешке часок-другой посидит, подумает.

- Похитить?! В мешке?! Петьку?!

- А что? Дело обыкновенное. Не он первый, не он последний, кого в мешке похищают. А не хочешь в мешке, давай его в чумадане твоем похитим.

- В чемодане? Да он задохнется, бедненький!

- А мы дырочек навертим. Дело привычное.

- И не поместится он там! Брыклин вон какой, а чемодан вот какой!

- Не волнуйся - моя забота в чумадан Петьку упрятать, - и, считая вопрос решенным, Уморушка крутнулась на одной ножке перед своей подругой: Ну как, Мариш, это платье в самый раз, али велико? А обувка? Не знаю, как тебе, а по мне - в самый раз!

И она побежала к Ивану Ивановичу, горя от нетерпения поскорее превратиться в светлую шатенку.

Глава восьмая,

в которой Петя Брыклин меняется на глазах

Петя Брыклин приехал в новокуличанскую школу за полтора часа до генеральной репетиции. Предстояли важнейшие процедуры: примерка костюма бесенка и нанесение грима. Костюм новокуличанцам удался наславу: перекрашенное в темно-коричневый цвет спортивное трико было все оклеено клочками рыжеватой шерсти неизвестного происхождения; отлитая на уроках производственного труда в специально для этого сделанных формочках резиновая обувь ничем не отличалась (по внешнему виду) от настоящих копыт. Но, пожалуй, главной гордостью новокуличанских костюмеров был хвост. Составленный из пластмассовых звеньев, он мог свободно менять свою форму: мог изгибаться дугой, мог вытягиваться стрелой, мог принимать форму вопросительного знака или восклицательного (но уже вверх ногами), мог извиваться змеей или сворачиваться баранкой (сворачиваться кренделем он тоже мог). Венчала этот чудный хвост кисточка из надерганных, откуда только пришлось, черных и коричневых волосков. Когда Петя переоделся и показался костюмерам, те ахнули и зарделись от удовольствия: костюм бесенка сидел на Брыклине, как влитой!

- Теперь грим! - скомандовала Барабанова. - Копейкина, Рубенс, Брызгалова - приступайте!

Лучшие художницы новокуличанской школы Оля Копейкина, Галя Рубенс и Вероника Брызгалова усадили кандидата в нечистую силу за маленький столик, поставили перед ним трехстворчатое зеркало и принялись за колдовство. Ножницы, как кузнечики, стрекотали в ловких руках Вероники Брызгаловой, летая над головой Пети и отсекая от его шевелюры все лишнее. Лишнего было много, и Брыклину не хотелось с ним расставаться, но приходилось терпеть, тая в душе надежду, что волосы еще когда-нибудь вырастут и, может быть, даже скоро. Пока Вероника колдовала над прической, дочка артиста областного театра и однофамилица голландского живописца Галя Рубенс накладывала на лицо своей жертвы театральный грим, румяна и

тени. А победительница областного конкурса "Юный дизайнер" Оля Копейкина изощрялась в фантазии, где бы получше приляпать или сделать нашлепку.

Через каких-нибудь пятнадцать минут тонкие белесые брови Пети закустились, закурчавились рыже-коричневым мехом; нос, и без того поглядывавший гордо в небеса, еще больше задрался вверх, навеки зарекаясь смотреть на грешную землю; уши Брыклина, маленькие, плотно прижатые к голове, вдруг выросли как на дрожжах и вытянулись острыми лопушками над затылком сантиметров на двадцать-тридцать, - при этом они почему-то свой природный бело-розовый цвет опрометчиво поменяли на цвет кофейной гущи, чуть тронутой местами изумрудной плесенью. После долгих раздумий и тяжелых душевных колебаний Оля Копейкина приклеила к Петиному носу (уже на две трети ему не принадлежащему) большой свинячий пятак. Когда Петя увидел его в зеркале, то непроизвольно хрюкнул от ужаса. Но так как он был умный и смелый мальчик, то сумел все-таки быстро взять себя в руки ( точнее, в лапы ).

- Ну, что? Готово, девочки? - спросила Барабанова, заглядывая в гримерную.

- Готово! - дружно доложили Копейкина, Рубенс и Брызгалова.

Тогда Светлана Николаевна вошла в комнату к гримерам и посмотрела на Петю.

- СОВСЕМ КАК НАСТОЯЩИЙ!!! - радостно выдохнула Барабанова, временно утратив бдительность борца-атеиста.

- Еще бы клыки приделать и вместо глаз фонарики воткнуть - и стал бы КАК НАСТОЯЩИЙ, - поддакнула ей Галочка Рубенс.

Но клыков, после небольшого размышления, Пете не стали втыкать в рот. И менять глаза на фонарики тоже не стали. Брыклин и так был хорош, так хорош, что если бы черти и в самом деле существовали, то они не задумываясь приняли бы его в свою компанию. А когда бы они узнали, что Брыклин променял родной коллектив третьего "Б" класса на щедрые подарки, наверняка стали бы относиться к нему с огромным уважением.

Глава девятая,

в которой в новокуличанскую школу приносит нечистую силу

Уморушка и Маришка вошли в новокуличанскую школу с парадного входа без всяких приключений. Пожилая нянечка, дежурившая у дверей, лениво окинула девочек и их огромный чемодан сонным взглядом и также лениво подумала: "Носит тут всякую нечистую силу... Полы только топчут..."

Подружки вежливо поздоровались с нянечкой и тут же с горечью убедились, что бедная женщина страдает сильной глухотой. Тогда они не стали расспрашивать, где проходит репетиция драмкружка - это наверняка было бы бессмысленной тратой времени, а решили самостоятельно попробовать найти здешних артистов.

- Идем, - сказала Маришка Уморушке. - Они скорее всего где-нибудь на первом этаже. Зрительные залы всегда на первом этаже делают.

И девочки бодро зашагали по гулкому школьному коридору, непривычно тихому и безлюдному. Нянечка посмотрела им вслед, и снова ленивая мысль пролетела, еле помахивая тяжелыми крыльями в ее голове: "А "дипломаты" теперь, видать, пошли - ну, настоящие чемоданы!.. И кто эту моду придумывает? Наверное, за границей".

А Уморушка и Маришка с супермодным "дипломатом" уже приближались к заветной цели. Свернув в конце коридора направо, они вдруг уперлись в большие двустворчатые двери с красивой табличкой:

АКТОВЫЙ ЗАЛ

Чуть ниже таблички висел лист ватмана. На нем было написано:

Посторонним не входить!

Идет репетиция!

- Ее-то нам и надо! - обрадовалась Маришка, прочитав объявление.

- Кого "ее"? - удивилась Уморушка. - Нам Петя Брыклин нужен!

- А тут, по-твоему, кто?

- Здесь какая-то репетиция ходит... Вдруг она кусачая? Видишь: "Посторонним не входить!"

Маришка догадалась, что ее подружка может через минуту улетучиться, испугавшись неведомой "репетиции", и поспешила ее успокоить:

- Не волнуйся, она не кусается. Репетиция - это вроде театрального урока. На ней спектакль разучивают.

Уморушка уже знала, что такое спектакль (она их сама устраивала дедушке каждую неделю, но без репетиций), и успокоилась. Подружки приоткрыли одну створку дверей, заглянули в актовый зал и увидели сидящую за столиком с включенной настольной лампой Светлану Николаевну. Она внимательно следила за всем происходящим на сцене и сверяла то, что говорили актеры, с подлинным текстом стихов А.С. Пушкина.

Когда Маришка и Уморушка заглянули в актовый зал, Барабановой не за чем было особо следить: на сцене шла пантомима. Жутковатого вида маленький облезлый бесенок безуспешно пытался подлезть под гнедую кобылу, сделанную руками Вероники Брызгаловой и Галочки Рубенс из твердого картона. Огромная, с очень мирным, по-видимому, характером, лошадь, не шевелясь, стояла на сцене и сосредоточенно думала о чем-то потустороннем. Но стоило только исчадию ада приблизиться к ней вплотную, как лошадь вдруг начинала валиться набок, стремясь упасть на уже порядком взмыленного бесенка, чтобы своей тушей попытаться сделать доброе дело: вышибить из представителя нечистой силы если не душу, то хотя бы дух. Рядом с лошадью-убийцей и затравленным чертенком прохаживалась по сцене длинноногая девчонка, наряженная в мужской костюм крестьянина восемнадцатого века, и без всякого сострадания смотрела на упорные попытки гнедой кобылицы разделаться с варягом из светлогорской школы. Когда лошадь падала, не успев привести свой тайный приговор в исполнение, девчонка поднимала ее на ноги для новых подвигов.