Процессы о колдовстве в Европе и Российской империи - Яков Канторович

Можно сказать, что все знание того времени было проникнуто верою в таинственную власть скрытых повсюду духов и демонских сил.

Вера в дьявола имела столь глубокие корни в народных верованиях и в такой степени господствовала над умами, что подчинила себе и искусство — художников и скульпторов, бравших сюжетами для своих произведений различные моменты из народных представлений о дьяволе и ведьмах.

Ведьма имела вполне реальный образ. Вот как она представляется у известного немецкого мастера того времени Альбрехта Дюрера: старая, уродливая женщина, сидящая на черном козле или на метле, лицом назад, с прялкой в правой руке, летающая по воздуху; за нею вслед град и буря.

Народные представления и практика процессов распространяли преступления колдовства преимущественно на женщин. «На одного мужчину — десять женщин», — утверждают в виде тезиса все теологи и юристы. Это объясняется тем, что с волшебством соединяется таинственное, скрытное, более отвечающее характеру женщины, чем мужчины. Поэтому женщина искони считалась способнее мужчины на всякое колдовство. Уже древние считали волшебство исключительным достоянием женщин; кроме того, иудейско-христианская теология постоянно представляла женщину существом низшим, отверженным. Самый грех, по библейскому учению, сошел на землю через посредство женщины.

«Молот ведьм» обстоятельно занимается вопросом, почему дьяволу предаются преимущественно женщины, и разрешает этот вопрос следующим образом: 1) потому что женщины более легковерны, и так как дьявол стремится прежде всего поколебать веру, то он преимущественно обращается к женщинам; 2) потому что вследствие жидкости своей комплекции они более восприимчивы к внушениям; 3) потому что они не воздержаны на язык и о том, что узнали неправильным образом, любят сейчас передавать своим сообщницам и, кроме того, любят мстить тайно, с помощью тайных средств колдовства. «Легковерие женщин, — говорит автор «Молота», — достаточно засвидетельствовано фактами истории. Они легко сомневаются во всем и легче всего в вопросах веры, и это опасная причина того, что они передаются дьяволу».

По мнению Пьера де Ланкра, склонность женщин к колдовству «объясняется не только слабостью пола, ибо мы видим, что многие женщины переносят мучения пытки с большим мужеством, чем мужчины. Это объясняется скорее их животной похотливостью, которая их толкает к крайностям и заставляет их отдаваться дьяволу, чтобы испытать наслаждение чувственности, и также их страстью к новизне и любопытством…» Также Re ту выставляет объяснением то, что женщины более глупы и их легче соблазнить.

В процессах о колдовстве действительно фигурируют почти исключительно женщины и только в редких случаях мужчины; все вымыслы о шабаше, о поедании детей, о половых сношениях с дьяволом и других преступлениях основаны главным образом на признаниях осужденных женщин. Это преобладание женщин в преступлениях колдовства находит себе объяснение, конечно, в той же причине, какой объясняется вообще наблюдаемый факт диспропорции между полами в болезнях галлюцинаций, истерики, невроза и других душевных болезнях, то есть большей моральной и физической чувствительностью женщин сравнительно с мужчинами.

У того же Дюрера находим изображение различных сцен колдовства; между прочим, у него изображается следующая сцена, основанная на том, что, как обнаружилось в процессах, дьявол, чтобы соблазнить женщину, является к ней впервые в образе человеческом, с внушающим доверие лицом, приятною наружностью и благородными манерами, и потом, по достижении им своей цели, сбрасывает свою маску и принимает свой настоящий дьявольский вид. Дюрер изображает именно этот момент: удивление и ужас женщины при виде внезапной перемены своего соблазнителя и сатанинскую радость дьявола по поводу страха своей жертвы. Такие же сюжеты мы находим у многих других художников и скульпторов того времени — в особенности у народных художников, которые отзывались на потребности своей публики и сами разделяли представления своего времени.

Изображения сцен колдовства находятся также в трактате о демонизме, напечатанном в 1659 году в Амстердаме Абрамом Палингом, в котором помещены гравюры, изображающие различные сцены одержимости бесами, изгнания бесов из тела одержимых, отправления ведьм на шабаш, оргий шабаша и т. д. Такие же гравюры имеются также в другой книге XVI столетия, написанной преподобным отцом Гваццо[37].

Сатана и каждый из начальников демонской армии имеет определенный облик. Вот как де Ланкр, на основании описаний признавшихся ведьм, изображает сатану, заседающего на троне, во время оргий шабаша: он сидит за черной кафедрой, имея на голове корону из черных рогов. Кроме того, у него два рога на шее и один на лбу, которым он освещает все сборище; волосы всклокочены, лицо бледное и хмурое, глаза круглые, очень открытые, огненные и отвратительные; борода как у козла; шея и туловище безобразного сложения, тело частью человеческое, частью козлиное; руки и ноги как у человека, только все пальцы одинаковой длины, костлявые, с когтями; руки согнуты в виде гусиных лап, а хвост длинный, как у осла; голос ужасный, но без тонов; вид в высшей степени надменный, с выражением скуки и пресыщения.

Изображения демонов можно найти в труде Коллена де Планси[38], изданном в 1844 году, где они сделаны согласно описанию у известного демонолога Иоганна Вейера. В одном богословском трактате, напечатанном в 1625 году, имеется также изображение руки сатаны в виде следов пальцев, оставленных им на акте договора с ведьмой, при подписании его. В Парижской национальной библиотеке хранится факсимиле демона Асмодея и собственноручное письмо его, адресованное аббату Грандье, которое было приобщено к знаменитому делу об одержимых в Иудейском монастыре в 1635 году и на основании которого несчастный Грандье был сожжен на костре.

Теологи спорили между собою относительно образа дьявола — имеет ли он плоть и кровь, или он только чистый дух, который принимает лишь вид плоти. Спор этот, помимо своего теоретического значения, имел также весьма важное практическое значение в смысле судебном — по отношению к одному из самых важных обвинений против ведьм — в половой связи с дьяволом. Это обвинение не имело действительности для тех, которые считали дьявола чистым духом без плоти. Большинство, однако, держалось мнения, которое разделялось церковью, что дьявол есть существо в плоти. На этом основании было развито весьма обстоятельно разработанное теологами учение об инкубах и суккубах, то есть о двойственном образе, принимаемом, смотря по надобности, дьяволом для вступления в половую связь с людьми: образе инкуба-мужчины для связи с женщиной и образе суккуба-женщины для связи с мужчиной.

Еще Фома Аквинский подробно говорит о половой связи с дьяволом и весьма обстоятельно развивает учение об инкубах и суккубах. «Молот ведьм» подтверждает это учение ссылками на другие авторитеты богословия и фактами из практики судебных процессов о ведьмах. Как мы увидим ниже, обвинение в половой связи с дьяволом служило самым обычным пунктом в составе преступлений колдовства, и десятки тысяч жертв были отправлены на костер на основании этого обвинения.

Теологов также крайне занимал вопрос — способны ли демоны к оплодотворению, то есть возможны ли плоды от половой связи женщины с дьяволом, и если возможны, то к какому разряду существ принадлежат явившиеся от такой связи дети и какой вид они имеют. Мнения на этот счет расходились, и этот вопрос был одним из самых спорных в теологии. Знаменитый демонолог Мартин Дельрио[39], особенно тщательно разработавший учение об инкубах и суккубах, в своем известном трактате «Disquisitionum magicarum» («Исследования магии») 1599 года принимает, что от союза с дьяволом могут рождаться дети, но это происходит не непосредственным, а косвенным путем. Именно: дьявол сначала в образе суккуба имеет связь с мужчиной и затем пользуется оплодотворяющим семенем своего сожителя при совокуплении с женщиной в образе инкуба. Дети, рожденные при посредстве инкуба, — чудовищного вида, отвратительной худобы, необыкновенно много едят. Де Ланкр, который в своей судебной практике имел достаточно случаев, удостоверяющих половую связь с дьяволом, и отправивший на костер немало женщин, сознавшихся в этом преступлении, в подтверждение своих взглядов на этот счет приводит еще из Дельрио в виде примера факт, что одна женщина разрешилась чертенком, который сейчас по выходе из чрева матери стал прыгать и скакать. Знаменитый юрист Карпцов также допускает, что дети от союза с дьяволом возможны, но только они существа особого рода, и посредством их дьявол главным образом причиняет порчу, так как доказано, что всякий, кто переступит то место, где такие дети находятся или погребены, должен заболеть и умереть.