Загадка небесного камня - Наталья Николаевна Александрова

– Ты смотри, какой ласковый, – удивленно проговорила Татьяна. – Ну, ты хоть не одна будешь! Все же живая душа!

Маша не стала говорить подруге, что главная ее мечта в последнее время – как раз побыть одной. Она спросила о другом:

– А чем же он здесь питался все это время?

– Не знаю, – Татьяна пожала плечами. – Наверное, мышей ловил…

– Так здесь, значит, еще и мыши есть?!

– Ну, не знаю, это ты у него спроси, насчет мышей он лучше знает… – Татьяна почесала кота за ухом, и тот в ответ громко и благодарно замурлыкал.

– Да, нервы у тебя стали ни к черту! – констатировала Татьяна и осторожно спустила кота на пол. – Ну, пойдем, я тебе ванну хотела показать – ты такого никогда не видела!

Она решительно развернулась, прошла по темному коридору. Маше ничего не оставалось, как последовать за ней.

«До чего же я дошла, – думала она, догоняя подругу. – Кота испугалась! Нервы стали никуда совсем…»

И не только нервы. Болел желудок, как будто грыз его кто-то и царапал. Ныли ребра, в недавнюю их стычку Рустам пнул ее ногой. Вроде бы не сломал ничего. Маша похудела и побледнела, вчера заметила, что юбка буквально висит на ней. В последнее время она почти не спала, так что в ушах стоял звон и перед глазами было все серо. Нет, так она долго не выдержит…

Кот шел следом за ними, с интересом принюхивался, заглядывал в глаза – видно, соскучился по живым людям.

– Вот, погляди! – Татьяна с гордостью открыла дверь ванной комнаты, зажгла свет.

Помещение было очень просторным, наверху имелось немаленькое окно, через которое Маша увидела крышу соседнего дома.

– Всю жизнь мечтала о ванной с окном! – не уставала восхищаться Татьяна.

Увидев сомнение на лице подруги, она тут же сдала назад:

– Если тебе не нравится, можешь его потом заделать. Или хотя бы повесить жалюзи. А ты вот на это лучше посмотри!

Маша проследила за ее взглядом и увидела ванну – огромную, на изогнутых львиных лапах. В такой ванне запросто могли бы поместиться два, а то и три человека. Что удивительно – ванна была чистой, без ржавых разводов, без сколов на эмали.

– Ну вот, тут тебе совсем немного придется вложить, – деловито говорила Татьяна. – Ну, плитку поменять, краны…

Заметив выражение Машиного лица, она осеклась.

– Ну, конечно, это когда ты придешь в себя… – пробормотала она неуверенно.

После ванной Танька притихла и показала ей две жилые комнаты. Одна – узкая и длинная, как пенал, казавшаяся еще уже из-за непривычно высокого потолка, другая – побольше, но вовсе странной формы – с одной стороны у нее был большой треугольный выступ, так что в комнате было не четыре стены, а пять, и соответственно пять углов, как у известной площади.

В узкой комнате стоял старый диван, обитый выгоревшей и растрескавшейся кожей, и Маша подумала, что устроит здесь спальню. По крайней мере, на первое время. Рядом с диваном располагалась небольшая тумбочка, возле окна – этажерка, на которой лежала стопка старых выцветших журналов. Впрочем, окном то, что было в этой комнате, можно было назвать только с натяжкой: крошечное оконце под самым потолком едва пропускало солнечный свет.

«Вот странно, – подумала Маша. – В ванной – довольно большое окно, а в жилой комнате – крошечное оконце, как в тюремной камере прямо…»

Во второй, пятиугольной комнате мебели вовсе не имелось, зато имелась красивая печка, облицованная бело-голубыми изразцами в мельницах и парусниках. Кажется, такие печи называли голландскими.

Еще в квартире была кухня – не то чтобы маленькая, но тоже неудобная, узкая. Здесь от старых хозяев остались стол и пара неожиданно красивых и крепких стульев.

– А еще здесь есть холодильник! – с гордостью сообщила Татьяна, которая никак не могла отделаться от риелторской привычки расхваливать жилье.

– Где? – заинтересованно спросила Маша, не увидев на кухне никакого холодильника.

– А вот! – подруга подошла к стене возле окна, открыла неприметную дверцу. За этой дверцей оказался глубокий встроенный шкаф с застеленными бумагой полками.

– Это большая редкость, – сообщила Таня. – Естественный холодильник в стене. Здесь так хитро устроена вентиляция, что в этом шкафу всегда холодно и можно хранить продукты. До революции во многих домах были такие холодильные шкафы. А ты как думала – где наши прабабки хранили продукты?

Честно говоря, Маша об этом никогда не задумывалась, но наличие в квартире холодильника, пусть и такого странного, ее порадовало – все же будет куда сейчас положить еду. Неизвестно, когда она сможет купить себе настоящий холодильник. Потому что в ее квартире вся кухонная мебель встроенная, просто так ничего не вытащишь.

– А еще тут есть второй вход, – продолжила Танька вываливать сюрпризы старой квартиры.

Она отдернула пеструю занавеску в углу кухни. За ней оказалась дверь, выкрашенная тускло-зеленой масляной краской и запертая на массивную железную щеколду.

– Кажется, эта дверь не открывается, – добавила Танька. – Но со временем, если захочешь…

Она не договорила, и Маша пожала плечами – она не знала, зачем ей может понадобиться второй вход в квартиру.

Вообще она устала, устала от всего – даже от Таньки с ее безграничным энтузиазмом.

Подруга почувствовала ее настроение и заторопилась:

– Русачок, мне вообще-то пора… слушай, ты точно хочешь здесь остаться? Как-то тут все же неуютно… может, поедешь ко мне, переночуешь? У меня, правда, Вера Ивановна из деревни приехала, Вовкина мамаша, но как-нибудь ты с ней в одной комнате устроишься… она не такая уже вредная, только храпит здорово…

Маша представила, что ей придется ночевать в одной комнате с Таниной свекровью, суровой деревенской теткой, к тому же еще оглушительно храпящей, – и поспешно отказалась, заверила подругу, что хочет побыть одна, в тишине и покое.

Интересно, что Танька со свекровью жила дружно, то есть отправляла к ней дочку на лето со спокойной душой, бабка держала внучку в строгости и приучала к домашнему хозяйству. Девочка, кстати, удалась характером в Таньку – то есть все неприятности воспринимала легко. Приезжая в гости, свекровь начинала